Львица - Скоулс Кэтрин - Страница 61

Энджел крепко держала ее за руку. Они не спешили. Когда что-то привлекало внимание девочки — будь то крошечный розовый цветочек, выглядывающий из-под камня, или жук, ползущий по стебельку, или необычное серое перышко, — она останавливалась, чтобы рассмотреть его. Энджел тоже избавилась от груза — она больше не пыталась устроить свое будущее. Но в ней уже не было той покорности, которую Эмма почувствовала, подойдя к костру. Эмма попыталась определить, что же заняло место этой покорности. А потом вдруг поняла. Это было доверие. Энджел решила передать другим все, с чем ей одной справиться было не под силу. Она снова стала ребенком.

Когда Эмма поняла это, ее шаги стали менее уверенными. Теперь кто-то другой должен взять на себя ответственность, которую Энджел с себя сложила. Как львята, которым нужна их львица, Энджел нуждалась в ком-то, кто будет ее любить, защищать и вести за собой. Эмма чувствовала тепло маленькой ладошки в собственной руке. Понимание поднялось из глубин ее существа, затем ситуация стала осознанной. Девочке нужна именно Эмма. Не важно, выбрала ли ее на эту роль Энджел, Мойо, некая древняя сила африканской земли, — или же это просто стечение обстоятельств.

Ты можешь все изменить.

Она продолжала спускаться по склону, инстинктивно выбирая оптимальный маршрут, а ее мысли неслись вперед, преодолевая препятствия одно за другим. Она вспомнила все, что рассказала девочке об оформлении опекунства. Нет никаких оснований для того, чтобы Эмма имела право принимать какие-либо решения относительно будущего Энджел. Как насчет Дэниэла? Если она потеряет Энджел и идея исследований тоже ни к чему не приведет, захочет ли она остаться здесь только для того, чтобы быть рядом с ним? Она ведь едва знает его. Он казался идеальным, но ведь должны же у него быть и недостатки, как у всех. Кто знает, каким он окажется в дальнейшем, если они проведут вместе больше времени? И как они будут решать конфликты, когда те возникнут? Ко всему прочему, она не знала, какие именно чувства Дэниэл испытывает по отношению к ней. Им, конечно, было интересно вместе. Она знала, что достаточно привлекательна для него, но ведь это еще не значит, что он собирается связать с ней свою жизнь. Эмма почувствовала некую пустоту внутри. Ответов на эти вопросы не было. Ее мысли и чувства смешались. Разложить их по полочкам и проанализировать ей не удавалось.

Она подняла глаза к горизонту, где солнце теперь было большим желтым диском, и ее шаг замедлился. Деревья с сухими колючими ветвями создавали на фоне неба необычный узор. Эмма представила, как через некоторое время здесь станет совсем светло, и подумала, что точно так же и в ее жизни открывается некая новая страница. Она не могла ни спланировать, ни изменить того, что должно было произойти. Ее будущее было в руках тех же загадочных сил, которые привели ее сюда, — тех самых, которые решили, что она будет стоять на вершине этого холма с чужим ребенком, вместо того чтобы сидеть в столовой в национальном парке Серенгети и доедать свой завтрак из трех блюд.

Эмма остановилась.

Остановилась и Энджел.

— Что случилось?

— Ничего, — ответила Эмма.

Она наклонилась, чтобы быть на одном уровне с Энджел. Ее глаза были красными и усталыми от слез, но у ребенка они были чистыми и ясными. Эмма протянула руку и погладила Энджел по щеке.

— Энджел, — медленно произнесла она. — Я раньше говорила тебе, что не смогу остаться в Африке. Но я передумала.

Когда до Энджел дошел смысл этих слов, ее глаза расширились.

— Я решила обратиться к представителям властей, чтобы мне позволили заботиться о тебе. Не знаю, согласятся ли они. Но я попрошу.

Энджел затаила дыхание. По выражению ее лица Эмма видела, что она повторяет про себя эти последние слова и что мысли проносятся у нее в голове одна за другой.

— Это значит, что ты меня любишь?

Эмма почувствовала, что на глаза снова наворачиваются слезы.

— Да, Энджел, люблю. Очень люблю.

Энджел широко улыбнулась:

— И я тебя тоже.

Эмма поняла, что не может больше произнести ни слова. Поэтому она лишь улыбнулась в ответ, хотя губы ее дрожали.

Они шли дальше, и тепло восходящего солнца согревало их лица.

Чуть не доходя до питомника, Энджел указала вперед.

— Там Дэниэл. И Мойо. — Она посмотрела на Эмму снизу вверх. — Ты их видишь?

— Вижу, — ответила Эмма.

Дэниэл стоял вместе с львицей у ворот.

Энджел побежала вперед. У входа в питомник она остановилась, чтобы поприветствовать Дэниэла и обнять Мойо. Затем она направилась дальше, с нетерпением ожидая встречи с львятами.

Дэниэл стоял рядом с Мойо, положив одну руку ей на плечо. На его лице читалась тревога. Когда Эмма приблизилась, он вопросительно посмотрел на нее.

— Она убежала, — коротко объяснила Эмма. — А я пошла за ней.

Дэниэл медленно кивнул. Он всматривался в ее лицо. Затем его взгляд прояснился, как будто бы сквозь ее заплаканные глаза ему удалось рассмотреть то необычное изменение, которое в ней произошло. Эмма чувствовала, что ей не нужно вдаваться в подробности, по крайней мере прямо сейчас.

— Я хочу остаться здесь, — просто сказала она. — Энджел нуждается во мне. И я хочу заботиться о ней. Не хочу ее терять. — Она сделала глубокий вдох, прежде чем продолжить: — И тебя я тоже не хочу терять.

Дэниэл смотрел на нее. Прошло несколько долгих секунд, прежде чем он улыбнулся. Он обнял ее и крепко прижал к себе. Она прижалась лицом к его мягкой щеке и почувствовала под своими руками его сильные плечи. Эмма вдыхала его запах — запах меда и дыма от костра. Она закрыла глаза, позволяя волне блаженства накрыть себя и унести прочь все сомнения.

Глава 19

Эмма сидела за обеденным столом, наклонив голову над зеленой сумкой и пытаясь исправить то, что натворила Малышка. Кожа была мягкой, но игла, которую дал ей Ндиси, была слишком толстой и тупой. Тем не менее Эмме удалось соединить две части ручки вместе, после чего она перешла к оторванному боковому карману. Эмма пыталась отвлечься, занимаясь этой монотонной работой, но ее мысли постоянно возвращались к неопределенности, связанной с будущим Энджел. Протягивая иглу сквозь кожу и вслед за ней нитку, она снова и снова проигрывала в голове события вчерашнего дня, когда Дэниэл связался со своим другом-политиком — Джошуа. Он не хотел пользоваться радиосвязью, так как разговор могли перехватить другие, поэтому он и Эмма пошли обратно вверх на гору, где принимал мобильный телефон. К тому времени как на экране уже было достаточно полосок, они дошли до места, где Энджел разводила костер, — это было видно по пеплу и осколкам разбитой посуды рядом. Дэниэл набрал номер, который он разыскал в записной книжке.

— Привет, Джошуа! — сказал Дэниэл министру внутренних дел. Потом он перешел на маа, язык масаев, который Эмма уже немного понимала. Во время разговора Дэниэл постоянно ходил туда-сюда и пристально смотрел на пирамиду вулкана вдалеке, как будто разговаривая с богом Энгаи, чьим домом считалась эта гора. Когда Дэниэл завершил разговор, он передал телефон Эмме.

— Он все понимает и знает об Энджел и тебе, — пояснил он. — И я рассказал ему о новой работе, которую мы планируем начать вместе. Джошуа пообещал навести справки. Он также сообщит начальнику полиции о том, что Энджел здесь, и даст ему знать о своей личной заинтересованности в этом деле.

— Когда мы узнаем, что из этого получилось?

— Мы договорились созвониться завтра в это же время.

— То есть нам придется просто ждать? Мы больше ничего не можем сделать? — Эмма почувствовала, что возвращается к прежнему состоянию.

— Я доверяю Джошуа. Он сделает все как надо, чтобы нам помочь.

Протянув Эмме руку, Дэниэл начал спускаться вниз по склону, и вскоре они вернулись в лагерь.

Эмма знала, что он прав: лучше, чем друг детства, не поможет никто. Но она все равно с трудом сохраняла терпение. Положив сумку, она воткнула иглу в клубок ниток и, отодвинув стул, вышла на улицу.