Сокровище царя Камбиза - Уитли Деннис - Страница 18

— Да, — ответил я. — Простите, что мне пришлось солгать, но я не мог рисковать.

— Еще одна ложь. Вы прекрасно знали, что я не выстрелю, если вы будете вести себя прилично. Вы проделали этот фокус лишь для того, чтобы произвести впечатление.

— Совершенно верно, — рассмеялся я. — Но разве это не комплимент? Если вы так ратуете за правду, то должны признать, что это мне удалось.

— Конечно, — откровенно согласилась она. — Надо отдать вам должное, вы только этим и занимались с того момента, как мы… э-э… встретились.

— Встретились — самое подходящее слово, — весело поддержал ее я. — Но вы сами в этом виноваты…

— Может быть, нам лучше поговорить об отце? — сказала она, прервав меня и потушив сигарету. — Вы ведь помните, зачем мы здесь.

В течение следующих десяти минут я пространно изложил ей все, начиная с момента встречи с ее отцом на «Гемпшире» до тех пор, когда она обнаружила меня пытающимся залезть в окно О’Кива.

Она не задала ни одного вопроса, и, когда я закончил, некоторое время сидела молча. Затем спросила:

— Бельвили могут подтвердить ваш рассказ?

— Да. Как только мне принесут одежду, мы постараемся ускользнуть от полиции, наверняка разыскивающей меня сейчас возле «Мена Хаус», и вернемся в Каир, где Гарри и Кларисса сами расскажут вам о моей роли в событиях.

— Но почему вы вообще отправились в Египет?

— Потому что у меня были счеты с этим человеком, О’Кивом.

— Какие счеты?

— Это, моя дорогая, вас не касается.

— Расскажите мне о себе. Кто вы? Откуда? Чем занимаетесь?

— Прошу прощения, но все это к делу не относится.

Я почувствовал, как она напряглась, и ее голос зазвучал жестче:

— Вы, вероятно, понимаете, что ваша скрытность подозрительна.

— Верно, — согласился я. — Я волк в овечьей шкуре. А в шкафу у меня стоит ужасный, окровавленный скелет — малоприятное зрелище для таких прекрасных глаз…

— Оставим в стороне прекрасные глаза, — холодно сказала она. — Во-первых, они не столь прекрасны, и, во-вторых, вы не успели их как следует разглядеть. Но почему вы избегаете разговоров о своем прошлом, если вам нечего скрывать?

Хотя я пробовал обойти этот вопрос, маскируя его напускной легкостью, ее интерес к моему прошлому был вполне оправдан. Я понимал, что, уклонившись от ответа, лишь испорчу произведенное мною хорошее впечатление, но у меня не было иного выбора.

— Если я скажу вам, кто я и что сделал, вы отшатнетесь от меня, как от прокаженного. Люди, ворующие медяки у слепых, — ничто в сравнении со мной. Я жил на деньги, заработанные женщинами продажей своего тела. Я торговал наркотиками и занимался шантажом, а к настоящему времени женат на семнадцати старухах — в надежде завладеть их сбережениями. Ну, вы довольны?

— Хорошо, — пожала она плечами. — Оставим это сейчас.

Мы замолчали, и теперь между нами определенно нарастало напряжение. И я весьма обрадовался, когда около огромной ямы, вырытой вокруг Сфинкса, чтобы были видны его лапы, заметил идущих в нашу сторону Мустафу и Амина.

Амин виделся с Гарри и привез мой голубой костюм, рубашку, воротничок, галстук и пару ботинок. Зайдя за камни, я переоделся и сразу почувствовал себя самим собой, если не считать однодневной щетины.

Мустафа сообщил, что два автобуса с полицейскими подъехали к отелю «Мена Хаус» через пять минут, как мы с Сильвией ушли. Полицейские окружили отель и сад и тщательно обыскали их, но, конечно, безрезультатно. Они уже начали допрашивать слуг, когда из Каира вернулся Амин. Мустафа очень волновался за свою госпожу, но краткая беседа со старым приятелем успокоила его. Затем Мустафа сказал старшему офицеру, что Сильвия допустила ошибку, приняв за меня греческого рабочего, и подняла ложную тревогу; она уехала в Каир, а его, Мустафу, оставила здесь, чтобы он принес полиции извинения. Офицер обругал Мустафу, полицейские погрузились в автобусы и укатили в Каир.

Это были лучшие новости за весь вечер, однако возвращаться к отелю было все же слишком рискованно.

— Вы отважитесь на получасовую прогулку? — спросил я девушку.

— Зачем? — удивилась она.

— Думаю, лучше отправить Амина и Мустафу к отелю за машинами и встретиться с ними где-нибудь в миле отсюда по дороге в Каир.

— А мы не заблудимся в темноте? — с сомнением спросила она.

— Ориентируясь на огни вдоль шоссе, ошибиться невозможно.

— Хорошо, — пожала она плечами.

Если бы Сильвия могла знать, на что она соглашалась.

Едва мы отошли от Сфинкса, как путь нам преградил джабель, как египтяне называют насыпь, ограничивающую долину Нила параллельно берегам реки, в нескольких милях от нее. Насыпь образовывала почти отвесный обрыв, разделяющий плоскую равнину, затопляемую водами Нила во время разливов, и безжизненную пустыню, на кромке которой мы стояли.

Глубина обрыва составляла почти сорок футов, но нам ничего не оставалось, как спуститься по нему и, надо сказать, у Сильвии оказалось достаточно отваги, потому что она молча последовала за мной, когда я направился вниз по склону из песчаника. Цепляясь за выступавшие камни, постоянно теряя равновесие и скользя, мы, однако, в целости и сохранности спустились вниз к долине. Следующие пять минут идти было легче, но затем начались поля, засеянные хлопком и люцерной, с влажной почвой, и временами мы вязли в грязи по самые щиколотки. То здесь, то там путь преграждали дренажные канавы. Некоторые удавалось пересечь прямо по липкому грязному дну, другие были настолько глубоки и широки, что мы подолгу искали переходы. Наконец мы добрались до арабской деревушки, и, миновав последний мост, оказались на шоссе.

То, что по моим представлениям должно было стать легкой двадцатиминутной прогулкой, обернулось изнурительным часовым путешествием, и, хотя Сильвия ни разу не пожаловалась, я подозревал, что часовое блуждание в грязи лишило меня остатков престижа, приобретенного было за время нашего разговора.

Мы договорились привести себя в порядок и сегодня же встретиться в номере у Бельвилей.

Когда я подъехал к ним, Бельвили успели изложить Сильвии свою версию убийства и рассказать обо мне. Приветствуя меня, Гарри налил мне бокал шампанского, а Кларисса приготовила изрядное количество бутербродов, и Сильвия так жадно поглощала их, словно не ела неделю.

Я едва уселся, как она едко спросила меня:

— И что же наш мудрый мистер Дэй намеревается сейчас делать?

— После того, как сегодня вы помешали мне завладеть документами О’Кива, мне некогда было подумать, — безрадостно ответил я. — Я не могу показываться в «Мена Хаус», однако остается Гамаль, чей адрес дала Уна, приняв меня за Лемминга. Возможно, там мне удастся кое-что узнать и завтра вечером я собираюсь нанести ему визит.

— Но ведь она сказала, что для этого потребуется карточка от Закри-бея, — возразил Гарри.

— Верно, однако придется пойти на риск и попытаться обойтись без нее.

— Мне это не нравится, — заявила Сильвия, сидевшая, поджав ноги, на кровати Клариссы.

— Очень мило с вашей стороны так беспокоиться о моей безопасности, — сказал я, — но пока я сам могу позаботиться о себе.

— Меня нисколько не беспокоит ваша безопасность, — холодно ответила она. — Я хочу сказать, что все это мне совсем не нравится. Вы считаете О’Кива убийцей, и вам, по-видимому, приходилось встречаться с ним, раз вы так много знаете о нем. Тем не менее вы наотрез отказываетесь рассказать что-либо о себе. А ведь вполне может статься, что вы — всего лишь еще один поссорившийся с ним мошенник.

— Ну, знаете, дорогая! — воскликнула шокированная Кларисса.

Сильвия пожала плечами.

— Прошу прощения, но я буду говорить прямо. Мистер Дэй, очевидно, не терял времени даром и за две недели, проведенные с вами на борту «Гемпшира», успел очаровать вас и Гарри. Однако меня ему еще не удалось обработать, и я просто придерживаюсь фактов: никто из нас толком ничего не знает о нем.

— Оставим в стороне домыслы, — огрызнулся я. — Что вы можете предложить?