Зверь - Шведов Сергей Владимирович - Страница 86

– Похвальное бескорыстие, – одобрил поведение Юрия Григорьевича Герман. – Да вы садитесь, Песков, не вынуждайте меня к насилию.

– Ого! – нервно хохотнул следователь. – Вы мне угрожаете?

– Я пришел вас убить, Юрий Григорьевич, но прежде мне у вас надо кое-что выяснить.

– Слушайте, Воронин, вам меня не запугать! Не на того напали!

– Сидеть! – рявкнул Герман, целя из «Макарова» прямо в лоб следователю.

– Вы что, с ума сошли? – прошелестел посиневшими губами Песков, послушно опускаясь на стул.

– За что вы убили Морозова?

– Я его не убивал! – взвизгнул Песков.

– Я повторяю свой вопрос. Но если ответ будет тем же самым, мне придется прострелить вам правую ногу. Это больно, Юрий Григорьевич. Вы ведь знаете, с кем имеете дело, так что не стоит рисковать.

Пот градом катился по лицу Пескова, он оглянулся на дверь то ли в расчете на счастливый случай, то ли на поддержку небес. Воронин медленно потянул спусковой крючок на себя, но, прежде чем прозвучал выстрел, Песков дернулся и просипел севшим от напряжения голосом:

– Его убил Ридегер. Юлька проболталась.

– Вы знали, что Морозов был любовником вашей жены?

– Знал, конечно. Но меня это нисколько не волновало. Клянусь. Наш брак – это просто фикция. Мы сразу договорились, что каждый будет поступать, как ему заблагорассудится, но при этом избегать публичных скандалов.

– Когда вы познакомились с Василисой Радзинской?

– Два года назад. Юлька представила ее как свою родственницу. Скорее всего, это правда. Кажется, их бабушки были родными сестрами. Это Василиса помогла нам с квартирой, но оформила ее, естественно, на Юльку. А я тогда был влюблен без памяти и почти ничего не соображал.

– А когда вы поняли, что с вашей женой не все ладно?

– Через полгода, – глухо отозвался Песков. – Естественно, я пришел в ужас. А кто бы на моем месте не испугался? Сначала я решил, что просто схожу с ума. Даже хотел идти к психиатру, но вовремя одумался. В общем, я обратился за помощью к Василисе. Она мне сказала, что это вроде гипноза. Что в момент оргазма Юлька выбрасывает какое-то количество энергии, которая действует на ее партнера как наркотик. В общем, вполне научное объяснение. Мне бы плюнуть на этих баб да сбежать куда подальше, но я остался.

– Маны небесной захотелось, Юрий Григорьевич? – усмехнулся Герман.

– Да, Воронин, захотелось! – неожиданно зло выдохнул Песков. – Мне уже сорок лет, а я все еще следователь в районной прокуратуре. Вы же не будете отрицать, что я профессионал высокого класса?

– Не буду, – ответил Герман, не покривив душой.

– Вот видите, даже вы, откровенно не любящий меня человек, это признаете. Я неудачник, Воронин. Это как проклятье, от которого не избавиться. Все мои однокурсники уже выбились в люди. А я никто. Пустое место, как говорила моя жена. Я пробовал бороться. Я приспосабливался, я угождал начальству, я сутками пропадал на работе, я брался за самые безнадежные дела. Все напрасно, Воронин, все. Я был в отчаянии.

– И вы поверили Василисе Радзинской?

– Сначала, разумеется, нет. Мне все это казалось чушью собачьей. Какая мана! Ведь двадцать первый век на дворе. Тогда Василиса посоветовала мне присмотреться к вам, Воронин.

– А почему ко мне? – удивился Герман. – Мою карьеру вряд ли можно назвать удачной.

– Не в карьере дело, – обреченно махнул рукой Песков. – Вы ведь палач, Герман Всеволодович.

– Однако, – вскинул бровь Воронин. – По-моему, вы увлекаетесь, Юрий Григорьевич.

– За время службы в органах вы отправили на тот свет десять человек. Вы их застрелили. Конечно, то были подонки, но ведь люди. Я не говорю о Чечне, где вы, по слухам, тоже потрудились на славу. Но там была война, которая, как известно, все спишет.

– Я вас не понимаю, гражданин следователь, – пожал плечами Герман. – Во всех десяти случаях надзирающие органы установили, что офицер милиции Воронин действовал в рамках необходимой самообороны.

– А кто спорит, что это не так? Вы сначала провоцировали этих людей на агрессию, а потом хладнокровно, выстрелом в лоб, отправляли на тот свет. Помните Левицкого?

– Разумеется, помню, – удивился Воронин. – Но ведь все происходило на ваших глазах, Юрий Григорьевич. Более того, вы письменно подтвердили правильность моих действий.

– Конечно, подтвердил, – скривился в ухмылке Песков. – Не застрели вы этого подонка, он бы нас всех отправил на тот свет. Его в любом случае ждало пожизненное заключение.

– Тогда какого черта вы предъявляете мне претензии?!

– Он стрелял в вас с двух шагов. И это был буйный Лева, у которого за плечами были спецназ и целая гора трупов ни в чем не повинных людей. Почему вы не выстрелили первым, Воронин?

– Видимо, не успел.

– Ложь! – выкрикнул Песков. – Вы всегда все успеваете, Воронин. Вы стояли от него в двух шагах, смотрели ему прямо в глаза и улыбались. Вы знали, что он промахнется, и тогда у вас будет моральное право убить его. Вы ничем не рисковали, Герман, потому что у вас есть мана и вы любимец богов. Черный Ворон. Я поделился своими наблюдениями с Василисой, и тогда она дала мне почитать воспоминания своего деда штурмбанфюрера Радзинского. Ваш прадед был чудовищем, Герман Всеволодович. И вы унаследовали его страшную силу. Я долго вас изучал, Воронин, и пришел к выводу, что власть вас использует. Вам поручают именно те дела, которые невыгодно доводить до суда. И вы с помощью пистолета ставите кровавую точку именно там, где это нужно. Сначала я думал, что вас мучает совесть, что вам по ночам сняться страшные сны. А потом понял – ничего подобного! Вы генетически запрограммированы на убийство. Вам чуждо сострадание к падшим. Вы всегда готовы свести счеты с теми, кто нарушает строй, кто выпадает из общего ряда. Вы палач не по должности, а по призванию. Я думаю, что вы даже не отдаете себе отчета в своих действиях, не мучаетесь сомнениями. Есть враг, которого нужно убить, и вы его убиваете. И вот что страшно, Герман, вас ведь любят. Вас ценит начальство, вас уважают коллеги. Вы кумир молодежи. Вам дозволено все. Вас ждут блестящие перспективы, ибо и общество, и власть еще долго будут нуждаться в людях, без раздумий нажимающих на спусковой крючок.