Аксиома выживания - Андрейченко Владимир - Страница 39

– Команди-и…

– … Слышь, ты, урод?! Я не твой командир и не имею желания слушать твои стоны. Мясоруб, он твой.

Варежка сначала наморщил лоб, вглядываясь в лицо Алекса, потом кивнул и занялся пленником. Майор отошел на два шага, развернул схему тоннеля, недавно снятую со стены на входе в базу, и стал искать сектор «D». Сзади послышался стон и голос:

– Один вопрос, чувак. Где пропавшая ракета?

– Откуда вы знаете, что одной боеголовки нету в шахте?

Глухой стук, мычание, шорохи.

– Вопросы задаю я, ты отвечаешь, дундук. Ясно?

– Ты Мясоруб? Это не тот, который…

Снова пинок, шлепки, стоны.

– Я самый, и ты знаешь, что я могу. Кликуха поясняет сполна. Мля, где ракета, уродец?

– А точно отпустишь, Мясоруб?

– Точнее некуда. Ну-у? – Варежка, про себя усмехаясь над новым прозвищем, зыркнул на Алекса и снова впился взглядом в пленника.

– Ее давно вынули. Из шахты номер три. Две другие были пустые уже, видать, еще до Зоны вывезли.

Варежка нахмурился, вникая в смысл информации, посмотрел на спецназовца, ища поддержку у него. Майор оторвался от схемы, вполоборота бросил раскольнику:

– А четвертая шахта? Только не свисти тут насчет незнаний и морду не пучь. Их по регламенту четыре шахты ракетные, что в последней?

– Гм… есть такое. Вот она-то нам и нужна. Шеф сказал, кровь из носу, но ее вытащить тоже. Ну, в смысле боеголовки начинку.

– Звиздец! Вам что, одной мало? Ядерную вакханалию решили устроить в Зоне?

– Зачем в Зоне… – промолвил пленный, но тут же осекся, поджав губы, и бросил мимолетный испуганный взгляд на майора.

– Ах, вон даже как?! Говори. Живей!

Варежка дернул раскольника, будто бы нечаянно нажав ему на голеностоп. Тот сморщился, скривился, но процедил сквозь сжатые зубы:

– Я не уверен, что вы оставите меня живым, поэтому мне нет резона рассказывать вам все. Тем более теперь я знаю твою кликуху!

Варежка сплюнул и сжал кулаки. Прикол майора при обращении к нему как к Мясорубу не сыграл нужной роли. Он сразу понял, что Устинов намеренно назвал его другим прозвищем, чтобы отпустить пленного восвояси и тем самым обезопасить товарища от возможного преследования раскольниками. А тут нате – все наоборот получилось!

– Значит, не Зону рвать собираетесь… Тогда Врата или караванщикам сплавить в другие земли? Говори, отпустим точно. Обещал же. А слово офицера – закон!

– Хы-ы, – пленный осклабился, скорчив ехидную мину, – насмешил. Какой, нах, офицер? Ты мне мозги тут не парь…

– … Я тебе щас их ваще по стеночке размажу, козел! Это тебе честь офицера не закон и ничто, хотя ты, раскольник, и должен знать, какие порядки были и есть в провоенных структурах. А уж в спецназе тем более. Так что молчи в тряпку, фраер недоделанный, а точнее, вали на хер отсюда. Я надеялся, ты скажешь все, тогда получишь сухпаек, ПДА и ствол, и уберешься прочь. Ты порешал по-иному, сморчок, поэтому…

Договорить Алекс не успел – в темноте тоннеля раздались выстрелы, крики и скрежет металла. Очень резкий и громкий. Варежка тут же вскочил и побежал на звуки стрельбы. Майор спрятал схему в карман, передернул затвор и зло посмотрел на пленного.

– Что там? Что ты не сказал еще нам? Говори, мудак!

Раскольник громко захохотал и плюнул под ноги спецназовцу:

– Иди и узнаешь! А мне по любасу кранты. Я уже мертвый. И ты, и все они тоже. Потому что там…

Его лицо перекосило, глаза моментально налились кровью, тело затряслось. Только что испуганный человек стал похож на зомби: иссиня-черная кожа, дикие красные глаза, неестественные движения. И тут он резким рывком разорвал путы на руках и начал вставать.

– Вот еп-п! – майор вскинул оружие, быстро оглянулся. Никого. Вдалеке шум боя, крики товарищей, лязг железа, тяжелый топот.

– А-а-о-ы-ы, – замычал пленный, нацелившись раскрытой ладонью на военного и шагнув к нему, – умри-и-ы-ы.

– Боеголовка должна взорвать что? – успел бросить в оскаленную физиономию Алекс.

– Та-а-ан-цы-ы-ы-а-а, – пробубнил раскольник и попытался схватить винтовку майора за ствол, но тихий выстрел заставил его отдернуть руку, замереть на секунду и издать утробный звук: – О-о-о! Ха-н-а-а тан-цы-ы…

Второй выстрел в голову навсегда покончил с безумным врагом. Тот упал, забился в конвульсиях, выгнулся дугой и застыл.

«Танцы? Хана. Кому? При чем здесь танцы? Танцы-манцы, зажиманцы, епэ-рэ-сэ-тэ!». Алекс, вызывая через гарнитуру связи Глыма, побежал в сторону затихающих звуков.

Три минуты назад Снайпер нашел дверь. Все бы ничего, но она была не просто закрыта и оказалась не просто дверью! Чуть выпуклая, с центральным колесом задвижки, массивная, она сияла желтым светом и, казалось, сдерживала изнутри напор миллиона горящих фейерверков. Провернувший было штурвал запорного механизма сталкер резко согнулся пополам, застонал и схватился за виски. Оружие выпало из рук, из ушей и даже глаз потекла кровь. Подоспевший на помощь Верста увидел ужасную картину: его друг скорчился в три погибели на фоне сияющей двери, истошно заорал, очки на перекошенном от боли лице разом лопнули и разлетелись на осколки. В стороны и в глаза. Верста и сам ощутил давление огромной силы, горечь во рту и пробежавший по спине озноб. Он сделал шаг к товарищу, явно умирающему в нимбе смертельного свечения, но не успел ничего предпринять.

Дверь шумно сорвалась с петель и вылетела наружу, сбив Снайпера с ног. Тело его с невероятной силой кинуло в противоположную сторону тоннеля, размазало по стене и прибило тяжеленной раскаленной дверью. Раздавшийся следом хруст костей окончательно подтвердил смерть сталкера.

– Беги-и, Верста-а! – закричал из тьмы тоннеля выбегающий на свет Плакса, начавший стрельбу на ходу.

Верста медленно, словно в невесомости, повернулся к свечению, будто загипнотизированный. Мелко завибрировал, вскинул руки, став подобием креста. Его долговязая фигура в снопе света выглядела каким-то истуканом, идолом небесного громовержца. Плакса, выпустив в сгусток таинственной энергии весь магазин, сбил Версту с ног, схватил его за шиворот и резкими рывками потащил прочь от опасного места. Голова сталкера раскалывалась от боли, тело постепенно переставало слушаться, но неимоверными усилиями он волочил друга по влажному грязному бетону прочь от гнетущего разум и волю воздействия.

Но и это еще было не все!

Сверху вдруг шумно лязгнула круглая плита и громко вздрогнула. Заскрежетали невидимые пневмоприводы, раздалось шипение, затрещали электротоки. Большой электромагнит активировался и вмиг поймал в свои объятия сталкеров. Металлические элементы снаряжения, оружие, бронежилеты, шлемы – все моментально обернулось против их хозяев. Люди оторвались от пола и, влекомые мощью магнита, взлетели вверх. Плакса, Верста, подоспевший Варежка и Глым, стреляющий в ослепительный сгусток на месте смерти Снайпера, оказались прилепленными к плите электромагнита на высоте около пяти-шести метров. Крики, ругань, стоны. И вдобавок мерцающая субстанция, описав полукруг, двинулась к ним.

– Фантом! Писец нам… – прошипел Плакса, болтаясь рядом с товарищами, и зло выругался.

Издалека начал стрелять Алекс, медленно приближаясь на полусогнутых ногах. Он только что вколол себе пси-блокаду, забросил в рот капсулу «антидота» и теперь уверенно двигался в сторону смертельно опасного монстра, выпуская длинные очереди, проворно менял магазины, снова стрелял и шел дальше.

– Май… ор-р… что ты-ы… не на… нет. Не-ет, майо-ор! – застонал Плакса, корчась в невидимой хватке магнита. – Стой. Сто…

Увлеченный боем, движимый затмившим разум адреналином Алекс приближался. Товарищи не в силах уже были кричать, повисли куклами и еле-еле трепыхались. Фантом вилял из стороны в сторону и, будто живой, уворачивался от пуль спецназовца.

– Мля-я-а, гранатой бы, но парни же… – шептал майор, сноровисто продолжая вести огонь и менять магазины.

Он уже понял, что чудо-юдо в виде светящегося сгустка не сможет миновать поле действия электромагнита, рискуя быть обесточенным. Но пули не особо причиняли вред бездушной мистической твари. «Бездушной?! Фантомом управляют. Он не может самостоятельно принимать решения. Телепат!»