Ожившие пешки (СИ) - Бабкин Ярослав Анатольевич - Страница 83

— Хотела, — наконец, произнесла Бетиция, — мне нужно знать, что случилось с моей подругой Вендис и братом ордена Брианом.

— Бриан умер, — сухо ответила Малфрида.

— Как это случилось?

— Он вмешался в ход боя… помогал защитникам крепости. Бриан храбро сражался, но у него не было шансов.

— Почему он это сделал? — спросила не то себя, не то Малфриду Бетиция, — орден не вмешивается в дела претендентов.

Волшебница промолчала.

— А Вендис? — немного подождав, спросила Бетиция, — она тоже…

— Нет, она пережила штурм замка.

— И где она сейчас?

— Я не знаю… Я полагала она здесь, вместе с князем.

— Его высочество сказал, что никогда её не видел, и её никогда не было в этом замке.

— Он лжёт…

Бетиция вздрогнула от решительного тона собеседницы.

— Вы много себе позволяете, — не сдержалась она, — князь Сигибер — наследственный владыка Удолья, и вам стоило бы быть повежливее.

— Я позволяю себе лишь говорить правду. Он лжёт.

Они замолчали. Бетиция и так подозревала, что князь что-то утаил, поэтому настойчивость волшебницы не слишком шокировала её.

— А отчего вы решили, что она должна быть здесь?

— Она была посланницей, которая отвезла условия мира кн… принцу. Я думала, что она осталась в этом замке.

— Условия? — девушка-палатин насторожилась, она и не знала о каких-либо переговорах.

Впрочем с другой стороны это выглядело достаточно ожидаемо. Хотя бы вызов на поединок, в котором, как говорят, схватились принц с вожаком мятежников, кто-то же должен был доставить.

— Это всё, что вы хотели знать? — сухо поинтересовалась волшебница.

— Я хотела найти свою подругу, — вздохнула Бетиция, — но раз вы ничем не можете мне помочь, я продолжу розыски сама…

— Не надо, — вдруг сказала чародейка и Бетиция ощутила, как из голоса Малфриды исчез холодный металл, — забудьте об этом. Если вашей подруге суждено остаться в живых, она сама вас найдёт. Бросьте ваши поиски и уезжайте отсюда…

— Почему вы мне это говорите?

Остроконечный капюшон зашевелился, и Бетиция впервые смогла разглядеть в полумраке очертания лица. Оно не казалось особо бледным, а взгляд — безумным. Шипов тоже нигде видно не было…

— Я хорошо знала вашу сестру Уртицию. Она огорчится, если с вами что-нибудь произойдёт. Ради неё я согласилась вам помочь. Но не требуйте большего, чем я могу вам сказать. Послушайте моего совета — уезжайте.

Она снова отвернулась.

— Вы что-то знаете о судьбе моей подруги. Скажите, что с ней, и я больше не буду вас беспокоить!

— Тише, вы привлечёте внимание стражи, — перебила её Малфрида, — я говорю вам истинную правду, я не знаю, что случилось с вашей подругой. Я была уверена, что она жива и здорова, и находится в этом замке.

— Тогда зачем все эти таинственные намёки?

— Затем, что вы начинаете вмешиваться в то, что… что… туда, куда вам совершенно не стоит вмешиваться. Остановитесь. Ради вашего же собственного блага. Поверьте мне. Вы ничего не добьётесь, кроме того, что приобретёте крайне могущественных врагов.

— Я не понимаю…

— Вам не надо ничего понимать, госпожа Бетиция, просто верьте мне на слово. Ради вашей сестры я пытаюсь спасти вас от роковой ошибки.

— Я вам благодарна, но полагаю, что вполне способна разобраться в происходящем. Если вы что-то знаете — расскажите мне правду. Ради моей сестры.

— Я не могу… Пожалуйста. Вы лезете прямо в петлю. Подождите немного. Ваша подруга отыщется. Обязательно отыщется.

— Увы, но я не в силах ждать, сложа руки.

Они снова замолчали. Лишь пламя факелов потрескивало под каменными сводами.

— Но я всё равно очень благодарна вам, что вы поговорили со мной, — наконец произнесла Бетиция.

Сидевшая впереди и чуть в стороне фигурка только вздохнула под своим капюшоном.

Девушка-палатин встала со скамьи и решительно зашагала к выходу.

В комнате Бетицию встретили пристальные взгляды. Выражение её лица стало им ответом. Ялмар промолчал, а Лампрехт участливо спросил.

— Ничего?

— Хуже, чем ничего, — ответила Бетиция, — только намёки…

— Правда часто скрывается на самом дне, — вздохнул капеллан, — и за ней глубоко нырять.

— Послушай, Ялмар, я почти не помню эту волшебницу и даже толком не смогла её разглядеть в темноте. Что ты можешь о ней сказать?

Тот задумался.

— Говорят, в южных странах растёт один фрукт. У него толстая зелёная кожура, отвратительно пахнущая и вся покрытая иглами, насколько длинными, что его невозможно даже взять в руки. Но когда он созревает, кожура трескается и спадает, обнажая сочную, целебную мякоть. Эта девушка показалась мне чем-то похожей. Только она ещё не совсем созрела. У неё кожура чернокнижницы, но внутри она другая.

— Ты думаешь, её словам можно верить?

— Сложно сказать…

Бетиция прошлась по комнате.

— Здесь какая-то тайна. Князь говорит, что ничего не знает о Вендис, но в его замке лежит написанное её рукой письмо. Волшебница утверждает, что моя подруга здесь точно была, но предостерегает от того, чтобы я пыталась разобраться. И плюс ко всему Сигибер фактически держит нас под арестом…

— Если в этом деле замешана какая-то серьёзная интрига, — рассудительно сказал Ялмар, — то совет волшебницы трудно назвать плохим. Простым людям не стоит путаться под ногами, когда большие князья играют в свои игры.

— Но она моя подруга! — девушка с отчаянием посмотрела на капеллана.

Тот вздохнул.

— Я бы конечно мог…

— Нет, — покачала головой Бетиция, — это моя подруга, мне и рисковать.

— Дело в том, — словно не заметив её реплики, продолжил Ялмар, — что эскорт волшебницы составляют выходцы из вашей округи. Из городка, окрестных деревень и даже замка Вендран. И за годы, проведённые там, я многих из них хорошо узнал.

— Вот как?

— И капитан её стражи, кроме того, знаком мне по прежней службе в наёмных ротах, ещё до того, как ваша сестра предложила мне место в замке.

Бетиция внимательно смотрела на капеллана. Тот продолжил.

— Капитан сказал мне, что они завтра возвращаются в Бычий Лоб. Я мог бы попросить его взять меня с собой…

— А люди Сигибера?

— Не думаю, что они настолько хорошо запомнили всех прибывших в эскорте волшебницы, чтобы заметить, что их стало на одного больше.

— Но они могут нас спросить, куда ты пропал? — заметил Лампрехт.

— А вы можете пожать плечами и спросить об этом их, — ответил капеллан, — замок велик, и если их стража меня упустила, то вы-то здесь причём?

— Я готова пойти на риск, — сказала Бетиция, — но эта волшебница предупреждала меня о большой опасности, и я не хочу подвергать этой опасности других людей.

— Госпожа Бетиция, — грустно усмехнулся Ялмар, — я пятнадцать лет был капелланом и лекарем в наёмных ротах. Если б каждый раз, когда я подвергался опасности, мне доставалось по медному грошу, я стал бы просто неприлично богат…

— Но что ты сможешь сделать?

— Узнать больше, чем это можете сделать вы, сидя в этой каменной клетке. За стенами замка люди могут быть разговорчивее. Я доберусь до Бычьего Лба и выясню, что там происходит, посплетничаю с местным жителями, возможно, мне удастся разговорить и саму колдунью…

— Хорошо, а мы, тем временем…

— Вы, тем временем, будете сидеть в замке, отдыхать и набираться сил. Чует моё сердце, они нам ещё понадобятся.

Сторожевой замок давно остался позади, вместе с окружившими его шатрами и поднимавшимися в холодное зимнее небо дымами костров. Они миновали лес, мост и небольшую деревеньку, а на горизонте уже темнела громада Бычьего Лба. Но всю дорогу Мольфи оставалась мрачной. Разговор в капелле вывел её из равновесия и навёл на размышления. И размышления эти сложно было назвать весёлыми.

И ещё этот жрец, прибившийся к ним по настоянию капитана Климпа. Тот, видите ли, хорошо его знал… Полдороги они с капитаном весело беседовали, и, судя по доносившимся до неё отрывкам разговора, Климп успел наговорить своему боевому товарищу много лишнего. Мольфи была страшно рада, когда в деревеньке, заметив знаки его сана, какой-то селянин чуть ли не в ноги повалился, умоляя капеллана помочь тяжелобольному.