Ну разве она не милашка? - Филлипс Сьюзен Элизабет - Страница 51

51

Она без устали, как в лихорадке, трудилась целый день: разбирала кухонные шкафы, отмывала холодильник, приводила в порядок гардеробную. Зайдя в кабинет, чтобы рассортировать почту, она пожалела, что не сказала ему вчера о новой работе.

Плохо еще, что она не смогла найти рукопись «Отражений». Правда, спросила у Колина, нельзя ли почитать роман, но тот ответил, что у него сейчас нет лишнего экземпляра. Шугар Бет попросила его собственный, но Колин отнекивался, пока она наконец не сказала прямо, что нападки на давно уже лежащую в могиле Дидди, которая не может ответить тем же, вряд ли совпадают с ее представлением о честной игре. Он вроде бы не обратил внимания, но с тех пор она, сколько ни шарила, так и не смогла отыскать рукопись, даже в компьютерных файлах. Зато заметила на столе распечатку первых нескольких глав новой книги. Пометки красными чернилами, усеявшие страницы, напомнили о выпускном классе, когда поля каждой ее работы были исчерканы той же рукой.

Она вернулась на кухню и принялась делать запеканку про запас. Совсем как остальные безнадежно влюбленные одинокие женщины Парриша. Наконец, когда тянуть больше не имело смысла, она набрала номер его сотового.

– Это Фрэнсис Элизабет, – пробормотала она, услышав его голос.

– Я действительно не знал, что тебя так зовут.

– Скажи это своему шринку[33], – посоветовала она, усаживаясь рядом с Гордоном на диван в солярии. – Где ты?

– Почти дома. Как себя чувствуешь?

– Прекрасно. А в чем дело?

– Твои колики?

– Э… все прошло.

Но от него не ускользнули нерешительные нотки в ее голосе, а что ни говори, он был куда сообразительнее среднего медведя.

– Ты мне лгала! Никаких колик не было! Я этого не потерплю, слышишь?!

Тон был восхитительно напыщенным и решительно оскорбленным.

– Извини, – усмехнулась она, – я сильно устала вчера и не хотела ранить твое эго, напрямую тебя отвергнув. Мужчины иногда бывают такими чувствительными! И не забывай, у меня большой опыт и безошибочное умение найти самый легкий выход из положения.

– Почему меня терзают дурные предчувствия относительно именно этого звонка?

Как объяснить ему, когда язык едва ворочается?

– Говоря по правде, у меня появились кое-какие новости. Хорошие, хорошие, не волнуйся. Ты, пожалуй, даже захочешь остановиться и сплясать радостный танец.

Она погладила Гордона, отчетливо ощущая, что ей самой не до радостных танцев.

– С завтрашнего дня я на тебя не работаю.

– О чем ты?!

– Джуэл меня наняла. Платит она немного, но и ты не удосужился раскошелиться, так что разницы не вижу. Не думай, я не забыла о чеке, исторгнутом у тебя в муках совести, но должна сообщить, что разорвала его.

Сейчас произойдет взрыв.

Долго ждать не пришлось.

– Об этом не может быть и речи!

– Почему? Ты же уволил меня, помнишь?

– Я передумал.

– Когда?

– Ты прекрасно знаешь, что я имею в виду.

– Только не говори, будто считаешь все, что мы делали в пятницу, трудовым договором.

– Перестань упрямиться. Работа в книжном магазине сделает тебя мишенью для всякого, кто захочет купить книгу. Ты никак не сможешь защититься от бесчисленных оскорблений своих старых врагов. Мало ли что им придет в голову! Джуэл следовало бы иметь больше здравого смысла!

– Прекрати, папочка. Ты меня пугаешь!

– Издевайся, сколько пожелаешь, но пока работаешь во Френчменз-Брайд, ты под моей защитой. В книжном магазине ты станешь жертвой.

– Знавала я немало безрассудных мужчин, но ты только что стал первым в списке. Ты хотел избавиться от меня!

Он, разумеется, полностью ее проигнорировал.

– Почему ты сначала не обсудила это со мной?

– Времени не было. Она предложила мне работу только вчера утром.

Медленное зловещее потрескивание в телефонной трубке подсказало, что она совершила стратегическую ошибку.

– Ты знала об этом со вчерашнего дня и только сейчас соизволила упомянуть?

– Видишь ли, у меня мысли были другим заняты. Кстати, спасибо за то, что был так добр на чердаке. Следовало бы поблагодарить тебя вчера, но ты, должно быть, заметил, что с выражением благодарности у меня затруднения.

– Не заметил. Нет у тебя никак затруднений. И я буду крайне признателен, если ты перестанешь в каждом не слишком приятном разговоре перечислять свои воображаемые недостатки.

Он был человеком опасным. И поэтому она поспешно сменила тему:

– Не пора ли тебе сплясать танец радости?

– Хотя бы кто-то из нас должен действовать в твоих интересах. Немедленно позвони Джуэл и скажи, что передумала.

– Ни за что.

– У нас договор. И я не позволю тебе пойти на попятную.

– Постой-постой! Мы договорились только о том, что ты намерен любым способом досаждать мне, а я, в свою очередь, буду мужественно встречать все неприятности лицом к лицу, как подобает храбрым южанкам.

– Поговорим об этом за ужином, – рявкнул он: очевидно, чаша его терпения была невероятно мелкой. – Что до…

Но она уже отключилась.

Одеваясь, чтобы везти Шугар Бет на ужин, Колин был вне себя. Со своей типичной безответственностью она опять ухитрилась усложнить себе жизнь. Согласившись работать в книжном магазине, она отдала себя на милость всякого, кто затаил против нее вражду. Кроме того, вчера ночью снова возникли ее завывающие обожатели. Он в то время читал в кабинете на втором этаже и не сразу услышал вопли, а к тому времени, как спустился вниз, они уже уехали, лишив его удовольствия вышвырнуть их ко всем чертям.

Он оглядел спальню. Она позаботилась, чтобы у него были чистые рубашки, свежие простыни и запас любимых туалетных принадлежностей. Он уже успел привыкнуть к тому, что кто-то печется о его удобствах, хотя он вполне способен делать это сам. И все же он не мог предусмотреть мелочи вроде натертого до блеска красного яблока на белой льняной салфетке рядом с кроватью. Одно яблоко. Нет, она просто с ума его сведет!

Колин, хмурясь, надел часы и застегнул запонки.

Подходя к каретному сараю, он ругал себя. Почему он сразу не дал понять, что снова ее нанял? Впрочем, вряд ли это что-то изменило бы. Вечно ей нужно все испортить!

Он целый день думал только о том, какая она была, когда они занимались любовью. Все острые края сгладились, серебристые глаза смотрели мечтательно и дремотно… Потом она нежилась в его объятиях, развлекая забавными историями. Дело в том, что ему всегда была чужда беззаботность, а с ней он по крайней мере ощущал некоторое подобие беззаботности. Слишком поздно он сообразил, что нужно было принести ей цветы, что-нибудь истинно южное, пряное и душистое. Такое же прекрасное, сложное и ускользающее, как она сама.

Он поднялся на крыльцо. При одной мысли о том, что они снова увидятся, дурное настроение куда-то улетучилось. И тут он заметил пришпиленную к двери записку: «Опять колики».

Лениво жуя жареный сладкий картофель, Шугар Бет смотрела в окна ресторанчика «Лейкхаус». За причалом лежала вода, темная и таинственная, ожидая возвращения водяных лыж, мотоциклов и купальщиков. В старших классах они загорали на небольшом мысу, названном Аллистер-Пойнт, где пили запрещенное пиво, рассказывали сальные анекдоты и обжимались. Интересно, обжимался ли когда-нибудь Колин на пляжном одеяле, пахнувшем пивом и лосьоном от загара?

Она отодвинула недоеденный сандвич-барбекю – фирменное блюдо «Лейкхауса», – в который входили тамалес[34], кукурузный хлеб и пикули с укропом. Несмотря на субботний вечер, народу было совсем мало, но она постаралась сесть за самый дальний угловой столик, для чего пришлось отшить Джеффи Стивенса.

Ее влекли в «Лейкхаус» ностальгия и желание снова попробовать барбекю, еду ее детства. Декор старомодного речного судна сохранился в неприкосновенности: медные лампы с зелеными стеклянными абажурами, обшитые досками стены, имбирного цвета панели, деревянные стулья с виниловыми сиденьями, специально для посетителей в мокрых купальниках, строго-настрого запрещенных в обеденном зале, – правило, которое, на удивление быстро забывалось с мая по октябрь, когда бизнес был в самом разгаре. Когда-то большие окна, выходящие на воду, украшали зеленые бархатные занавеси. Теперь же занавеси были красными с золотой бахромой, а на деревянных полах красовался свежий слой стального цвета краски. В углу около крошечного танцпола находился музыкальный автомат, предусмотрительно поставленный рядом с ведущей в бар дверью.

вернуться

33

Психоаналитик (жарг.).

вернуться

34

Сваренная на пару кукуруза с мясом и перцем.