Пурпурная лилия - Басби Ширли - Страница 54

— Да, но зачем все эти игры Уилкинсону? — Он — один из первых людей в стране, да еще, по слухам, имеющий немало денег, которые дает Испания. Зачем ему предавать оба государства?

Бретт на минутку смешался.

— Вот тут ты меня поймал, — признал он. — Все вполне логично, пока я не касаюсь этого вопроса…

Морган фыркнул.

— Мне кажется, ты слишком много времени провел с Итоном в пустыне! — заявил он с грубоватостью старого друга.

— Может быть, — охотно согласился Бретт. — Мне хотелось бы побольше знать об Уилкинсоне. Я думаю, что наблюдать надо больше за ним, чем за Бурром, который только и может, что плести свои заговоры на словах, зато Уилкинсон с его положением и властью вполне может проводить их в жизнь.

Вскоре Морган уехал, пообещав написать Джейсону Сэваджу и напомнив Бретту об обещании привезти Сабрину в Сан-Андрэ-шато, как только Леони благополучно разрешится от бремени. Бретт усмехнулся, но возражать не стал.

Оставшись один в библиотеке, Бретт зашагал по комнате, не в силах сразу отвлечься от мыслей о Бурре и Уилкинсоне.

Постучали в дверь. Эндрю сообщил, что дамы ожидают господина в гостиной.

Когда он вошел в элегантную, голубую с золотом, гостиную, то сеньора де ла Вега, оглядев его костюм, в котором он встретил их несколько часов назад, фыркнула и произнесла ледяным шепотом:

— Хотя дом он ведет как дворянин, но манеры как у простого крестьянина. Дворянин обязательно переодевается к обеду.

Франсиска как королева сидела на низкой софе, обитой голубой тканью, и ее черные атласные юбки напоминали чернильное пятно довольно внушительных размеров. Черная кружевная мантилья покрывала ей волосы, а грудь украшало несколько золотых цепочек.

Сабрина молча стояла возле камина. Она отвернулась, кусая губы и не зная, то ли аплодировать тетке, то ли негодовать на нее за бестактность. Но больше всего ее интересовало, что сделает Бретт, выслушав непривычно грубое замечание.

Бретт прищурился и подошел к Франсиске.

— Я думаю, нам лучше с самого начала кое-что выяснить, сеньора, — ровным голосом произнес он. — Вы можете быть моей гостьей, и если желаете, то я сделаю все, чтобы вам было удобно в моем доме. Однако я не позволю вам командовать мною, и я не собираюсь менять свой образ жизни, чтобы угодить вам. Если вам это не нравится, можете уезжать. А если вы будете продолжать говорить со мной в том же тоне, то у вас просто не будет выбора, так как я потребую, чтобы вы покинули мой дом. А теперь, если позволите, я пойду переоденусь. — Он насмешливо посмотрел на Франсиску. — Я как раз собирался это сделать, но решил сначала извиниться перед дамами за опоздание.

Он повернулся на каблуках и быстро вышел из комнаты.

Глава 22

Обед прошел не самым лучшим образом, хотя Бретт, как мог, играл роль гостеприимного хозяина. В черных атласных бриджах и темно-синем бархатном камзоле, он был удивительно хорош, когда сел во главе длинного стола. Комната была убрана в английском стиле. Мебель — от Шератона, стены задрапированы серым шелком, на высоких окнах — красные шторы. Пара тяжелых серебряных канделябров украшала стол. Здесь же стоял серебряный чайный сервиз, а еду им подавали на хрупком китайском фарфоре.

Бретт, казалось, чувствовал себя превосходно. Насмешливо блестя глазами, он вежливо поинтересовался, удобно, ли они устроились, нравятся ли им комнаты, все ли у них есть, не жалуются ли они на слуг. Односложные ответы его ничуть не смущали, и к концу трапезы Сабрина решила, что, если он и дальше будет продолжать разговор в том же ироничном тоне, ей придется запустить в него хрустальным бокалом.

Ее янтарные глаза гневно сверкали, когда она смотрела на него, непроизвольно любуясь смуглой кожей, иссиня-черными волосами и даже морщинами, которые ничуть не уродовали его, а придавали мужественный вид. Он словно почувствовал ее взгляд и поднял голову. Их взгляды встретились. И у нее сразу же пересохло в горле и похолодело в груди.

Заговорила Франсиска, требуя внимания Бретта.

— Сеньор, — заявила она, — скоро должен приехать мой сын. Он бы приехал с нами, но… — Она бросила недовольный взгляд на Сабрину. — Сабрина не захотела ждать, когда он вернется из Мехико. Я хочу, чтобы вы приготовили для него комнату.

Бретт, не торопясь, налил в бокал вина, отпил немного, потом поставил бокал на стол и, глядя прямо в глаза Франсиске, сказал:

— Нет. Боюсь, это невозможно. Поблизости есть несколько гостиниц и постоялых дворов, где он наверняка найдет для себя достойные апартаменты.

Черные глаза Франсиски сверкнули злобой, но она благоразумно промолчала. Дважды она сразилась с ненавистным гринго, и оба раза он вышел победителем. Однако вспыхнувшая в ней ярость не позволила ей сохранить спокойствие и, отбросив салфетку, она выскочила из-за стола.

— Прошу прощения. Я плохо переношу ваше общество.

В столовой воцарилось тревожное молчание, и Сабрина пожалела, что тетка так неосмотрительно бросила ее одну. Однако Сабрине надо было показать, что она ничуть не напугана и не собирается позволять так же обращаться с собой, поэтому она ринулась в атаку:

— У вас достаточно большой дом, чтобы приютить еще одного гостя. В конце концов, он — ее сын и мой кузен, а не какой-то там бродяга.

— Понимаете, — возразил Бретт, — это мой дом, а я не хочу принимать его.

Получив отпор, Сабрина покраснела. Действительно. Это его дом. Однако любопытство не позволило ей промолчать.

— Почему вы не хотите принять его? Он прикрыл ресницами глаза и беспечно ответил:

— Потому что я ему не доверяю. Сабрина нахмурилась.

— Почему? Что он сделал вам плохого?

— Он врал мне… непростительно врал. Сабрина смотрела на него, не подозревая, как очаровательна она в золотистом свете свечи.

— Как врал? Вы уверены? Насколько мне известно, он никогда никому не говорил не правду.

Это было бы непорядочно, а Карлос на редкость благородный человек.

Сабрина не подозревала о своих чарах, зато Бретт помимо своей воли смотрел на нее и не мог оторваться от ее покатых плеч и нежной вздымающейся от волнения груди. Он вспомнил вкус ее кожи, аромат ее губ, и его охватило неистовое желание. Ругая себя за то, что опять дал волю своим чувствам, Бретт поднялся из-за стола, пытаясь сохранить спокойствие.

— Сомневаюсь, чтобы хоть один из вас знал значение слова «благородство», но в любом случае, я не желаю это сейчас обсуждать. Прошу прощения, у меня дела.

Сабрина удивилась быстрой смене настроения Бретта.

— Стойте! — беспомощно крикнула она, когда он открыл дверь. — Какие у вас дела в это время?.. И вообще я хочу поговорить с вами. — Она сделала над собой усилие и посмотрела ему в глаза. — Н-н-н-асчет оп-опекунства.

— Тут не о чем говорить. Я — ваш законный опекун, и вы находитесь под моей опекой. Таковы условия завещания, сделанного вашим отцом, и я собираюсь в точности следовать им.

— Вы не шутите? — с упавшим сердцем возразила Сабрина. — Неужели вы в самом деле хотите быть моим опекуном?

Его странный, напряженный взгляд пробежал но ней, и Сабрина почувствовала себя чуть ли не голой.

— Если обязанности опекуна станут для меня утомительны, — произнес он странным голосом, — я уверен, что найду занятие поинтереснее…

Сабрина побелела.

— Что вы хотите сказать? Он цинично ухмыльнулся.

— О, моя дорогая, неужели вы настолько наивны?

Еще не успев ни о чем подумать, Сабрина со всей силы ударила его по щеке, и звук был такой, словно выстрелили из ружья. Наступила тишина. Застыв на мгновение, они молча смотрели друг на друга.

Первым пришел в себя Бретт и, выругавшись, закрыл дверь, преграждая ей путь к бегству.

— Дорогая, — прищурившись, произнес он ледяным тоном, — кажется, однажды я уже предупреждал вас, чтобы вы не давали волю рукам.

— Не понимаю, о чем вы! Он улыбнулся одними губами.

— Растолковать яснее?

Сабрину охватил трепет, когда она ощутила прикосновение его рук, и, когда губы Бретта приблизились, не отвернулась. Она жаждала его поцелуя и мечтала избежать его. Он впился в ее губы с такой силой, словно хотел причинить боль, а его руки уже стискивали ей плечи, так что у Сабрины не было ни одного шанса убежать… или оказать сопротивление.