Жестокие игры (Лира 2) - Литвиненко Елена - Страница 11

  Уголек зарычала, дернувшись к иве, и Тимар схватил ее за ошейник, удерживая на месте.

  - Сидеть! ...Ваше Сиятельство, - закончил он, - я вам клянусь, если вы сломаете Лиру, я вас уничтожу. И плевать, что со мной потом будет.

  Ночью Тим проснулся от горьких всхлипов, но сам не пошел - знал, что девушке будет неприятно, если он застанет ее плачущей. Отправил Уголька, и спустя пару минут услышал:

  - Ну куда ты лезешь? Фу, вонючка, уйди! Какую дрянь ты ела?.. Не надо, щекотно! Ну перестань, Тимара разбудим! ...Куда ты лезешь, кровать сломаешь! У-у, буйволица клыкастая...

  7

  Завтракать я отказалась, обедать тоже. Не лезло.

  Долго рассматривала засос на шее и синяки на запястьях, прямо на тех местах, где в детстве были ожоги. А на плече - следы зубов. Как же он любит оставлять метки! Ненавижу...

  'Моя!'

  Ничья! Своя собственная! Может, немножко Тимарова и чуть-чуть Уголька... Боги, как же вовремя появился вчера брат! Спасибо, Анара, спасибо, Светлые! ...И спасибо за то, что он не видел произошедшего... Как же стыдно, господи...

  От выплаканных слез болела голова, лицо опухло, как у утопленницы. Нехотя, я слезла с постели, где просидела весь день, и пошла умываться. Утром я притворилась, что сплю, в обед Тим был занят - не знаю, с графом ли, чтоб его печень гули выели, или еще чем - на брате висела должность кастеляна замка, управляющего имением, личного секретаря Йарры, и дел у него всегда было невпроворот - но вечером он обязательно заметит набрякшие веки и красные, как у кролика, глаза. И вранье об испорченной блузе уже не пройдет.

  Я сунула голову под струю холодной воды, сжала зубы, чувствуя, как от спазма начинают ломить виски и темя, но терпела, дожидаясь, пока ледяной поток вымоет жалость к себе и апатию. Кажется, в дверь постучали, но за шумом бьющей по чугуну ванны воды я не расслышала. Я никого не жду, у Тима есть ключ, а служанки идут Лесом. Тем неожиданнее было вдруг оказаться вздернутой на ноги и с махровым полотенцем на голове.

  - Ты что творишь, идиотка?! Мозговой горячки захотелось?

  Йарра грубо растирал мне голову, шею, уши. Взвыв, я рванулась прочь, и, налетев на бортик ванны, почувствовала, что падаю. Сильная рука обхватила мою талию, помогла принять вертикальное положение и сдернула, наконец, это треклятое, полностью ослепившее меня полотенце.

  - Быстро под одеяло!

  Я не заставила себя упрашивать, запрыгнув на кушетку и с головой завернувшись в плед. Боги, что он здесь делает? Какой Темный его принес?

  Граф тем временем захлопнул открытые окна, лишив комнату легкого сквозняка, потом поймал в коридоре служанку, велев все бросить и немедленно принести горячего чиару. Вернулся в спальню, подтащил к моей кровати стул с высокой спинкой, и уселся на нем верхом. Глаза светлые, злые.

  - И часто ты полуголой разгуливаешь?

  Полуголой - это в брэ. Помню, как причитала портниха, когда я заказывала их впервые - и неприлично, и неудобно, да еще и для женского здоровья вредно. Конечно, панталоны, особенно с прорезью в промежности, гораздо полезнее.

  - Только когда Тима нет, - тихо ответила я, остро чувствуя, что от графа меня отделяют всего пара локтей и тонкая шерсть.

  Вернулась служанка, оставила кувшин с травяной настойкой и незаметно исчезла. Йарра плеснул чиар в высокий стакан, протянул мне.

  - Пей.

  От горячего медового напитка прошибло потом, и я немного спустила одеяло. Поймала взгляд графа на голом плече, и натянула плед обратно.

  Йарра смотрел на меня и молчал, только желваки на скулах ходили. Я сидела смирно, опустив ресницы и преувеличенно внимательно разглядывая простынь.

  - Я уезжаю на два месяца, - сказал, наконец, он.

  Я едва не подпрыгнула. Два месяца?! Целых два месяца, ура!

  - Рада? - заметил Йарра мои вспыхнувшие глаза. - Можешь не отвечать, и так вижу. Надеюсь, за это время ты привыкнешь к своему новому положению.

  Никогда я к нему не привыкну!

  - Кроме того, переедешь в комнаты рядом с моими.

  - Зачем? Мне и здесь...

  - Затем, что я так сказал, - отрезал граф. - Сделаешь там ремонт, обставишь по желанию. Все счета - Тимару, за новые платья в том числе. На булавки - пять золотых в месяц.

   Я смотрела на Йарру расширенными глазами. Пять! Золотых! В месяц! Накопитель для восстановления ноги Тима стоит двести, работа мага - еще пятьдесят. А граф, уставившись на мои губы, продолжал:

   - Из замка без сопровождения ни шагу, тренировки только в моем зале. И, Лира, я ОЧЕНЬ надеюсь найти тебя здесь, когда вернусь. Упаси тебя Светлые сбежать - в Северной башне запру. Все поняла?

  Я кивнула.

  - Отлично.

  Йарра поднялся, с грохотом отодвинув стул. Остановился у моей постели, протянул руку, предлагая встать. Сглотнув и покрепче захватив плед, я поднялась. Между нами была от силы ладонь, и запах кожаного шипра окутывал, дурманил.

  - Посмотри на меня, Лира.

  Закусив губу, я подняла ресницы и сразу же опустила; желания графа ясно читались в его глазах, радужка которых отливала темной сталью.

  Йарра чуть улыбнулся и поцеловал мое запястье.

  - Увидимся в сентябре.

  Чтоб вас Темные забрали, Ваше Сиятельство.

  *

  Не могу сказать, что эти два месяца были триумфом свободы, но передышка пошла мне на пользу - я, наконец-то, начала нормально спать и есть, а не через силу давиться едой и просыпаться по пять-шесть раз за ночь. Иногда я даже смеялась - в те минуты, когда забывала о своем 'новом положении'.

  Забывать, впрочем, получалось редко.

  Помню, тем летом каждое утро начиналось с мысли: 'До сентября осталось пятьдесят девять...пятьдесят пять... пятьдесят дней', и мне хотелось завыть, натянуть на голову одеяло, и никогда-никогда не просыпаться. Если бы не Тим...

  Боги, если бы не Тим, я бы рехнулась. Это он вытряхивал меня из хандры, точно так же, как из самума боевого транса, это для него я заставляла себя каждое утро вставать с постели, для него пыталась вести привычный образ жизни - я ведь видела, как он волнуется, как боится, что я что-нибудь с собой сотворю. Однажды он застал меня с кинжалом у виска, и, кажется, решил, что я хочу порезать себе лицо. Или горло.

  - Не смей!

  - Отвяжись, мои волосы - что хочу, то и делаю!

  -Ты... Стрижешься? - тихо спросил Тим, прислоняясь к стене.

  - Нет, в носу ковыряюсь, - огрызнулась я.

  - Лира, маленькая моя... Пообещай, поклянись мне, что ты ничего с собой не сделаешь... Я прошу тебя. - Тим отобрал кинжал, обнял меня. - Пожалуйста, Лира, пообещай...

  *

  Первые три недели были самыми сложными. Я в буквальном смысле на стену лезла - от злости, от безысходности, от нежелания играть роль - быть! - девкой Йарры. А приходилось. Ко мне зачастили визитеры. Ко мне. Визитеры. Представляете? Помню, первым, буквально через день после отъезда графа, явился меотский торговец. Имя еще у него было невыговариваемое - Вабилевс-что-то-куда-то. Я как раз из зверинца выходила, вся в соломе, с перьями в волосах, в старой одежде, в которую намертво въелся кислый дух созданий Леса. Вы бы видели лицо Вабилевса, когда один из оруженосцев указал глазами на меня! Но, надо отдать должное, купец быстро пришел в себя и рассыпался в комплиментах. Угу. Как я прекрасна и прочее-прочее. А мне пришлось пригласить его на обед.

  - За каким брыгом он явился?!

  - Привыкай, - философски сказал Тим, поправив мне стоячий воротник короткой, на пару ладоней ниже бедер, туники. - Теперь просители к тебе косяком пойдут. Ночная кукушка, и все такое... Ай!

  - Еще одна такая шуточка, и я тебе зуб выбью.

  - Понял, больше не буду, - поднял руки Тимар.

  - Лучше скажи, что мне с купцом делать, - проворчала я, пытаясь разобрать колтун в волосах.

  - Да ничего, - пожал плечами Тим. - Предупреди, что к делам графа ты отношения не имеешь, но обязательно передашь прошение секретарю. Мне, то есть. Подарки бери, если понравятся, от денег отказывайся.