Ну разве она не милашка? - Филлипс Сьюзен Элизабет - Страница 9

И только за одно это Колин никогда не простит Шугар Бет Кэри.

Он залпом выпил, но даже вкус виски десятилетней выдержки не смог стереть непреклонный вызов, блестевший в глазах Шугар Бет. И несмотря на оскорбление, нанесенное поцелуем, она все же была уверена, что взяла верх. Колин отставил стакан и стал размышлять, каким образом лучше всего избавить ее от этого убеждения.

Глава 3

Я что-то сделала не так? Столько чинных особ уставились на меня с таким видом, словно не могли поверить собственным глазам.

Шугар Бет доела чипсы, составлявшие ее завтрак, и обернулась к Гордону, со злобным видом маячившему у двери.

– На твоем месте я бы давно успокоилась. И не моя вина, что Эммет любил меня больше, чем тебя.

Пес поэкспериментировал немного, пробуя принять вид серийного маньяка, но подобные выражения плохо удаются бассетам.

– До чего ты жалко выглядишь.

Гордон оскорбленно фыркнул.

– Ладно, панк, так и быть.

Она поднялась из-за стола и открыла входную дверь. Пробегая мимо, он попытался сбить ее с ног, но Шугар Бет знала все его трюки и вовремя отступила, а затем последовала за ним в очередное холодное, сырое февральское утро. Правда, поскольку это Миссисипи, возможно, на следующей неделе столбик ртути поднимется до тридцати градусов. Надо надеяться, что к тому времени ее уже здесь не будет.

Пока Гордон обнюхивал кусты, она смотрела на Френчменз-Брайд, стараясь не думать о вчерашней встрече с Колином Берном. Что же, она по крайней мере не развалилась, пока не добралась до каретного сарая.

Старая вина липла к ней клейкой паутиной. Ей следовало постараться уладить былую вражду, вместо того чтобы изощряться в остроумии, но, очевидно, ей еще предстоит немало взрослеть и умнеть.

Ну почему из всех людей именно он купил ее дом? Если он когда-нибудь и говорил в интервью, что собирается вернуться в Парриш, она это пропустила. Впрочем, тогда он избегал репортеров как огня и почти не давал интервью. Даже снимок на обложке был не слишком удачным, каким-то серым и зернистым, и она оказалась неготовой к встрече с таким опасным человеком.

Она пробралась к кустам самшита и раздвинула нижние ветки.

– Давай сюда, чертов пес.

На этот раз он мгновенно послушался.

– Дай повод мамочке гордиться тобой, – добавила она.

Гордон снова повел носом. Нашел подходящее местечко посреди газона, где можно было без помех сделать дела.

– Милый песик.

Несмотря на все, что Шугар Бет наговорила Берну, она, как и вся остальная страна, прочла «Последний полустанок на границе с нигде». Как она могла пропустить историю людей, о которых слышала с раннего детства? Черные и белые семьи, богатые и бедные, населявшие Парриш в сороковых и пятидесятых. И среди них ее собственные дедушки и бабушки, Таллула, двоюродный дед Линн и, конечно, Линкольн Эш.

Интерес читателей к документальной прозе, передающей атмосферу Юга Америки, был подогрет мгновенно ставшей бестселлером книгой Джона Берендта «Полночь в саду добра и зла». Но если там шла речь об убийстве и скандале в богатом аристократическом семействе старой Саванны, «Последний полустанок» разрабатывал золотую жилу темы жизни маленького городка. На страницах повести Колина Берна о городке штата Миссисипи, сумевшем оправиться от сегрегационистского наследия, жили эксцентричные, чудаковатые люди, с которыми происходили маленькие домашние драмы из тех, что так любят читатели. И все это было сдобрено щедрой дозой южного фольклора. Другие писатели пытались делать то же самое, но любовь Берна к городу вместе с беспристрастной наблюдательностью чужака ставила «Последний полустанок» гораздо выше остальной литературы подобного рода.

Она вдруг сообразила, что Гордон трусит к дому, ничуть не устрашенный его величием.

– Немедленно вернись.

Он, разумеется, проигнорировал ее.

– Я серьезно, Гордон. Мне нужно ехать в город и, если немедленно не вернешься, придется ехать без тебя.

Она не была уверена точно, но, похоже, он показал ей язык.

– Если я пойду за тобой, ты обязательно попробуешь меня цапнуть.

Он никогда не заходил так далеко, чтобы причинить настоящую боль, но очень любил показать, кто здесь главный. И теперь преспокойно поднялся на веранду.

– Прекрасно. Сделай мне одолжение, не трудись приходить домой.

В отличие от других представителей своей породы Гордон не желал бродяжничать. И слишком обожал терзать ее, чтобы пуститься в странствия.

Она потопала к каретному сараю. Что говорить о человеке, если даже собака терпеть ее не может?

Шугар Бет схватила сумочку, напялила старую соломенную ковбойскую шляпу и отправилась обыскивать депо. Но, проходя мимо машины, она обнаружила засунутую за «дворник» штрафную квитанцию за незаконную парковку. Прелестно! Вот только этого не хватало!

Она пожала плечами и продолжила путь. Автомагазин Перли все еще был на прежнем месте, но магазин канцелярских товаров стоял там, где прежде было шляпное ателье «Весенняя фантазия». Дидди водила ее туда каждый год до шестого класса покупать пасхальную шляпку, пока Шугар Бет не взбунтовалась.

Когда Дидди была чем-то недовольна, крылья ее носа трепетали, как крылья бабочки.

– Неблагодарное дитя! Как, по-твоему, наш дорогой Создатель узнает о дне своего воскресения, если увидит тебя в церкви с непокрытой головой, словно язычницу какую-то? Отвечай мне, мисс Шугар Бет!

Шугар Бет в подражание матери гневно раздула ноздри:

– Воображаешь, что Иисус Христос так и останется в могиле, потому что я не надела шляпу?

Дидди рассмеялась и потянулась за сигаретами.

Желание увидеть свою любящую мать, далекую от совершенства, было таким сильным, что даже сердце заболело. Зато к отцу она не испытывала ничего, кроме горечи.

– Он не мой настоящий отец, правда, Дидди? Ты забеременела от кого-то еще, а потом папа женился на тебе.

– Шугар Бет Кэри, немедленно закрой рот. Если твой отец грешник, это не означает, что я следую по его стопам. И больше я не желаю слышать ничего подобного, ясно?

Тот факт, что серебристо-голубые глаза Шугар Бет были словно сняты с отцовского лица, не позволял ей и дальше цепляться за фантазию насчет тайного любовника Дидди.

Вероятно, брак родителей был неизбежен, но более неподходящих друг для друга людей было трудно найти. Дидди была ослепительно прекрасной, беззаботной и веселой дочерью местного владельца магазина. Гриффин был наследником оконной фабрики Кэри. Некрасивый, но наделенный блестящим умом коротышка потерял голову от первой красавицы Парриша, и хотя Дидди втайне презирала того, кого считала «уродливым жабенышем», все же мечтала о том, что может принести ей этот союз.

Гриффин, должно быть, сознавал, что Дидди не отвечает на его чувства так, как ему хотелось бы, но он все равно женился на ней, а потом всю жизнь наказывал за нелюбовь, открыто живя с другой женщиной. Дидди мстила показным безразличием. Однако позже Гриффин поднял ставки в игре, отвернувшись от той, кого Дидди любила больше всего на свете. От их дочери.

Несмотря на взаимную ненависть, они никогда не думали о разводе. Гриффин был экономическим лидером города. Дидди стала социальным и политическим. Никто не хотел лишиться взаимных преимуществ, и тяжелая телега супружеской жизни продолжала катиться дальше, таща за собой сбитую с толку, растерянную девочку, незаметно отравляя ее душу.

Шугар Бет миновала «Макдоналдс», заново отремонтированный и подкрашенный, туристическое агентство с навесом в бордово-зеленую полоску и свернула на Вэлли. Улочка в один квартал, в конце которой стоял заброшенный вокзал, в отличие от многих других почти не изменилась, и Шугар Бет припарковала машину на клочке растрескавшегося асфальта. Оглядывая обшарпанное здание из красного кирпича, она увидела стену, где Колин Берн позировал для расплывчатого фото на обложку.