Королевская битва - Таками Косюн - Страница 4

Сюя взял печенюшку из пакета в руках Ёситоки и внимательно ее осмотрел. Затем он взглянул на Норико.

— Значит, потом они теряют свой вкус?

— Да, — кивнула Норико, и взгляд ее стал до странности напряженным. — Это правда.

— Стало быть, ты уверена, что сейчас они очень вкусные.

Эту манеру поддразнивать других Сюя усвоил от Синдзи Мимуры. И в последнее время к неудовольствию своих одноклассников частенько себе позволял. Однако Норико лишь радостно рассмеялась и сказала:

— Вкусные, вкусные.

— Брось, Сюя, — снова вмешался Ёситоки. — Я ведь уже сказал тебе, что они колоссальные. Правда, Норико?

Норико улыбнулась.

— Спасибо. Ты такой славный.

Ёситоки вдруг замер, точно через него пропустили электрический ток, и явно потерял дар речи. Молча глядя на свои колени, он снова сунул руку в пакет.

Сюя ухмыльнулся и стал жевать свою печенюшку. Теплая сладость и аромат обволакивали все во рту.

— Замечательно, — похвалил он.

— Спасибо! — воскликнула Норико. Все это время она внимательно за ним наблюдала.

Конечно, Сюя мог ошибаться, но все же ему показалось, что благодарность Норико в его адрес несколько отличалась по тону от благодарности в адрес Ёситоки. Ну да... верно, и ведь она глаз с него не сводила, пока он ел печенюшку. Правда ли, что это были остатки от того, что она испекла для брата? Может, она их еще для кого-то испекла? Или он сильно заблуждается?

И тут Сюя почему-то подумал о Кадзуми. Она была на класс старше, и до прошлого года занималась вместе с Сюей в музыкальном кружке.

Да, в Народной Республике Дальневосточная Азия играть рок-музыку в школьных кружках было запрещено, однако когда их руководительница госпожа Мията отсутствовала, они все же отваживались играть рок. Именно этим музыкальный кружок всех его членов в первую очередь и привлекал. Кадзуми Синтани была там лучшей саксофонисткой, а когда дело доходило до рока, то она превосходила и всех парней. Высокого роста (примерно 170 сантиметров, как и Сюя), Кадзуми была немного пухленькой, но благодаря замечательному взрослому лицу, подобранным в узел волосам и альтовому саксофону смотрелась просто потрясающе. Сюю ее внешность мгновенно сразила на повал. Затем Кадзуми научила его брать сложные гитарные аккорды. («Я немного играла на гитаре, прежде чем взяться за саксофон», — пояснила она). С тех самых пор Сюя, когда только мог, упражнялся в игре на гитаре и ко второму году стал лучшим гитаристом в кружке. Причем главной причиной его успехов было желание, чтобы Кадзуми послушала, как он может играть.

И в один прекрасный день, когда им после уроков случилось остаться в музыкальном классе наедине, Сюя спел ей под гитару свой вариант «Летнего блюза», чем произвел на Кадзуми сильное впечатление. «Это так классно, Сюя, — сказала она. — Просто здорово». В тот день Сюя первый раз в жизни купил себе банку пива и отметил это выдающееся событие. Все было отлично. Однако три дня спустя, когда Сюя решил сделать признание и сообщил Кадзуми, что она ему нравится, Кадзуми извинилась и сказала, что уже встречается с одним парнем. Закончив среднюю ступень, она вместе со своим приятелем перешла в старшую школу с музыкальным уклоном.

Это напомнило Сюе о его разговоре с Ёситоки на рыбалке во время весенних каникул. Поделившись своими чувствами к Норико, Ёситоки тогда спросил:

— А ты все еще на Кадзуми зависаешь?

— Пожалуй, я теперь на всю жизнь на ней завис, — ответил Сюя.

Ёситоки явно был озадачен.

— Но ведь у нее уже есть приятель, верно?

Мощно метнув серебристую донку, точно бейсбольный мячик с дальней части поля, Сюя ответил:

— Это ничего не значит.

Ёситоки по-прежнему рассматривал свои колени, и Сюя забрал у него пакет с печеньем.

— Может, ты Норико немного оставишь?

— Ах, да-да, извини.

Сюя вернул пакет Норико.

— Прошу прощения.

— Ничего-ничего. Я не хочу. Вы можете все себе забрать.

— Правда? Ну, что же это нам одним такое удовольствие.

И тут Сюя впервые взглянул на парня, сидящего рядом с Норико. Скрестив руки на груди и закрыв глаза, Сёго Кавада (ученик номер 5) привалился к окну. Казалось, он спал. Волосы его были подстрижены коротко, как у буддийского монаха, хотя небритой физиономией Сёго скорее напоминал бандита. «Ух ты, — подумал Сюя. — У него уже вовсю борода растет». Пожалуй, для ученика младшей ступени средней школы Сёго выглядел слишком взрослым.

Что ж, одно Сюя знал о нем наверняка: в третий класс "Б", где учились те же ребята, что и втором, Сёго Кавада перевелся в прошлом апреле из Кобе. По загадочным обстоятельствам — из-за травмы или болезни (болезненным он, мягко говоря, не выглядел, так что скорее всего у Сёго была травма), Сёго вынужден был пропустить целый год, поскольку шесть с лишним месяцев не мог ходить в школу. Другими словами, он был на год старше Сюи и его одноклассников. Так Сюе рассказали, хотя сам Сёго ни с кем этим не делился.

Вообще-то ничего хорошего Сюя о Сёго не слышал. Ходили слухи, что в своей прежней школе Сёго был крутым гопником и что его госпитализация была результатом страшной драки. В пользу такой версии говорили шрамы у него на теле. Длинный рубец, словно бы от ножа, тянулся над его левой бровью. А когда они оказались в раздевалке физкультурного зала (между прочим, Сёго был сложен как классный боксер-средневес), Сюя с изумлением заметил шрамы на его руках и спине. Мало того, на левом плече у Сёго имелись два одинаковых круглых шрама. Выглядели эти шрамы совсем как пулевые ранения, хотя трудно было поверить, что такое возможно.

Всякий раз эти слухи сопровождались неизбежным заключением: «Рано или поздно он наверняка с Кадзуо столкнется». Сразу же после того, как Сёго перевелся в их школу, этот придурок Рюхэй Сасагава попытался его припугнуть. Что за этим последовало, никто толком не знал, но видели лишь, что Рюхэй побледнел, отступил и с воплями отправился искать помощи у Кадзуо. Кадзуо, однако, лишь равнодушно взглянул на свою шестерку. Сёго он ни слова не сказал. И до этих самых пор им удавалось избегать стычки. Складывалось впечатление, что Кадзуо вообще никакого интереса к Сёго не проявляет. В результате в классе "Б" царил мир. Что ж, им повезло.

Из-за разницы в возрасте и нелестных слухов все избегали Сёго. Но Сюя не любил судить о людях, основываясь на слухах. Как кто-то когда-то сказал, если не можешь разобраться сам, нет смысла слушать то, что говорят другие.

Сюя указал подбородком на Сёго.

— Интересно, он спит?

— Не знаю... — Норико оглянулась.

— Не хотелось бы его будить.

— По-моему, такие парни печенье не очень любят.

Норико захихикала. Сюя собрался было к ней присоединиться — но тут они услышали голос:

— Да, спасибо.

Сюя опять взглянул на Сёго. Звучный бас гудел у него в голове.

Хотя голос этот Сюе был незнаком, он явно принадлежал Сёго. Тот по-прежнему не открывал глаз, но, судя по всему, не спал. Сюя вдруг понял, что практически не слышал голоса Сёго, хотя этот парень перевелся к ним в школу больше месяца тому назад.

Норико взглянула на Сёго, затем на Сюю. Сюя в ответ пожал плечами и сунул себе в рот еще печенюшку.

Какое-то время он продолжал болтать с Норико и Ёситоки, но в конце концов...

Было без малого десять вечера, когда Сюя заметил что-то странное.

В автобусе творились решительно непонятные дела. Ёситоки, сидевший справа от Сюи, внезапно заснул и теперь негромко похрапывал. Тело Синдзи Мимуры клонилось в проход. Норико Накагава тоже спала. Никто даже не разговаривал. Казалось, все спали. Вообще-то любой, кто сверх меры заботился о своем здоровье, мог бы прямо сейчас отходить ко сну, но все-таки это была учебная экскурсия, которую они давно ждали. Почему все, к примеру, не пели? Разве не было в этом автобусе одной из тех отвратительных, ненавистных для Сюи машин — караоке?