Поджигатели (Книга 1) - Шпанов Николай Николаевич "К. Краспинк" - Страница 138

Едва слышный шорох листвы смешивался с отдалённым рокотом прибоя, и трудно было разобрать, какой из этих шумов производят листья и какой вода. Роу выбрался на шоссе, тянувшееся параллельно берегу, перешёл на сторону, укрытую тенью деревьев, и зашагал вдоль решёток садов. То был уже пригород — район роскошных вилл. Железные изгороди одних были увиты ползучими растениями и цветами, за другими смутно виднелись плотные стены подстриженного самшита и тамариска. Из-за решёток лилось то дыхание раскрывшегося табака, то аромат роз, то едва уловимый запах лимона.

Роу вглядывался в узорчатый чугун оград.

Наконец он увидел то, что ему было нужно: два мраморных грифа сидели на каменных столбах по бокам высокой глухой калитки. Сквозь решётку, густо оплетённую зеленью, не было видно дома. Едва Роу остановился, как за калиткой послышался лай. Это уже не было робкое тявканье, какое он слышал из-за жалкой стены придорожной хибарки. Свирепый басистый лай, повидимому огромного пса, сопровождался рычаньем ещё нескольких собак. Роу с невольной поспешностью отыскал розетку звонка и нажал её условным образом. Прошло немало времени, пока послышался чей-то голос, успокаивавший собак. Калитка отворилась. Роу вошёл без приглашения. Калитка захлопнулась, и яркий луч фонаря ударил Роу в лицо.

— Я привёз партию рейнских вин, — по-немецки сказал Роу.

— Вот как!

— Полтора ящика старого «Иоганнисбергера».

Тот, кто, не опуская фонаря, освещал Роу, сказал в темноту:

— Подержи собак, Рейнц! — и пошёл в глубину сада, светя под ноги.

Роу видел только маленькое пятно сверкающего, словно серебряного, песка и изредка мелькающий каблук немца. Так они дошли до ступенек дома.

— Подождите здесь, — сказал провожатый и скрылся за дверью.

Роу зажмурил глаза, чтобы дать им привыкнуть к темноте.

За своей спиной он чувствовал присутствие второго немца и слышал скулёж нескольких собак. Это заставило его стоять неподвижно.

Роу открыл глаза, почувствовав, что в лицо ему снова ударил свет. Дверь в дом была отворена и ярко освещена. Роу вошёл. Перед ним стоял человек, в котором он по фотографии, показанной ему в Лондоне шефом, узнал Зауэрмана.

Немец вопросительно смотрел в лицо Роу. Тот, так же не стесняясь, ещё раз мысленно проверил сходство оригинала с портретом. Только тогда назвал пароль. Зауэрман кивком головы пригласил Роу следовать за собою. Они вошли в большую столовую. За длиннейшим столом, в огромном, как трон, кресле с непомерно высокою спинкой сидел маленький человечек с очень тёмным лицом. Но это была не природная смуглость местного уроженца, а загар европейца, долго пробывшего на солнце. Иссиня-чёрные волосы, пронизанные редкими нитями седины, были обильно смазаны фиксатуаром и зачёсаны на лысину. Темнокарие глаза навыкате, тяжёлый крючковатый нос.

На человеке был китель испанского генерала.

При входе Роу генерал приподнялся, опершись о стол маленькими пухлыми ручками, ещё более тёмными, чем его лицо. Не кланяясь, он молча уставился на Роу.

Зауэрман достал рюмку из такого же огромного и неуклюжего, как все в этой комнате, буфета и пододвинул англичанину поднос с бутылками.

Роу рассеянно кивнул. Зауэрман поймал его взгляд, насторожённо ощупывавший углы комнаты.

— Тут можно говорить свободно, — сказал он.

Роу перевёл, взгляд на испанца.

— Генерал дон Франсиско Франко-и-Багамонде, — представил генерала Зауэрман.

Франко молча поклонился и сел.

Не считаясь с риском показаться невежливым, Роу внимательно оглядел испанца — он знал его только со слов шефа. Чорт возьми, лошадка, на которую ставила Англия, не производила впечатления своими статями, но… Лондону видней! Что ж, присутствие Франко у Зауэрмана упрощало дело: для свидания именно с ним Роу и прилетел сюда. Поручение шефа будет выполнено на целые сутки раньше. Роу без предисловий сказал Франко, глядя на него холодными глазами:

— Вы больше не должны откладывать своё путешествие в Африку, генерал.

Франко быстро оглянулся на Зауэрмана, прислонившегося к буфету с рюмкой в руках. У немца был вид человека, совершенно не заинтересованного происходящим.

Франко перевёл взгляд на Роу.

— Там ещё не все готово…

— Поэтому вам и следует быть там! — жёстко сказал Роу.

— Я вполне доверяю моим людям. Если они…

Роу перебил:

— Вы сами должны быть там. — Он перегнулся через стол. — Больше ждать нельзя!

На этот раз Франко повернулся к немцу всем корпусом и заговорил по-испански. Он выбрасывал слова раздражённо, с необыкновенною быстротой. Зауэрман слушал, не поднимая глаз. Можно было подумать, что и это его не касается. Впрочем, почти так оно и было. С тех пор как здесь появился представитель британской секретной службы, Зауэрман перестал чувствовать себя резидентом абвера: англичане платили Зауэрману больше, чем немцы. По логике людей, привыкших торговать собою, хозяином в этой комнате был сейчас англичанин — за него платила Англия.

Роу не знал испанского и без церемоний перебил Франко:

— Мой самолёт ждёт вас сегодня ночью. — И, видя, что Франко снова хочет заговорить, добавил: — Вы, Зауэрман, проводите генерала до Тетуана.

— А что делать в Тетуане? — спросил немец.

— Сдадите поручение коммерции советнику Лангенгейму.

Перед уходом Роу ещё раз обернулся к Франко:

— Сегодня десятое июля?

Франко сердито молчал. Ответил Зауэрман:

— Десятое.

— Недели вполне достаточно, — сказал Роу таким тоном, будто сам сейчас принял такое решение, хотя именно этот срок был определён шефом. — Семнадцатого мы хотим услышать условный сигнал: «Над всей Испанией безоблачное небо».

Насупившийся Франко продолжал молчать, но, увидев, что Роу пошёл к двери, не выдержал, протестующим жестом остановил Роу и истерически выкрикнул:

— Я не могу принять предложение!

Роу остановился и с насмешливым удивлением спросил:

— Какое… предложение?

— Ваше предложение.

Роу сделал паузу и веско проговорил:

— Это приказ, сеньор.

Роу видел, как под загаром, покрывающим кожу генерала, отливает кровь и лицо его делается светложелтым, даже, как казалось Роу, зеленоватым.