Асгард — город богов - Щербаков Владимир Иванович - Страница 51

При телесъемке выяснилось, что движения зрачков у очевидцев во время явлений происходили синхронно, они одновременно были обращены к одной общей точке. Один из архиепископов был у Папы Римского по этому делу и пытался убедить его, что наблюдаются массовые галлюцинации. Папа Римский посоветовал архиепископу аккуратнее выбирать слова для характеристики таких событий. Аудиенция на этом завершилась.

Вичке и Якову Мария показывала рай и ад. При этом оба исчезали на двадцать минут, затем появлялись вновь среди очевидцев. Отмечено: Мария могла являться одновременно в разных местах и вести беседы о мире и вере с разными детьми, и каждый из них вёл свой разговор с Девой.

Но в общем все эти беседы рассчитаны на подготовку обычных верующих, они не выходят за рамки их представлений и потому вполне понятны им.

Мне же открылись сведения о других именах Марии. Я проследил её небесную жизнь до малоазийской богини Анатис-Анаитиды, даже до кроманьонской богини Рожаны. Христианство, как узкая вера, на грани преобразования. Это не будет означать гибель идеи. Отнюдь. Наоборот, они найдут подтверждение. Но в рамках новых представлений о богах, существенно расширенных. В рамках новых представлений о Городе света, где они обитают. Раньше я говорил, что христианство отомрёт. Это неверно. Оно будет частью нового мира веры и света. Я знаю, что Дева Мария, она же великая Анахита-Анатис-Рожана, сейчас думает о великих преобразованиях. Страны изменяют облик по воле города богов Асгарда. Новый великий пророк на руках у Марии, у её сердца. У неё новые идеи. Она управляет рождением новой эры — эры света, изменённой и расширенной веры, эры Асгарда, эры Водолея.

ЗНАЮ ИМЕНА, ВИЖУ ЕЁ…

Золотоглазая, тёмные с золотом брови, волосы с сердоликовым неярким блеском, пленительные мягкие черты лица, как на этрусской фреске, изображающей ритуальную сцену вбивания гвоздя в священную стену храма, — такой я увидел её.

Статная и рослая, она спокойно стояла на фоне пробегавших в четыре ряда автомобилей, но в её лице я не нашёл ничего классически надменного или строгого, я не увидел в нем того, что можно было ожидать, читая книги или рассматривая репродукции средневековых мастеров. Удивительное обаяние этой рослой крупной барышни с чарующей грацией во всем заставило меня сначала онеметь от изумления, потом задать какой-то нелепый вопрос, на что она так улыбнулась, что лёгкое движение её губ было заметно лишь потому, что я овладел собой и ожидал этой её почти неприметной реакции.

Я заранее позвонил в кафе.

Она шла чуть впереди меня, и так естественно это получалось, что я следовал за ней, как будто привык давным-давно сопровождать богинь.

Я успел распахнуть дверь, но мне было непонятно до конца, как это произошло, ведь я только к ней прикоснулся.

Мы прошли в конец небольшого зала, сели за столик с табличкой «Занято», удивительно быстро подошёл обычно нерасторопный знакомый мне официант с вечно припухшими веками. Подал меню. Я вопросительно посмотрел на неё. Она сказала:

— Немного фруктовой воды.

При звуках её голоса официант вздрогнул. Голос у неё низкий, грудной, негромкий, но тембр его неповторим, повеления, отдаваемые женщиной с таким голосом, невозможно не выполнить, просьбы — тоже. Но это была не просьба и не повеление, вопреки смыслу её фразы. Просто — констатация факта, заранее, до того, как все произойдёт.

Официант отошёл, споткнулся, но, кроме нас, некому было заметить это, в кафе в этот час было почти пусто: двое-трое мужчин, парочка и пожилая чета. В том повинно и более чем скромное меню. Но я не смог бы воспользоваться обещаниями любого меню, не до того было. Это кафе стало убежищем для нас. Так я думал. Но потом рассудил, что и на улице при её таланте владеть ситуацией, обстановкой наша встреча не выглядела бы слишком притягательной для чужих глаз. Только поведение официанта Кости казалось мне странноватым, но ведь он меня знал — знал давно! Не ожидал увидеть меня здесь с такой вот барышней, а может, вообще таких себе не представлял, или просто вдруг очнулся, проснулся.

Она слегка сдвинула брови. В ту же минуту официант принёс кофе, воду, конфеты, пирожное, бутерброды с копчёной колбасой, ещё что-то. Но как он изменился! Теперь он был тем Костей, которого я знал всегда. Никаких отклонений от нормы. Она лишь пригубила бокал.

Боги как люди — они рождаются, страдают, радуются, влюбляются. Но не так, правда, как мы. И все же они нас понимают, знают наши слабости, они снисходительны к ним, если расположены к вам. Это успокаивало. Я не скрывал своего восхищения. К чему? Это на всю жизнь. Я говорил с ней и смотрел ей в глаза, её спокойствие помогало, утешало, проясняло без слов её краткие ответы, для непосвящённого похожие, наверное, на ребусы. Во время этого невозможного, невероятного разговора я вдруг понял, что в ней главное. Это полное соответствие её внутреннего мира и её внешности. Мне даже показалось, что если кто-нибудь из смертных достигнет того же, то он только благодаря этому станет сам равен богам. Но это, увы, недостижимо. Недостижимо!

Я назвал её имена. Сюр — её имя у ванов, его я нашёл в «Младшей Эдде». Это от имени Ардвисура, от второй части его. Потом было реконструировано новое имя: «Мать-сыра земля». Вторая его часть включила имя богини ванов, правда, переосмысленное. Это народная этимология.

Возможно, в самом имени сарматов те же созвучия.

Она молчанием одобрила некоторые из имён и молчанием же, но другим, более длительным, отвергла другие.

На ней была мантия из светлой материи, но она казалась живой и светилась голубоватыми, едва вспыхивавшими бликами. Может быть, она отражала посторонний свет. На плечи её была накинута лёгкая кофейно-жёлтого цвета шубка. Накидка на голове была украшена круглыми жёлтыми и голубыми светящимися камнями, такие же камни были на её туфлях. Левой рукой у сердца она держала ребёнка, удивительно послушного, иногда улыбавшегося. Как это ей удавалось — держать его так, чтобы он не привлекал внимания во время нашей встречи? Не берусь судить. Он казался частью её самой.

Я узнал, что Багмашту, богиня Урарту, её родная сестра. Я задавал ей вопросы о богах. Она сказала: