Больше, чем жизнь (СИ) - Измайлова Кира Алиевна - Страница 21

   -Здесь, - потыкал я пальцем в наколку, понимая, что отделаться не получится, - перечислены мои предки.

   -Все? - изумилась девушка.

   -Нет, только семь поколений, больше просто не помещается, - улыбнулся я.

   -Могли бы вторую руку использовать!

   -Наверно. Но как-то уж так сложилось, что обходятся одной.

   -А больно было такую наколку делать?

   -Еще как, - я невольно передернул плечами. - Потом еще заживает долго, чешется, сил нет... Но у нас позорным считалось хныкать.

   -И ты, конечно, не проронил ни звука...

   -Конечно, - согласился я. - Только палец чуть не до кости прокусил.

   -А говорил, боли почти не чувствуешь, - заметила Эсси. - Помнишь? Когда руку сжег!

   -Ну, это теперь, - уклончиво ответил я и прижал пострадавшую от треклятого камешка ладонь к земле, а то еще разглядывать возьмется! - Тогда-то я совсем мальчишкой был, так что...

   -Ну ладно, - неожиданно оставила она эту неприятную тему. - Значит, тут перечислены твои предки? Всякие деды, бабки и так далее?

   -Именно. А еще их братья, сестры, мужья, жены и прочие... Мы ведь в глуши жили, народу вокруг не так уж много, надо знать, кто тебе кем приходится, чтоб случайно на близкой родственнице не жениться.

   -А ты где здесь? - снова уставилась Эсси на рисунок.

   -Вот, - я не глядя ткнул пальцем. - Ньорт Головешка, сын Йолли Совы и Дильяна Шестипалого.

   -А почему Головешка?

   -Потому что волосы черные. У нас в роду такие встречаются, но редко. Вот, прадеда моего тоже Головешкой прозвали. У матери такое имя потому, что она на ярком свету видела плохо, а у отца на левой ноге действительно шесть пальцев было.

   -И что, у вас это вот прозвище с детства - и на всю жизнь? - удивилась Эсси. - А если человек вырастет и, скажем, захочет другое имя?

   -Такое тоже бывает, - ответил я и указал еще одно место на наколке. - Мой самый старший брат, Шюрь, например, из таких. В детстве его Пузырем звали, потому что толстый был. А потом он вырос, похудел, сил набрался и измордовал тех, кто его дразнил, одного чуть до смерти не забил... С тех пор его стали Диким называть.

   Когда я уходил из дома, Шюрь был здоровенным, на голову выше отца детиной с мрачным взглядом и тяжеленными кулачищами. Боялись его не только сверстники.

   -Правда, - добавил я справедливости ради, - старое-то прозвище уже не сотрешь, только новое добавить можно. Так он и останется для потомков Диким Пузырем...

   Эсси рассмеялась.

   -Ты меня обманываешь!

   -Не думаю даже, - заверил я. - Вот из-за таких штучек мы особенно и не рвемся ничего менять. Ну, Головешка и Головешка, а поди знай, почему так прозвали: только за то, что масти такой уродился, или за то, что чью-нибудь деревню сжег? Так-то...

   -А вот еще, - не отставала Эсси, - ты сказал, что твое имя Ньорт, но называешь себя Севером... Почему?

   -Просто перевел, вот и все. А то Ньорт для этих краев слишком необычно звучит.

   -Тогда я не понимаю, - нахмурилась она. - Если так, то почему ты не перевел имена родителей и брата? И если они у вас значащие, как вы разбираете, где имя, а где прозвище?

   Я задумался: мне такие вопросы никогда в голову не приходили.

   -Даже не знаю, - сознался я наконец. - Ну, родители - ладно, они у меня вполне божественная парочка...

   -То есть?

   -Йолли - это имя морской богини из младших, - пояснил я. - А Дильян - лесной дух-покровитель. Тоже, можно считать, почти бог. У нас часто называют детей в честь какого-нибудь божества посимпатичнее, считается, что это к удаче.

   -А именами старшей шестерки не называют?

   Я помотал головой.

   -Только если часть возьмут, и то редко. Ну вот, например, если у кого-то имя начинается с "калью" или "лью" - это наверняка в честь Величайшего.

   -А... - судя по выражению лица Эсси, она меня не поняла.

   -Величайший - Кальювусан, - напомнил я.

   -У нас его совсем иначе называют, - сказала она удивленно. - Как же так, боги ведь одни и те же!

   -Ну, у Величайшего не одно имя, - пожал я плечами. - Ничего странного я тут не вижу! Так вот... вообще нечасто встретишь человека с таким именем. Того, кто сына так назовет, непременно гордецом считать станут, особенно если ребеночек еще не слишком хорош удастся. Да и маяться ему потом всю жизнь, оправдывать такое имя... А так - старшую шестерку вообще, знаешь ли, лишний раз да без дела лучше не поминать. Мало ли, в каком они нынче настроении!

   -И Великого Нижнего тоже?..

   -Конечно.

   -А то, что ты ругаешься все время: пропасть, проваль, - это разве не обращение к нему?

   Я почесал в затылке.

   -Да нет вроде. Но, знаешь, мне почему-то кажется, что вот он как раз особенно сердиться не будет. Посиди с его в компании духов, обрадуешься, если кто живой к тебе обратится!

   -Обижусь! - предупредила Эсси. - Хотя... пусть я и дух, но ты на воплощение Великого Нижнего все равно не тянешь!

   -И на том спасибо...

   -А ты его имя знаешь?

   -А ты разве нет? - удивился я.

   Эсси помотала головой.

   -Мне никогда не говорили. У нас его если и поминали, то шепотом, а когда я попыталась найти имя в книгах, то оказалось, что оно отовсюду вымарано, можешь представить?

   -Однако! - сказал я. - Значит, это давно уже началось...

   -Что началось?

   Пришлось пересказать ей то, что я узнал от хуторянина Сивого.

   -В общем, смертознаи набедокурили, а обижают мирного бога, - заключил я.

   -И правда, - согласилась Эсси. - А ты мне это имя скажешь?

   -Скажу, чего ж не сказать. Только ночью, ладно?

   -Хорошо, - кивнула она. - Постой, я забыла еще спросить про твоего брата... Что значит Шюрь?

   -Шюрь - первенец, - пояснил я. - У кого с фантазией плохо, вообще всех детей называют по порядку - первый, второй, третий...

   -Так, значит, что выходит... - произнесла Эсси, подумав. - У вас есть значащие имена и есть имена, данные в честь богов, верно?

   -И еще такие, что давным-давно используются в роду, только никто уже не помнит, что они означают, - добавил я. Потом кое-что припомнил и сказал: - Но значащих тоже не особенно много. Сама понимаешь, мало кто захочет назвать сына "тупицей" или дочку - "доской". А вот в честь лучших кораблей, бывало, называли...

   Эсси смерила меня подозрительным взглядом.

   -Сдается мне, - произнесла она, - что корабли эти были вовсе не рыболовными суденышками! А твои сородичи - никакие не мирные рыбаки!

   Я только плечами пожал - что тут скажешь, если она кругом права? К счастью, эта тема Эсси не слишком заинтересовала, она вернулась к моей наколке и снова принялась ее разглядывать.

   -Интересно... - протянула она. - Мне нравится ваш обычай. Мне вот приходилось зазубривать наше генеалогическое древо, а так, по-моему, удобнее, ничего не перепутаешь! И запоминать не надо...

   -Надо, - заверил я. - Я же сказал, здесь только семь поколений. А остальные-то, хочешь не хочешь, а заучить придется. Правда, я был лентяем, так что хорошо знаю свой род только до одиннадцатого колена. - Тут я невольно почесал спину, припомнив, как получил от деда поленом по хребту за нерадивость. - А сколько я не успел запомнить, точно не скажу, но изрядно...

   -Ничего себе... - протянула Эсси. - Да ты родовитее меня, Север!

   Я только плечами пожал. И на всякий случай не стал упоминать о достойном всяческого уважения обычае моих достославных соплеменников снимать татуированную кожу с покойников, тщательно ее выделывать, натягивать на специальные дощечки и бережно хранить в особых коробах. Это, кстати, касалось не только убитых врагов, но и умерших родных. Помню, у нас в доме таких коробов было пять не то шесть... интересно, прибавилось ли их?

   -Север, а эта вязь, значит, ваше письмо? - спросила девушка.

   -Ага.