Зверь - Шведов Сергей Владимирович - Страница 72

Щеголев искоса бросил взгляд на Воронина. Чувства благодарности к своему спасителю он явно не испытывал, но, будучи человеком неглупым от природы, отлично понимал, что попал в ситуацию, угрожающую его здоровью, а то и жизни.

– Но это ведь не может быть правдой? Не может!

Иванов бросил на колени Щеголеву две фотографии. На одной был изображен мертвый вертолетчик, а на другой – он же на входе в кафе «Старый мельник».

– Это еще один воскресший покойник, на руках у которого кровь шести человек. Не исключаю, что он придет и по вашу душу, Щеголев. Я, конечно, могу вам выделить целый полк охранников, но боюсь, что и они вас не спасут. За вами охотится Зверь, господин дипломат, а я всего лишь человек, это вы можете понять?

Щеголев молчал, пот градом катился по его лицу, судя по всему, он лихорадочно просчитывал ситуацию и не находил выхода. Борис Степанович был достаточно информирован, для того чтобы понять – полковник Иванов не блефует. Уж если Зверь сумел добраться до генерала Сабурова (несмотря на весь опыт последнего и хорошо обученную охрану), то у человека мирной профессии вообще нет шансов, чтобы уцелеть в противостоянии с монстром.

– Искать кубок вас заставила бывшая супруга? – задал наводящий вопрос Воронин.

Щеголев вздрогнул и вскинул на Германа испуганные глаза.

– Откуда вы знаете? Вы что, тоже ясновидящий?

– Можно сказать и так. Хотите – заключим сделку: я буду оберегать вашу жизнь, а вы расскажете нам, зачем вашей супруге понадобился кубок.

– Откуда же мне знать, зачем этой дуре понадобилась старинная посудина, – почти простонал Щеголев. – Ко мне пришли двое и передали привет от Василисы. У меня есть три дня, после чего они не дадут за мою жизнь и медного гроша.

– Почему вы не обратились в правоохранительные органы?

– Потому что у меня рыло в пуху. А эта стерва может в два счета поломать мою карьеру. Вот я и приехал сюда, чтобы отыскать этот чертов кубок.

Ситуация стала потихоньку проясняться. Во всяком случае, Воронин обнаружил брешь, через которую можно было ворваться в стан неприятеля и нанести ему непоправимый ущерб. И пусть противостоит ему патентованная ведьма, но ведь и Герман Воронин не лыком шит. Все-таки витязь, если верить скептику Славке Клыкову.

– Мне нужен этот кубок, Георгий, и как можно быстрее.

– Ищем, – лаконично ответил бравый полковник.

Кубок нашелся к полудню. Как и предполагал Герман, Сабуров не рискнул везти его в поезде, а переслал по почте на свое имя. Московские коллеги Иванова провернули нехитрую операцию по изъятию ценой вещи у прижимистых почтовиков и уже к вечеру доставили старинную посудину в Питер. Кубок, способный вместить в себя добрых пол-литра вина, был довольно увесист. Однако более ничего примечательного и наводящего на мысль о мистической природе данного предмета Воронин не обнаружил и передал его из рук в руки историку Клыкову. Славка оказался куда более удачливым исследователем и вскоре сообразил, что чаша отвинчивается от подставки, а сама ножка полая изнутри.

– Обратите внимание, товарищ полковник, на коварство наших пращуров. В ножку заливался яд, в чашу – вино. Потом вы спокойно пили из этого кубка и передавали братину по кругу. Но перед этим нажимали вот на этот изумруд. В дне чаши появлялось микроскопическое отверстие, и яд попадал в вино. После этого ваших собутыльников выносили ногами вперед.

– Так вы считаете, Клыков, что Василиса Радзинская собирается кого-то отравить с помощью этого кубка?

– Вовсе нет, товарищ полковник. Видимо, ей зачем-то понадобился вот этот кусочек пергамента. – Клыков достал из кармана перочинный ножик и извлек из полой ножки листок, свернутый в трубку.

Воронин заглянул Славке через плечо и попытался прочитать текст.

– А почему чернила красные?

– Это, старик, не чернила, это кровь. Поразительно, что она не выцвела. Такое впечатление, что написано все это было вчера.

– Так, может, не вчера, а год назад и писала сама Василиса?

– Все может быть, Герман. Тем более что текст заклятья написан почти современным языком. Можно я его сфотографирую?

– Валяй, – пожал плечами полковник.

Увы, древний пергамент оказался с хитринкой, и цифровая фотокамера не сумела сохранить в своей памяти текст. Это было странно. Тем более что этот текст свободно читался невооруженным глазом. И очень он был похож на детский стишок. Но если кому-то хочется верить, что перед ним древнее заклятье, – на здоровье. Воронин же считал, что имеет дело с обычной фальшивкой, сварганенной нашим современником, дабы разыграть доверчивых знакомых.

Воронина сейчас волновали не литературные упражнения, а вполне насущные проблемы. Надо было что-то делать с психопаткой, вообразившей себя предтечей нового бога. Почему-то в последнее время эти предтечи поперли косяками. Куда ни плюнь – всюду сектанты. И каждый норовит объявить себя богом на глазах изумленной подобным нахальством милиции. А приказа хватать и не пущать все нет и нет. Видимо, нынешних наших правителей не прельщает слава Понтия Пилата.

– Звоните супруге, Борис Степанович. И предупредите ее, что приедете с охраной.

– Я вас подстрахую, – сказал Иванов.

– Пожалуй, – не стал спорить Воронин. – Богов я не боюсь, но вступать в битву с сектантами мне не хочется.

Офис ясновидящей Василисы занимал чуть ли не целый этаж недавно построенного здания. Воронин прикинул в уме, во сколько обошлась новоявленной пророчице аренда помещений, и присвистнул. А если учесть, что Радзинская строит храм где-то в пригороде, то приходится признать, что нужды в средствах она не испытывает. Конечно, у нас есть немало богатых буратин, готовых выложить приличную сумму за гадание на кофейной гуще, но вряд ли на их скромные пожертвования можно построить каменные палаты. Здесь явно не обошлось без щедрых спонсоров. Которые, впрочем, тоже не настолько глупы, чтобы выбрасывать деньги на ветер. Значит, у них в этом дел есть корыстный интерес. Знать бы еще какой.

– Видимо, им нужна мана, – предположил Щеголев, нервно передергивая плечами.

– Каша, что ли? – не понял Воронин, заруливая на стоянку.