Вендетта (ЛП) - Группа LOVE IS LIKE A DRUG - Страница 3

— Знаешь ли ты, как долго я хотел сделать что-то подобное с одним из Муров? — Из его полных губ вырывается сухой смех. — И сейчас у меня в руках принцесса собственной персоной, — продолжает он, прокручивая нож в руке. — Как ты думаешь, что я с тобой сделаю?

Он подходит ближе, настолько близко, что его ровное дыхание смешивается с моим прерывистым. Удерживая мой взгляд, он скользит ледяным лезвием вверх по моей ноге, от щиколотки до колена. Я сужаю глаза, проклиная скатившуюся вниз по щеке слезу. Поймав пальцем каплю предательской влаги, он подносит ее к губам, сверля меня жестокими глазами, и слизывает ее. Больной ублюдок. Нож продолжает свой путь, скользя по бедру и пробираясь под юбку длиной до колен. Когда он немного ее приподнимает, из моих глаз выкатывается еще одна слеза.

— Мне двинуться выше? — спрашивает он глубоким, низким голосом.

Я крепко зажмуриваюсь, но сдерживаюсь от отрицательного покачивания головой. Не доставлю ему удовольствия наблюдать, как я умоляю. Давление ножа становится сильнее, но внезапно Девон убирает его от моей кожи, и я чувствую, как он разрезает пластичные веревки на моих запястьях. Я открываю глаза, наблюдая за каждым его движением.

— Попробуешь что-нибудь сделать, и я тебя убью.

Произнося эти слова, он направляет на меня кончик ножа и оглядывает с ног до головы. На протяжении долгих лет он посылал мне пару неодобрительных взглядов, но никогда не смотрел так, как сейчас.

С таким отвращением. Как-будто я пустое место.

— Или, возможно, позволю своим ребятам поиметь тебя перед этим, — продолжает он с небольшим колебанием в голосе, которое должно меня немного обнадежить, но легче почему-то не становится.

Он расправляет плечи, затем наклоняется вниз и разрезает стяжки, удерживающие мои лодыжки вместе. Я сразу же встаю, просто, чтобы снова почувствовать свои ноги. Он толкает меня обратно на кровать, и я падаю на матрас.

— Разве я сказал, что ты, черт подери, можешь двигаться? — спрашивает он, скрещивая руки на груди и по-прежнему держа нож в правой руке.

Хнычу, качая головой, и он поворачивается, чтобы уйти.

— Зачем ты принес меня сюда? — осмеливаюсь я спросить.

Он застывает и поворачивается обратно, посылая мне медленно расползающуюся по лицу зловещую улыбку.

Качая головой, отвечает:

— Ты ведь не настолько наивна.

ДЕВОН 

Я спускаюсь по лестнице вниз и, покачивая ключами от комнаты, в которой только что запер Лейтон, прохожу мимо двух дядиных людей. Они мне кивают, но ничего не говорят.

— Никто туда не войдет, — говорю я как можно спокойнее.

Это должно звучать как непреложный факт. Я хочу, чтобы мое послание дошло до них четко и ясно.

Возможно, я здесь и не главный, но мое слово еще что-то да значит.

Внутри я какой угодно, только не спокойный. Должно быть, новости о том, что Лейтон, черт ее дери, Мур, заперта в комнате на верхнем этаже дома, забитого людьми, которые спят и видят, как бы причинить ей вред, уже распространились.

Я здесь не живу, но это огромное, хорошо охраняемое имение, и никто не войдет или не выйдет отсюда без разрешения. Этого должно быть достаточно, чтобы удержать ее внутри. Я могу только надеяться, что она не будет пробовать сбежать, хотя не могу ее недооценивать. Рано или поздно, она что-нибудь придумает.

Достигнув гостевой комнаты, я закрываю дверь и запираю на ключ. Снимаю тяжелую куртку и вешаю на кресло в углу. Сделав глубокий вдох, расстегиваю верхнюю пуговицу на рубашке и вытаскиваю конверт из кармана, ощущая его тяжесть и шершавость. В изнеможении падаю на кровать, разминаю шею, наклоняя голову то влево, то вправо, и запускаю руки в волосы. Я ищу любой повод, чтобы отвлечься. Оглядываю комнату, стерильные белые стены и черную мебель: она лишена какой-либо индивидуальности, но это даже хорошо. Я не могу больше откладывать.

Открываю конверт.

Совсем не так представлял я себе этот момент.

У меня, вероятно, дыра в груди вместо сердца, потому что я ничего не чувствую, читая о том, что на новой строительной площадке школы были найдены скелетные останки трех тел.

Я ничего не чувствую, читая о том, что кости принадлежали мужчине, женщине и маленькому ребенку.

Безэмоционально следую дальше, просматривая доказательства и фото обнаруженных личных вещей: золотые часы, пара обручальных колец с выгравированными на них датами, кое-какая уцелевшая одежда. Красный игрушечный автомобиль, должно быть, когда-то принадлежавший мне.

Все это для меня не новости. У меня было одиннадцать долгих лет, чтобы смириться с правдой.

Вся моя семья мертва.

Больше не больно. Теперь это простой факт.

Муры убили мою семью в ветреный сентябрьский вечер. Ребекку, тридцати трех лет, мою мать. Джо, тридцати пяти лет, моего отца. И Джоуи. Робкого пятилетку. Моего маленького брата.

За одиннадцать лет мы не услышали о них ни одного слова. Они просто... исчезли.

Видимо, я тоже не должен был сейчас здесь находиться. В той безымянной, давно забытой могиле должно было лежать четвертое тело. Иначе по какой причине мой дядя пришел бы и забрал меня из школы-интерната на следующее утро после их исчезновения? И зачем он держал меня под охраной лучшую часть моей подростковой жизни?

Я ждал серьезных доказательств чертовски долго. И полагал, что они попытаются скрыть улики. Но этот ублюдок Джордж в кои-то веки сделал свою работу, сохранив полицейский отчет, который должен был исчезнуть.

Муры и Андрэ вели противостояние задолго до того, как я появился на свет. Я знал, что если у кого-то и были причины это сделать, то только у наших врагов.

И теперь у нас, наконец-то появились доказательства.

Я вытащил из своего кармана нож и шелковую материю. Разрезал ее пополам, наслаждаясь тем, как острое лезвие прорывается сквозь шелк.

Теперь я наконец смогу получить свое возмездие. 

Глава 2

ЛЕЙТОН 

Просыпаюсь в холодном поту. Когда я успела отключиться? Поднимаю руку, щупаю пульсирующий висок и тут же корчусь от боли. Зажмурившись, молюсь, чтобы стих грохот в голове.

— Дерьмо, — ругаюсь, проигрывая в уме произошедшие накануне события.

Джордж ударил меня, а Девон похитил. Они уже придумали свое предсмертное желание? Папа обоих кастрирует только за то, что ко мне прикоснулись.

Любой мужчина в моей семье это сделает.

Я лежу в роскошной кровати с гладкими атласными простынями. Осматриваю комнату, оформленную в черных, белых и красных тонах. Она не намного меньше моей собственной комнаты и даже, пожалуй, пришлась бы мне по вкусу, если бы меня не удерживали здесь насильно.

Рассматриваю все остальное, выискивая любую возможность сбежать. Если они думают, что я сдамся без боя, то, несомненно, похитили не ту девушку. Единственное окно зарешечено снаружи железными прутьями. Я вижу две двери, расположенные по одну сторону, одна из которых, полагаю, ведет в гардеробную. И еще одна дверь, напротив — входная.

Я встаю, но внезапное головокружение вынуждает меня упасть обратно на кровать. Делаю еще одну попытку, на этот раз медленнее, ожидая нового приступа, но ничего не происходит. Тогда тихо иду к двери и медленно поворачиваю дверную ручку. Заперто. Стоило ожидать.

Далее я пробую открыть окно и обнаруживаю, что оно герметично закрыто. Дергаю раму, но она не сдвигается с места. Хотя если даже и сдвинется, от этого не будет никакого толку. Вид из окна подтверждает мои опасения: рядом и в помине нет других домов или шумных дорог. Даже если я попробую позвать на помощь, никто не придет.

Я подхожу к двум дверям. Одна из них ведет в маленькую, совершенно пустую гардеробную, и я сразу прощаюсь с идеей найти в ней что-нибудь, что помогло бы мне сбежать.

Другая дверь ведет в ванную комнату лишь с одним небольшим матовым окном восьмиугольной формы. Я встаю на край ванны и пытаюсь его открыть, хотя оно, наверняка, слишком мало для того, чтобы через него можно было пролезть. Единственное, что можно сделать — немного его приоткрыть, чтобы впустить свежий воздух. Но и за этим окном виднеется железная решетка. Так что я не смогу выбраться и через это отверстие, даже если бы и протиснулась в него.