Гоблин – император - Эддисон Кэтрин - Страница 62

Чавар в панике начал искать новые способы убеждения:

— Вы знаете, что делаете с вашей матерью, мальчик? Вы понимаете, что с ней будет?

То же самое, что и с вами, недобро подумал Майя. Но промолчал. Он должен был услышать, сдержит ли Идра свое слово.

— Мы не сможем изменить то, что она сделала, — с несчастным видом сказал Идра, — И, лорд Чавар, это еще худшая причина для узурпации трона, чем те, о которых вы уже упоминали.

— Идра, мы зашли слишком далеко, чтобы останавливаться сейчас, — вмешалась Шевеан. — У нас нет времени для угрызений совести.

— Мать, — сказал Идра, и Майя с удивлением понял, что мальчик взбешен не меньше своей матери. — Говорить об этом бесполезно. Мы ничего не сделали. Мы ничего не знали. Если бы нам было известно хоть что-то, вы бы не «зашли так далеко». Мы никогда не согласимся с тем, что вы сделали. Мы не можем поверить, что вы хотели втянуть нас в преступление.

— Ради тебя! Идра, мы сделали это ради вас!

Идра отпрянул назад, словно кошка, обнаружившая, что поставила лапу во что-то липкое.

— Мать, — тихо сказал он, — это страшная ложь.

Лицо Шевеан побелело, и она прорычала:

— Хватит об этом. Талар, уведите эрцгерцога прочь.

Майя подозревал, что она хотела высказаться покрепче, но была вынуждена выбирать слова. И все же Шевеан ошиблась. Если бы она позволила Идре уйти самостоятельно, телохранители послушались бы ее, но теперь, после ссоры своих господ, они, очевидно, считали, что в семье появился новый глава.

— Талар, — сказал Идра, — мы с сожалением вынуждены просить вас больше не исполнять приказания нашей матери.

— Идра! — От потрясения Шевеан позабыла о гневе.

Вероятно, ей никогда не приходило в голову, что Идра может бросить ей вызов. Идра смотрел на нее без внешних признаков волнения, но Майя заметил, что он начал дрожать. Я не хотел ставить тебя перед выбором, с горечью подумал Майя, а капитан телохранителей пробормотал:

— Мы не понимаем, Ваше Высочество.

— Поговорим об этом позже, — сказал Идра. — Ваше Высочество, каковы будут ваши распоряжения?

И в то же мгновение дверь содрогнулась от пинка дворцового гвардейца.

Позже Майе рассказали о том, как Немер, оглушенный одним из телохранителей Шевеан, пришел в себя на холодном мраморном полу. Он подполз к Телимежу и обнаружил, что не может его разбудить. Потом Немеру удалось, несмотря на тяжелое сотрясение мозга, шатаясь и падая, преодолеть три лестничных пролета до станции пневматической почты, где всегда дежурит девушка. Девушка первым делом отправила срочные сообщения гвардии Унтеленейса, а затем разбудила слуг Алсетмерета. Неудивительно, что именно Цевет первым поинтересовался, где сейчас находится Шевеан, и куда она могла уйти, остальное было делом недолгого времени. Майе оставалось только оградить Идру от ареста вместе с Чаваром, Шевеан и ее телохранителями.

До рассвета еще было далеко, хотя Майя не удивился бы, обнаружив солнечные лучи над восточным горизонтом. Он отдал приказ перевести Идру с сестрами в Алсетмерет; солдаты были отправлены, чтобы охранять, но не арестовывать без уважительной причины Чавада и Драхада, для Немера вызвали врача, после чего Майя сказал Цевету:

— Все остальное может подождать еще четыре часа, — и вернулся в свою холодную разоренную постель.

Он не мог заснуть, просто лежал, составляя в уме неприятный список срочных дел, начиная с назначения нового лорда-канцлера и заканчивая Дажисом.

Мысль о Дажисе снова заставила его подняться с постели.

— Ваше Высочество? — Сказал Бешелар.

Его голос звучал немного странно.

Майя едва заметил, что Бешелар и Кала вместе с Цеветом были первыми, кто обнаружил его в лабиринте подвалов под покоями принца Унтеленейса. Он так привык к своим нохэчареям, что перестал видеть их. Вот почему он не заметил недовольства Дажиса, а оно должно было быть очевидным, раз Шевеан с Чаваром удалось использовать его.

Возможно, он тоже думал, что ты недостоин править… Майя отбросил эту мысль и решительно спросил Бешелара:

— Что будет с Дажисом?

Бешелар бросил на Майю испуганный и несчастный взгляд.

— Ваше Высочество, это должен решить Атмазар.

Майя гордо направился к двери спальни и распахнул ее. Кала, единственный человек в комнате, вскочил на ноги.

— Ваше Высочество, вы… — он плакал.

— Что будет с Дажисом?

Кала побледнел еще сильнее, хотя это казалось невозможным, но не попытался уклониться от вопроса.

— Ваше Высочество, он совершит сэппуку.

Сэппуку. Самоубийство в соответствии со строгими ритуалами Ули. Внезапно мир содрогнулся перед глазами Майи, но Кала подхватил его под руку и заставил сесть в кресло.

— Откиньте голову на подголовник, — голос Калы звучал ласково, словно он говорил не с Императором. — Вдохните поглубже. Вот и все.

— Мы просим прощения, — сказал Майя, помня, что Бешелар маячит в дверном проеме. — Мы не хотели.

— Конечно, нет, — ответил Кала, и Майя испытал благодарность за доброту в его голосе. — Это был шок, Ваше Высочество. Мы сами виноваты.

— Нет, ибо мы ни о чем вас не просили. Можем ли мы что-нибудь сделать? Подать прошение о помиловании в Атмазар?

— Ваше Высочество, — Кала запнулся, и когда Майя поднял на него глаза, заметил, как Кала пытается побороть слезы в голосе.

— Это был глупый вопрос, — сказал он, желая освободить Калу от необходимости ответа.

— Нет, Ваше Высочество, совсем не глупый. Но… Дажис нарушил клятву нохэчарея и сделал это не по неосторожности, но по собственному выбору. Он выбрал предать вас, и его участь будет решена не Адремаза и не Вашим Высочеством. Никем из людей, потому что он дал клятву богине. — Кала сделал паузу, сглотнул и добавил: — Если бы вы умерли, мы… — он обвел комнату рукой жестом, включающим Бешелара и отсутствующего Телимежа, — …совершили бы сэппуку вместе с ним.

— Он этого не заслуживает, — прорычал Бешелар.

— Ох, — сказал Майя.

— Не один Дажис нарушил присягу прошлой ночью, — мягко заметил Кала.

— Да, — согласился Майя, но любил он только Дажиса.

Любил? Что за беспомощный детский лепет. Он покачал головой.

— Можем ли мы увидеть его? Перед… — Ему пришлось остановиться, чтобы проглотить комок в горле.

— Он придет, чтобы просить прощения, Ваше Высочество, — сказал Кала. — Чтобы заключить с вами мир перед уходом.

— Мы надеемся, что он также попросит прощения у Телимежа, — добавил Бешелар.

— Да, — согласился Кала. — Это еще одна нарушенная клятва.

— Зачем? — Это слово вырвалось из горла Майи с такой силой, что заставило закашляться. — Почему он это сделал?

— Честно говоря, Ваше Высочество, — сказала Кала, — не можем себе представить. Мы бы… — он стоял неподвижно, только выше поднял подбородок. — Я бы никогда так не поступил. Я бы не смог причинить вам такую боль. Даже без всякой клятвы.

— Я тоже, — признался Бешелар, но его голос звучал так, словно это признание вытащили из него клещами. — Ваше Высочество, вам надо поспать. Мы можем вызвать доктора Ушенара со снотворным, если это поможет.

— Нет, — сказал Майя. — Мы не можем спать. Мы не должны были пренебрегать своими обязанностями.

— Ваше Высочество, — запротестовал Кала, — вы ничем не пренебрегали.

— Обморок — это не слабость, — примирительно сказал Бешелар. — Мы все-таки пошлем за доктором Ушенаром.

— Нет! — Возразил Майя. — Никаких врачей.

— Тогда, по крайней мере, ложитесь снова, — попросил Кала. — Если хотите, вы можете продиктовать нам список неотложных дел, а мы поработаем вашим секретарем.

Это был настолько похоже на конфетку для капризного ребенка, что Майя покраснел и расправил уши.

— Благодарим вас, нет. Вызовите наших эдочареев, пожалуйста.

Аврис и Эша были исполнены неодобрения, как и Кала с Бешеларом. Майя спросил о Немере.

— Он отдыхает, Ваше Высочество, — многозначительно произнес Аврис и добавил, еще более внушительно: — Как следовало бы и вам.