Синее пламя - Пехов Алексей Юрьевич - Страница 78

– Вижу. Понимаешь. Я буду просить лес, чтобы ты взял знания, что оставили для тебя.

– Тогда ты будешь свободен?

– Я и так свободен, дхенне, – чуть удивленно сказал тот. – То, что делаю я, обязанность моего народа. Долг перед кровью, что теперь твоя. Вернуть тебе силу, которую усыпил у дхенне Тион.

– Тион?! – Тэо остановился. – Но… как?

– Спроси у старого друга. Он знает и помнит. Такие, как ты, – последствия. Как из желудя вырастает дуб, так и из дхенне растет магия, теперь убивающая их. Ты пришел, чтобы разорвать этот круг. А может быть, и нет. Звезды решат.

Эйв остановился возле высохшего дерева. Оно было таким древним, что от веток остались лишь обрубки, словно их оторвал свирепый ветер, кора отсутствовала, и в мертвом теле, казавшемся белым в ночи, зияли темные дыры – дупла. Когда Тэо подошел поближе, в них зажглись десятки маленьких желтых огоньков.

Глаза неведомых существ смотрели на него, а затем раздался тихий вздох. Как шепот. Восторженный, предвкушающий, полный надежды. Он не понимал слов старого наречия.

– Тебе сюда, дхенне. – Эйв поднял переднюю лапу, прикоснулся ею к бугристому стволу.

Между корней пряталась лестница, ведущая под землю.

– Что ждет меня?

– Знание. Испытание. Обновление. Смерть. Или жизнь. Все зависит от тебя.

– Ты тоже пойдешь со мной?

– Да.

Спуск оказался коротким. По коридору, стены которого состояли из дубовых корней, плотно переплетенных между собой, он шел сквозь приглушенный изумрудный свет, физически ощущая его плотность – то, как он касается кожи, волос, проверяя, тот ли перед ним, кого здесь так давно ждут.

Впереди журчала вода. Под ногами шуршали старые листья, тонкие и хрупкие, превращающиеся в прах под ботинками.

Он сам не понял, когда оказался в каменном гроте с множеством тенистых уголков. Одна из стен целиком заросла густым слоем влажного мха. По нему широким потоком стекал маленький водопад, обрушиваясь в круглый бассейн.

И только теперь Тэо узнал место из своего сна.

Изумрудный свет проникал сквозь листву, плясал по воде, и камни на дне беспрерывно сверкали золотыми искрами.

Эйв остановился в дальней нише, скрытой за завесой плюща.

– Купель, дхенне. Ты должен сам все понять. Должен вспомнить.

И Пружина без колебаний опустил в воду левую руку.

Шерон сидела, прижавшись спиной к спине Мильвио, чувствуя тепло человека, который давным-давно должен быть мертв. Ей не хватало воображения, знаний, умений, сил и способностей, чтобы оценить все то, что он пережил, что видел и знал.

Она не могла заглянуть под маску странника, галантного кавалера, мужчины, поддерживавшего и помогавшего ей. Разглядеть за ней Войса. Легендарного великого волшебника, сподвижника Тиона, присутствовавшего при всех событиях, завершивших Эпоху Процветания.

Для нее Мильвио оставался… Мильвио. И она совершенно не знала, что с этим делать.

Его пальцы перебирали струны лютни, и та пела тихо и печально, но с таким желанием, словно силилась рассказать девушке о том, что было на душе у треттинца.

– Теперь, когда ты привел его, уйдешь?

Лютня замолкла, мягкий звук последней ноты растворился в склепе Тиона, словно его подхватила летучая мышь и унесла прочь.

– Я не хочу уходить от тебя, – наконец ответил Мильвио.

Она вздохнула и сама не знала, чего в этом вздохе больше – облегчения или радости.

– Хорошо.

Опять запела лютня. Совсем другая песня. В ней тоже было много печали, но теперь указывающая ощущала умиротворение. Мир, перевернувшийся сегодня вверх тормашками, вновь начал приобретать хоть какую-то определенность.

Сейчас Шерон вглядывалась в лицо Арилы, словно надеясь узнать, что та думает обо всем происходящем. О Войсе. О ней.

– Скованный. Он был уверен, что Тион жив. И поэтому отправил меня за ним.

Вздохнув, Мильвио положил лютню рядом с собой:

– Я могу допустить, что меня можно перепутать с Тионом. Его сила, что дала мне вторую жизнь, все еще в моей крови, пускай лишь капля. Вот только… Скованный мертв, Шерон. Его нет. Мой первый учитель умер на своем троне, когда пришел Катаклизм, и огромная волна накрыла всю северо-западную часть материка.

– Ты в этом так уверен?

– Тион уверен. Это куда важнее. Он довел дело до конца. Мелистат убит.

– Так его звали?

– Когда-то.

– Но если не Скованный… Тогда кто это сделал? Кто прислал ко мне шаутта, забрал Найли? Кто обладает силой почувствовать магию Тиона в тебе?!

– Не знаю, – честно ответил треттинец. – У меня даже нет догадок. Но я обязательно разберусь с этим. Докопаюсь до истины.

– Ты поможешь вернуть мою дочь? Отправишься на Талорис?

– Да. Но не сегодня. И не завтра. На западе происходит что-то странное. Асторэ, которая убивает шауттов. Поклонение Темному Наезднику, начинающаяся война и…

Они услышали быстрые шаги по коридору. Лавиани, которая ушла несколько часов назад, влетела в усыпальницу:

– Поднимайтесь! У нас гости!

Сегу видел, что Шрев испытывает раздражение. Ученик давно знал учителя и умел отслеживать подобные вещи. С того самого момента, когда неведомая сила перевернула их плот и бросила в объятия озверевшего Бренна, все пошло наперекосяк.

Река выплюнула их на песчаный берег измолотыми, мокрыми, едва дышащими. Бух-Бух ударился головой о камень и умер ночью. Бланка обязательно бы утонула, если бы Мардж, которой отдали приказ заботиться о ней, не вытащила девку на своих закорках. Лоскут сломал ребро, а его сын и вовсе пропал без вести.

Шрев оставил их. Приказал идти в лес, за проводником, а сам отправился назад. В город. Настолько быстро, насколько позволяла его выносливость.

– Найду вас. Просто следи за остальными, – сказал он Сегу на прощанье.

– Ты уверен, что это необходимо? Мы вдвоем с ней справимся.

– Я не буду ее преследовать. Моя цель важнее. Но что-то мне подсказывает – мы идем одной дорогой и вскоре встретимся. Она, может, и стара, но хитра. И ловкая, точно ласка. Нужны люди, чтобы связать ее и сдержать. Пусть Мардж не спускает с Бланки глаз. Не вздумайте ее потерять.

– А Лоскут? Он рвется искать сына.

– Так ищите. Пройдите вдоль берега. Если щенок выжил, он найдет следы. А если нет, уверен, ты сможешь убедить нашего проводника начать делать то, за что ему заплатили.

Шрев нашел их через несколько дней, приведя с собой шестерых наемников. Они все были накунцами и не сказать, что отличались примерным поведением. В первый же вечер один из них решил проверить, как далеко можно зайти с новыми нанимателями.

Некоторые люди решительно не понимают, что лучше не пытаться сесть на чужую шею. Подчиняясь жесту Шрева, Сегу устроил показательную экзекуцию. Она была не для зарвавшегося наглеца, а для его пятерых друзей.

Когда останки человека перестали качаться на нижних ветвях деревьев, Шрев все тем же непринужденным тоном произнес:

– Я заплатил хорошие деньги за вашу помощь, господа. И, когда мы сделаем дело, вы получите еще столько же. Но мне очень не нравится, когда тычут грязными пальцами мне в лицо. А тем паче пытаются командовать мною. Надеюсь, больше недопонимания между нами не возникнет.

Так и случилось. Наемники оказались очень послушны. Сегу поручил Мардж командовать ими, и никто из них не пикнул, что руководство отдали бабе.

Ее мир состоял из сплошного черного цвета. Она тонула в нем каждую бесконечную секунду и понимала, что никогда не выплывет из этого омута. Куда хуже того момента, когда плот развалился и Бланка с головой ушла в воду.

Она поняла, что это конец, когда стремнина понесла ее, ударила о подводные камни. Конечно же дочь Язева Эрбета не собиралась сдаваться, пыталась бороться, но потеряла всякие ориентиры и не знала, где верх, а где низ. Юбка оплела ей ноги, и, если бы не Мардж, Бренн бы не отпустил ее. Забрал к себе, в ил, на корм рыбам.