Пурпурная лилия - Басби Ширли - Страница 22

Олли в первый раз высказал свое мнение о Сабрине.

Бретт посмотрел на него так, что Олли пожалел о своей разговорчивости, и голосом, не предвещающим ничего доброго, спросил:

— А если это так?

Олли судорожно сглотнул слюну. За многие годы, что он служил своему хозяину, ему не раз приходилось туго, но Бретт никогда не мешал своему слуге говорить то, что тот думает. В первый раз Олли ощутил опасность. Печально смотрел он в лицо хозяину. Еще ни одна женщина не доводила хозяина до такого состояния, до какого довела его эта вампирша Сабрина. Олли осторожно произнес:

— Если в этом дело, то тут уж я ничем не могу помочь. По крайней мере, не вашему покорному слуге указывать вам, как действовать дальше.

Бретт задумчиво посмотрел куда-то мимо Олли:

— Боюсь, плохи мои дела… Иди-ка ты спать. Забудь все.

Олли помешкал.

— Хозяин, больше ничего не надо?..

— Ничего. — Однако, заставив себя забыть о своих чувствах, он все же спросил:

— Ты не помнишь молодого испанца по имени Карлос де ла Вега? Где-то мы могли с ним встречаться несколько лет назад.

— Не помню. Какой он хоть на вид? Бретт описал Карлоса, и Олли помрачнел.

— Думается мне, хозяин, что в Новом Орлеане был один такой. Не знаю, тот ли… Все испанцы для меня на одно лицо. Помните, как убили старого капитана и мы полезли в ту шайку? Там был здоровый испанец, который зарезал любимую девочку Француза.

Бретт мгновенно выпрямился, вспомнив, как все произошло. Конечно, там он видел де ла Вега!

Они немного поспорили, так, совсем немного, и он сразу забыл о нем. Хорошо, Олли напомнил.

Во главе шайки стоял Француз, и Бретт был с ним, когда появился Карлос. Француз держал салон и бордель на Джиродстрит, в том районе Нового Орлеана, который известен как «Болото». Именно там Француз вел свои дела и платил своим людям. Принимал он в маленькой комнате, а уже оттуда охранники Француза вели признанных завсегдатаев наверх оценить последний «товар», доставляемый со всего света. Больше всего там было чернокожих девок, но попадались и индианки, и даже европейские шлюшки. Когда пришел Карлос, Бретт уже собирался выходить из игры, хотя все еще играл роль «бычка» Француза. Он совсем забыл, что нужно было Карлосу, но зато очень хорошо помнил, как проводил его наверх, где жили девочки. Неожиданно донесся вопль из той комнаты, в которой находился Карлос, и Бретт, ворвавшись туда, нашел обнаженную и истекавшую кровью юную гречанку, выбранную Карлосом. К счастью, девушка была жива, но очень напугана и порезана стилетом, который Карлос все еще держал в руке. Он был полностью одет, и его узкие губы раздвинулись в улыбке, когда он холодно произнес:

— Она хотела украсть мои деньги. Я разочарован во Французе. Ему должно было быть известно, что со мной такие штучки не проходят.

Вполне возможно, что Карлос говорил правду, однако это никак не оправдывало того, что он сотворил с гречанкой. Стараясь сдержать гнев, Бретт вывел Карлоса из комнаты и из дома. Только тогда он сказал испанцу то, что он думает о нем. Карлос презрительно оглядел его с ног до головы и пожал плечами.

— Я не дерусь с бандитами и не ссорюсь из-за шлюх.

Погасив опасный блеск в глазах, ибо Бретт помнил о той роли, которую он играл в шайке, он тяжело вздохнул и пообещал:

— Когда-нибудь ты передумаешь. И драться с разбойником все-таки честнее, чем идти с ножом на безоружную девчонку. Испанец побелел, повернулся на каблуках и быстро исчез в ночи… Бретт поглядел на Олли.

— Ты прав. Это он. Племянник Алехандро. Олли присвистнул.

— Плохо, хозяин. Этот де ла Вега видел вас, когда вы были у Француза. Трудно будет объяснить, что вы там делали.

— Не так уж плохо. Ты разве забыл, что Алехандро все знает. Он был в Новом Орлеане, когда Француз и остальные предстали перед судом, и я объяснил им свое участие в их аресте. Дело в Карлосе. У меня сегодня создалось впечатление, что он пытается вспомнить, где видел меня. Даже если я с ним объяснюсь, он мне не поверит. Он постарается мне насолить, если, конечно, сможет, но вполне возможно, что я раздуваю из мухи слона. Ну, что выйдет из всех этих сплетен? Кое-кто удивленно поднимет брови и немножко пошепчет? Пока Алехандро будет верить мне, а я уверен, так оно и будет, у Карлоса ничего не выйдет.

Олли не был так уверен.

— Вы все же хотите рассказать обо всем сеньору Алехандро? Бретт нахмурился.

— Тут надо поосторожнее, дружок. Карлос — его племянник, и не люблю я сплетничать. Не могу я вот так войти к Алехандро в комнату и сказать: «Кстати, у меня была как-то небольшая ссора с одним из бандитов, когда я тоже был в их шайке, и представьте себе мое удивление, что это, оказывается, ваш племянник!» Не очень-то хорошо получается, как ты думаешь?

— Понятно, — согласился Олли. — А что вы собираетесь делать?

— Ничего. Возможно, Карлос меня и не узнал. После того, как ты мне напомнил, я как бы посмотрел на себя со стороны. Довольно большая разница между Бреттом-разбойником и Бреттом — родственником Алехандро дель Торреза. — Его глаза смеялись. — А если ничего нет, тогда это наверняка ошибка моего плута-камердинера! Бретт улыбнулся. — Иди спать, Олли. И не забывай себе голову моими делами. Все будет в порядке, вот увидишь.

Оставшись один, Бретт подумал, что вовсе не уверен в своих силах. То, что произошло между ним и Сабриной, волновало и пугало его. К тому же, он никак не мог отделаться от ощущения, что его пытались соблазнить. В таком подозрительном состоянии он подумал, что, наверно, не удивился бы, если бы в библиотеку вошел Алехандро, требуя, чтоб он женился на его дочери. Однако думать такое об Алехандро казалось ему просто-напросто оскорбительным, и, по мере того, как время шло, а в доме было по-прежнему тихо, он отверг эту мысль. Однако то, что все подстроила сама Сабрина, было не так легко отмести. Даже ее юные годы Бретт не желал принимать в расчет… От женщин сплошные беды, даже когда они еще в колыбели. В этом Бретт был твердо уверен.

Еще Карлос… Бретт пожал плечами. Сабрина просто могла решить, что Бретт — добыча получше, тем более Карлос признал, что помолвка еще не была официально объявлена. Неужели она все задумала заранее? Или все было искренне и вполне невинно, как ему и показалось сначала?

Не в силах ответить на свой вопрос, Бретт принялся думать о другом. Если он мог отодвинуть от себя вопрос, виновата Сабрина или нет, то о себе он мог думать только с отвращением.

Как он мог потерять над собой власть? Мало того, что он нарушил собственные правила, так он еще чуть было не опозорил человека, которого очень высоко ценил. Он и раскаивался, и сердился на себя. Поэтому ему ничего не оставалось, как налить себе еще бренди. Если бы она не остановила его… Он закрыл глаза. Господи! Как он хотел ее! Взбешенный, что она сумела так разжечь его, он тихо выругался. Считая, что во всем виновата обыкновенная похоть, охватившая его из-за долгого воздержания, он решил, что единственное, что ему теперь нужно, — это женщина — любая женщина. Стоит ему с ней переспать, и он забудет думать о Сабрине!

После этого он, казалось бы, должен был лечь в постель и крепко заснуть, да не тут-то было. Поняв, что сна у него ни в одном глазу, он, подобно Сабрине, вышел из дома и отправился бесцельно бродить по гасиенде. В конюшне он оказался, когда первый луч солнца показался на востоке и, отказавшись от услуг конюха, сам оседлал своего коня.

Он не знал, долго ли отсутствовал, и где был, но демоны искушения вроде отстали от него.

Когда же он наконец вернулся на гасиенду, солнце стояло высоко. Все занимались своими делами. Он спрыгнул с коня и бросил поводья подскочившему конюху. Краем глаза он заметил лошадку Сабрины, весело перекликавшуюся с двумя красивыми жеребцами. На минуту он остановился полюбоваться ею, освещенную лучами солнца. Красивое животное, подумал Бретт, достойное своей хозяйки.

Чувствуя приятную усталость, он мечтал только добраться до постели, но когда шел по двору, его остановила Бонита с искаженным от страха лицом.