Поджигатели (Книга 2) - Шпанов Николай Николаевич "К. Краспинк" - Страница 107

В конце шеренги, на её левом фланге, врач закончил перевязывать Лун Даррака. Раненый лежал на здоровом правом боку и своими большими, всегда удивлёнными глазами смотрел на выстроившихся солдат. Некоторых из них он знал до службы. Это были рабочие Вацлавских заводов. Но Луи никогда не видел у них таких сосредоточенных лиц. Словно все они смотрели в эту минуту куда-то внутрь себя, боялись пропустить что-то очень, очень важное, что совершалось в их душах. И странно, взгляды солдат были опущены к земле. Луи тоже посмотрел на неё и не увидел ничего особенного: это была обыкновенная лесная почва, влажная, покрытая слоем темнеющих листьев. Странно! Он ещё раз обвёл взглядом лица солдат, и на этот раз от него не ускользнуло, что по некоторым из них катились слезы. Тогда он понял, почему плачут солдаты: это была их родная земля, и с нею они расставались без боя.

Луи жадно втянул воздух и ощутил запах намокшего чернозёма, гниющих листьев и набухшего от дождя валежника.

И он понял, что именно этой земли, так же как чехи, не увидит и он до тех пор, пока не отвоюет её обратно у гитлеровцев. Может быть, драться за неё нужно будет вовсе не здесь, но драться придётся, и он будет драться.

Он выпростал из-под одеяла здоровую руку и дотронулся ею до земли. Земля была прохладная и мягкая. Лун показалось, что все его горящее в лихорадке тело прильнуло к ней. Стало так хорошо, что он закрыл глаза. Его пальцы впились в землю, и он поднял влажный комок. Стыдясь того, что кто-нибудь может заметить, он поспешно втянул руку с землёю под одеяло.

Санитары подняли его носилки и понесли к автомобилю. Ярош шёл рядом. Он ждал, что Луи спросит его о чём-нибудь, но тот отводил взгляд и молчал. Тогда Ярош сказал сам:

— Ты должен меня простить. Я не мог поступить иначе.

— Да, если бы я был на твоём месте, я непременно сделал бы то же самое, но… гораздо раньше.

Санитары вкатили его носилки в автомобиль, где уже лежал раненный чем-то тупым в голову Гарро.

Солдаты рассаживались по грузовикам. Полковник прошёл вдоль колонны, прощаясь с солдатами. Он оставался, чтобы передать форт немцам с рук на руки, в присутствии британских наблюдателей. Но в то время, когда майор, который должен был вести колонну, уже уселся в свой автомобиль, из-за леска вылетело несколько мотоциклистов. За мотоциклистами показался броневик. Он стал поперёк дороги, по которой должны были уехать чешские грузовики. Из него не спеша вылез немецкий офицер. Он небрежно козырнул полковнику.

— Что это за транспорт?

— Гарнизон моего форта, — через силу сохраняя спокойствие, ответил полковник.

Англичане приблизились и издали приветствовали выглянувшего из-за стальной дверки броневика французского офицера. При виде англичан он смело выскочил и тоже подошёл к разговаривающим.

Немец отчеканил:

— Оборонительные сооружения сдаются в неповреждённом виде со всем вооружением и инвентарём.

Полковник молчаливым движением пригласил его убедиться в целости форта, но немец сделал протестующий жест.

— А эти автомобили? — и показал на грузовики с солдатами.

— Пешим порядком мои люди не успеют покинуть зону к обусловленному сроку, — ответил полковник.

— Меня это не касается. Автомобили — имущество форта. — Немец вынул опись и ткнул в неё пальцем.

Англичане и француз заглянули в неё и согласно закивали.

Они пошептались, и длинный, в жёлтых сапогах, сказал полковнику:

— В случае расхищения имущества мы не сможем помешать применению оружия со стороны германской армии.

Но полковник, не дослушав, показал ему спину.

— Оставить машины! — багровея, приказал он, но, видя, как насупились солдаты, негромко прибавил: — Ребята… во имя Чехии.

Солдаты неохотно вылезали.

Немец указал на санитарку, где лежали Даррак и Гарро.

— Это тоже останется здесь.

— У нас есть больные.

— Машина входит в опись и остаётся здесь, — строго повторил немец.

Англичане снова согласно кивнули. Француз хотел что-то сказать, но полковник показал спину и ему, как только что англичанам.

Молодой шофёр санитарной машины, выскочив из кабинки, ткнул штыком в баллон. С шипением вырвался воздух. Немецкий офицер поднял руку и отдал команду, мотоциклисты вскинули автоматы.

— Взять его! — крикнул немец, указывая на шофёра, но солдаты-чехи уже сбрасывали винтовки, защёлкали затворы.

Англичане опасливо отошли в сторону, француз поспешно скрылся в броневике.

Полковник понял, что именно здесь, на его участке, произойдёт сейчас то, чего так жаждут немцы, — столкновение. Он бросился в промежуток, разделявший чехов от немцев, и, раскинув руки, обернулся к своим солдатам:

— Ни шагу! — Он вынул пистолет. — Помните приказ: ни одна капля крови не должна быть пролита сегодня.

Часть чехов в нерешительности остановилась, другие продолжали наступать.

— Жизнью своею заклинаю: ни шагу! — крикнул полковник и поднял пистолет.

— Довольно предательств! — крикнул кто-то из рядов чехов.

— Долой предателей! — повторил молодой солдат и бросился вперёд со штыком наперевес.

Его возглас подхватили многие. Их голоса почти заглушили слабый хлопок пистолетного выстрела, но все увидели, как голова полковника резко мотнулась в сторону и с неё слетела фуражка. Несколько мгновений он, словно в раздумье, стоял, все ещё держа предостерегающе вытянутую левую руку, потом рухнул вперёд, лицом в пахучие мокрые листья, мягким покровом устилавшие землю.

Англичане переглянулись. Длинный пожал плечами, достал блокнот и, посмотрев на часы, стал писать.

Немец захлопнул дверцу броневика. Её резкий металлический стук показался особенно громким на притихшей поляне. Чехи в оцепенении глядели на тело полковника. Его раскинутые руки продолжали преграждать путь к немецким машинам.

Прошло несколько минут. Солдаты положили тело полковника на носилки и поставили их позади вынутых из санитарки носилок Даррака и Гарро.

Немец выглянул из броневика и крикнул, держа над головою часы:

— У вас ровно столько времени, сколько нужно, чтобы бегом достичь границы зоны эвакуации.

Чехи построились. Майор занял место впереди. Его негромкая команда глухо прозвучала среди деревьев. Колонна двинулась. В голове несли трое носилок. Было отчётливо слышно чваканье многочисленных ног на мокрой земле. Англичанин спросил немецкого офицера: