Опасная тропа - Шульц Джеймс Виллард - Страница 39

Открывшийся нам вид поистине захватывал — столь грандиозным и величественным он был! Озеро, находившееся на расстоянии четырех-пяти миль от нас, окружали высокие горы с обрывистыми склонами, скала за скалой поднималась прямо от его берегов. У ближнего берега виднелось несколько небольших каменистых островков. В этой части ширина озера была около полумили. Берега здесь были песчаными. Они полого спускались к воде и поросли смешанным лесом — елью и тополем. Большинство окружающих гор достигали значительной высоты. Вершины их были голыми, а к подножиям спускались толстые языки из снега и льда. За озером на протяжении десяти-двенадцати миль долина была обрамлена остроконечными пиками, чьи склоны поблескивали сплошными массами снега.

Пока я рассматривал эту грандиозную панораму, внимание моих спутников было привлечено совсем другими вещами. Внезапно раздался возглас Питамакана:

— Наши поиски окончены! Вон они, наши друзья кутене!

Он указывал на берег ближайшего озера. Вглядевшись, я увидел то, что мы так долго искали: тонкие многочисленные струйки дыма поднимались над вершинами деревьев. Выхватив из сумки и настроив свою трубу, я увидел не только дымки множества палаточных костров, но и рассмотрел людей на берегу — ходящих туда-сюда женщин и играющих детей. Мои спутники по очереди брали трубу и подтверждали, что сомнений нет, это тот самый лагерь, который мы ищем.

Мы сели на лошадей и поехали дальше. Тропа повела нас по склону горы из красного камня вдоль отвесных стен глинистого сланца, затем вниз к пенистой речке, вытекавшей из глубокого каньона и впадавшей в озеро, казавшееся иссиня-черным из-за своей неимоверной глубины. Переправившись через речку и проехав мимо возносящихся на сотни ярдов утесов, мы подъехали к озеру. Речка, вдоль которой мы двигались, впадала в него.

Еще с высоты гор я заметил в ближайшей к нам части голубого озера длинную белую полосу. Теперь же я понял, что вода впадавшей в него речки была белой или, точнее, цвета разбавленного молока. Поскольку уже давно не было дождей, я подумал, что это довольно странное явление, и мои спутники согласились со мной.

Однако у нас не было времени обсудить это подробнее, поскольку на противоположном берегу реки уже собралась изрядная толпа. Как только мы переправились, нас приветствовали вождь кутене Открытая Спина и двое-трое наиболее влиятельных лиц. Естественно, скальп змея, свисавший с седла Питамакана, сразу же был замечен, и все время, пока нас провожали к палатке вождя, в адрес моего друга звучали громкие восхваления.

Палатки кутене были меньше, чем у черноногих, и обставлены не столь удобно. Бизоньих шкур на ложах было меньше, спинок же в изголовье и в ногах вовсе не было. Но палатка Открытой Спины была сделана из восемнадцати шкур бизоньих самок и оказалась достаточно просторной, чтобы принять нас, особенно после того как вождь отправил всех своих жен (во главе со старшей) разместиться в других жилищах на все время нашего пребывания у него в гостях.

Как только мы уселись, вождь наполнил трубку и передал нам для раскуривания. Питамакан сделал это, произнеся краткую молитву. Когда трубка пошла по кругу, а женщины занялись приготовлением еды, мы сказали, что прибыли с посланиями от вождей пикуни и Дальнего Грома. Питамакан уж было собрался передать их, но вождь остановил его:

— Подожди, — произнес он. — Я знаю — то, что ты скажешь нам, очень важно. А большинство из моих детей сейчас ставят ловушки и охотятся. Подожди до их возвращения, чтобы мы все могли услышать ваши слова и вам не пришлось повторять их.

Это показалось нам разумным. Мы докурили трубку и получили по доброй порции жареной лосятины. За едой мы рассказали о своих приключениях на долгой тропе из Форт-Бентона. Между тем я вспомнил о реке и спросил вождя: почему она такая белая?

— О, это весьма интересно, — начал он. — Река берет начало в громадных толщах льда, на высоких склонах Станового Хребта Мира. Но она бела не только из-за талых вод. Дело в том, что лед постоянно ползет вниз по склону, перетирая камни. И вода становится белой именно от этого — ведь чистый, белый камень гор не то, что пыльная земля равнин.

— Как удивительно! И вы можете увидеть, как лед движется, сползая вниз? — спросил Питамакан.

— Нет. Это происходит слишком медленно, — отвечал вождь. — Но мы знаем, что лед движется. Иногда мы видим, что он стоит прямо против какой-нибудь скалы. А в следующие дни замечаем, что он уже сдвинулся ниже. Затем — еще ниже. Время от времени мы слышим (а порой и видим), как большие массы льда отламываются и обрушиваются на дно ущелья. Шум от них подобен грому.

— О, я должен подняться в горы и взглянуть на этот лед! Мне надо увидеть его, прежде чем мы отправимся домой, — воскликнул я.

— Да. Мы должны увидеть это создание Творца Мира, — поддержал меня Питамакан.

Было около трех часов дня, до назначенного заседания совета еще оставалось время, и мы пошли пройтись по большому лагерю. Все встречавшиеся нам люди приветствовали нас с улыбкой. Я обратил внимание на необычайное множество бобровых шкур, распяленных для просушки. Также мы отметили и некоторое количество шкур выдр. И повсеместно можно было видеть шкуры вапити, лосей, снежных баранов, коз и белохвостых оленей.

Осмотрев лагерь, мы вышли на берег озера и с полчаса постояли, разглядывая его и поистине удивительный горный ландшафт вокруг. Вечер был тих и ясен, вода в озере напоминала стекло, лишь изредка возмущаемое всплесками играющей рыбы. Но в наших ушах все время стоял какой-то странный звук: то громкий и низкий, то тихий и высокий. Сначала я никак не мог понять, что это такое, а затем осознал — это голос множества водных потоков, стекающих вниз по горным склонам, срывающихся в глубокие каньоны, перекатывающихся через камни и впадающих в озеро.

Я поделился своими мыслями с Питамаканом, и он сказал:

— Да, я знаю. Много лет тому назад, вот таким же вечером, мы с отцом сидели на самом краю белого каменного уступа на полпути к этому озеру. Я спросил его об этих странных звуках, и он ответил мне так: «То, что слышат твои уши — звук падающих вод. Они смеются над нами. Они говорят: „Слушай нас, смотри на нас, сколько сможешь, ты — существующий всего несколько лет. Как же много подобных тебе видели мы, приходящими сюда и уходящими прочь. Мы иные — мы поем свою песню вечно. Мы не можем умереть"“.