Человек на балконе - Вале Пер - Страница 29

Это был захват, который легко мог вывихнуть или даже сломать руку, если бы Колльберг посреди приема не остановился и не удовлетворился тем, что швырнул мужчину на спину в кусты.

Мужчина, который ударил его, сидел на земле, кривился и левой рукой осторожно ощупывал правое плечо. Он так быстро упал, что выронил из руки резиновую дубинку. Он был долговяз и выглядел на год-два младше Колльберга. На нем был синий спортивный костюм. Другой медленно выбирался из кустов. Он был немного старше и ниже, в вельветовом пиджаке и спортивных брюках. На обоих были белые парусиновые туфли на резиновой подошве. Они выглядели как спортсмены на празднике.

— Черт возьми, что все это значит? — сказал Колльберг.

— Кто вы такой? — спросил мужчина в спортивном костюме.

— Полиция, — ответил Колльберг.

— Ой, — произнес тот, что пониже.

Он встал и начал отряхивать брюки.

— Ну, в таком случае мы должны попросить у вас прощения, — сказал первый. — Ну и захват у вас. Где вы ему научились?

Колльберг не ответил. Он заметил, что на земле валяется какой-то плоский предмет и, нагнувшись, поднял его. Это был маленький черный автоматический пистолет марки «Астра», изготовленный в Испании. Колльберг взвесил его в руке и подозрительно посмотрел на обоих мужчин.

— Черт возьми, что все это значит? — повторил он.

Тот, что Повыше, гордо выпрямился.

— Мы уже сказали, что просим у вас прощения, — произнес он. — Но вы стояли здесь в кустах и смотрели на детей и… ну, вы ведь понимаете… этот убийца…

— Да? Продолжайте!

— Мы живем там, — сказал тот, что пониже, и махнул рукой в направлении многоэтажных домов за железной дорогой.

— Да?

— У нас точно такие же дети, и мы знаем родителей той девочки, которую убили здесь несколько дней назад.

— Да?

— Ну, мы решили помочь…

— Да?

— Ну, мы организовали такой добровольный отряд для охраны и ходим в парк дежурить.

— Что вы сделали?

— Организовали добровольный отряд…

Колльберг внезапно пришел в еще бoльшую ярость.

— Черт возьми, что вы несете! — взорвался он.

— Послушайте, прекратите орать на нас, — возмущенно сказал старший из них. — Мы вам не какие-нибудь пьянчуги, которых вы могли бы шпынять и мучить у себя в полиции. Мы порядочные люди и понимаем свою ответственность. Мы вынуждены защищать себя и своих детей.

Колльберг повернул голову и внимательно посмотрел на него. Он открыл рот, потому что собирался заорать, но, сделав волевое усилие, взял себя в руки и сказал довольно спокойно:

— Этот пистолет принадлежит вам?

— Да.

— У вас есть разрешение?

— Нет. Я купил его несколько лет назад в Барселоне. Как правило, я держу его дома в запертом ящике стола.

— Как правило?

В парк въехал черно-белый патрульный автомобиль управления полиции округа Мария с включенными фарами. Было уже почти темно. Автомобиль остановился, и из него вышли двое полицейских в униформах.

— Что тут происходит? — спросил один из них.

Тут он узнал Колльберга и повторил чуть изменившимся тоном:

— Что тут происходит?

— Заберите этих двоих, — сказал Колльберг бесцветным голосом.

— Я ни разу в жизни не переступал порог полицейского участка, — запротестовал старший из двух мужчин.

— Я тоже, — присоединился к нему мужчина в спортивном костюме.

— Ну так самое время вам это сделать, — сказал Колльберг.

Он помолчал, посмотрел на обоих полицейских и добавил:

— Я приеду через пару минут.

Повернулся и ушел.

В полицейском участке округа Мария уже стояла длинная очередь пьяных.

— Что мне делать с этими двумя инженерами? — спросил дежурный.

— Обыщи их и посади под замок, — сказал Кольберг. — Я сейчас отвезу их в криминальную полицию.

— У вас за это будут неприятности, — сказал мужчина в спортивном костюме. — Вам известно, кто я такой?

— Нет, — ответил Колльберг.

Он вошел в дежурную комнату, чтобы позвонить, и, набирая номер, с грустью в сердце смотрел на старомодную мебель и оборудование. Когда-то он служил здесь простым патрульным. Ему казалось, что это было страшно давно, но уже тогда это был наихудший округ в городе по количеству пьяных. Теперь же здесь жили главным образом состоятельные люди — в так называемых «капиталистических дотах», уродливых жилых домах с высокой квартирной платой, однако округ по-прежнему надежно занимал почетное третье место по статистике алкоголизма вслед за округами Клара и Катарина.

— Колльберг слушает, — сказала его жена.

— Я немного задерживаюсь, — сказал Колльберг.

— У тебя какой-то странный голос. Что-то не в порядке?

— Да, — сказал он. — Всё.

Он положил трубку и минуту сидел неподвижно. Потом позвонил Мартину Беку.

— Несколько минут назад в парке Тантолунден на меня напали и сбили с ног два вооруженных инженера-строителя, — сказал он. — Они организовали здесь гражданскую милицию.

— Не только они, — заметил Мартин Бек. — Час назад избили какого-то пенсионера в парке в Хагалунде. Я только что узнал об этом.

— Похоже, наши дела все хуже и хуже.

— Да, — сказал Мартин Бек. — Откуда ты звонишь?

— Из второго. Сижу в дежурке.

— А что ты сделал с этими двумя героями?

— Они внизу, в камере.

— Привези их сюда, ко мне.

— Хорошо.

Колльберг спустился в подвал, к камерам. Некоторые из них уже были полностью заняты. Человек в спортивном костюме стоял и смотрел через решетку. В соседней камере сидел высокий худощавый мужчина лет пятидесяти, колени он подтянул к подбородку и что-то громко напевал по-английски.

— У нас здесь уже почти как на Диком Западе, — заметил полицейский, дежурящий у камер.

— Что он сделал? — спросил Колльберг.

— Ничего, — ответил мужчина.

— Верно, — сказал полицейский. — Сейчас мы его отпустим. Его притащили ребята из морской полиции. Их было пятеро! Он подшучивал над какими-то моряками в проходной Шепсхольменского порта, и эти болваны задержали его и привезли сюда. Сказали, что якобы не могли найти никакой другой полицейский участок. Мне пришлось посадить его в камеру только для того, чтобы избавиться от них. Впечатление такое, что у них совсем нет работы…

Колльберг подошел к соседней камере.

— Ну вот, теперь вы уже переступили порог полицейского участка, — сказал он мужчине в спортивном костюме. — А через несколько минут увидите, какие условия у нас, в криминальной полиции.

— Я намерен подать на вас жалобу за превышение служебных полномочий.

— Ну вы даете, — сказал Колльберг.

Он вытащил из кармана блокнот.

— Прежде чем мы отправимся в путь, будьте настолько любезны и сообщите мне имена и адреса всех членов вашей организации.

— Это вовсе не организация. Это всего лишь несколько отцов семейств и…

— И вы ходите вооруженные в общественных местах и пытаетесь сбивать с ног полицейских, — сказал Колльберг. — Давайте имена.

Через десять минут он затолкал обоих отцов семейств на заднее сиденье, отвез их на Кунгсхольмсгатан, поднялся с ними лифтом наверх и втолкнул их в кабинет Мартина Бека.

— Об этом вы будете жалеть до самой своей смерти, — сказал старший из мужчин.

— Единственное, о чем я жалею, так это о том, что не сломал вам руку.

Мартин Бек быстро и испытующе посмотрел на Колльберга и сказал:

— Спасибо, Леннарт. Ты уже можешь ехать домой.

Колльберг ушел.

Мужчина в спортивном костюме сделал глубокий вдох, словно хотел что-то сказать, но Мартин Бек жестом остановил его. Он показал им кивком, чтобы они присаживались, и несколько секунд сидел молча, поставив локти на стол и сжав ладони. Потом сказал:

— То, что вы сделали, безответственно. Такие действия для общества намного опаснее, чем единичный преступник или даже целая банда преступников. Дело в том, что они открывают дорогу менталитету линча и произволу в отношении закона и правосудия. Они выводят из строя механизм защиты общества. Вы понимаете, что я имею в виду?