Самый дождливый октябрь - Комарова Ирина Михайловна - Страница 33

– Вот именно, – кивнул Гоша. – Типично мужской. И муж нашей потерпевшей может посмотреть на эту историю как типичный мужчина.

– Хорошо, допустим, – я бессознательно скопировала интонацию напарника, и только когда Гошка улыбнулся, поняла это. – Допустим, Валя шантажировала потерпевшую, – строго повторила я. – Но человек, с которым я столкнулась в квартире Вали? Он оказался там не случайно. Мы предположили, что он искал диск из сейфа Черникова, а он мог искать нечто совсем другое. Например, материалы шантажа.

– Кстати, – вспомнил Баринов, – квартиру Лобушевой ребята обыскали, но ничего, что могло бы служить компроматом, не нашли.

– Черникова говорила, что Валя делала фотографии.

– Ни фотографий, ни фотоаппарата. Вообще, ничего интересного, кроме колотушки для мяса. Они ее сейчас на отпечатки пальцев проверяют. Но, должен вам сказать, серьезная вещь. Железная такая, с одной стороны, сам молоток, с зубчиками, а с другой – топорик. Тебе, Рита повезло, что ты вчера только шишкой отделалась.

Я пожала плечами. Честно говоря, слушать про колотушку мне было неприятно.

– Володя считает, что человек, с которым ты столкнулась, как минимум, причастен к убийству Лобушевой, – продолжил шеф, – но давайте пока на смерти Вали не сосредотачиваться. Если она погибла из-за того, что занималась шантажом, то это не наше дело, а Стрешнева, пусть он и разбирается. Рита, ты, кроме жены Черникова, с кем-то еще, успела поговорить?

– С дизайнером Твердохлебовой. Милая девушка, скромная, тихая, слегка закомплексованная. Никакой личной жизни, вся работе, – у меня возникло неприятное чувство, что я описываю себя. Судя по выражению лица напарника, ему в голову пришла та же мысль, но, слава богу, он промолчал. – Очень обижена на Володю Черникова за то, что он не показал ей эскизы.

– А должен был? – спросила Нина.

– В принципе, нет, но раньше показывал. И этот диск, по крайней мере, двоим в офисе показал – сотруднице бухгалтерии и старшему менеджеру.

– А им, зачем показал?

– Насколько я поняла, просто так. Менеджер – немолодая женщина, в фирме работает со дня основания и к самому Володе относится, как к родному. А Катя из бухгалтерии, настоящая родственница, хоть и дальняя – сколькитоюродная сестра. Но у Твердохлебовой, кроме простого любопытства еще и профессиональный интерес, вот она и обижается. Хотя сама же мне и объяснила, что основания у Черникова-младшего были. Полтора месяца назад они крупно поругались и с тех пор не разговаривали. А сделать первый шаг к примирению, никто не пожелал.

– Они были любовниками? – деловито уточнил Гоша.

– Нет. Сама Маша, как мне показалось, не возражала бы, но Володю она интересовала исключительно в профессиональном смысле, как художник. Ничего больше.

– И ты думаешь, что на почве обиды, ревности, неразделенной любви и прочих переживаний, – медленно заговорил шеф, – эта Твердохлебова…

– Нет, – засмеялась я. – Видели бы вы Машу, вам такое просто в голову не пришло! Но дело даже не в этом. Она в своем кабинете сидит, как улитка, выходит только к начальству, по вызову, да в перерыв, на кухню, пообедать или чаю попить. Но с половины девятого до половины шестого – здание офиса не покидает. Пока у меня только ее слова, но я уверена, что когда всех остальных опрошу, то это подтвердится. Ах да, старший менеджер уже подтвердила. Она сказала, что в день ограбления Маша из офиса не выходила.

– Человек в квартире Вали ждал тебя уже после работы, – напомнила Нина.

– Он меня, как раз, не ждал. И в смысле фигуры… я, конечно, в темноте плохо разглядела, но этот человек был выше, тут у меня сомнений нет. И массивнее. Я хорошо помню.

– Ты, Ритка, на той фигуре, что в темноте видела, не особенно фиксируйся, – недовольно посоветовал Гоша. – Натянула твоя Твердохлебова пару толстых свитеров, обулась в башмаки на платформе, вот перед тобой совсем другой человек. Выше и массивнее.

– Учту на будущее, – кивнула я. – Но, что касается Маши – нет, это не она была в квартире. Она слишком хрупкая, чтобы со мной на равных драться.

– Если Валя убита за шантаж, то человек из ее квартиры нас не интересует, – Баринов постучал карандашом по столу. – Я уже сказал, пусть его Стрешнев ищет.

– Сан Сергеич, – вдруг сообразила я, – а ведь шантаж может быть очень даже связан с ограблением! Что, если Валя, возвращаясь из магазина, видела грабителя, выходящим из подъезда? Если она знает этого человека, и знает, что делать ему в это время и в этом месте совершенно нечего? Да еще и застает сразу после этого разоренный сейф?

– По времени не совпадает, – возразил Гоша. – Валя вернулась из магазина позже Надежды Николаевны.

– Не обязательно! – Ниночке моя версия понравилась и она заговорила быстро и горячо: – Вот, смотри, Валя идет с кошелками из магазина, а из подъезда ей навстречу выскакивает, ну, хотя бы, твоя, Ритка, Твердохлебова.

– Твердохлебова не могла выскочить, – перебила я, – она в офисе сидела.

– Ой, ну что ты к мелочам цепляешься, я же просто для примера ее взяла.

– Тогда возьми Варвару или Катю, их на месте не было и, как раз, в подходящее время.

– Хорошо, выскакивают из подъезда Варвара и Катя, – Нина не стала мелочиться и выбирать только одну девушку. – Валя посмотрела им вслед…

– А как она их узнала? – теперь Ниночку перебил Гоша. – Они знакомы?

– С Катей знакомы, – ответила я, – она же родственница хозяев и в доме бывает. Варвару тоже могла видеть.

– Посмотрев им вслед, – продолжила Нина, – Валя поднялась в квартиру, а там – сейф нараспашку. Она быстро сообразила, что от таких дел лучше держаться подальше, собрала свои кошелки и шмыганула назад, в магазин. Может просто, за углом пряталась, ждала, когда хозяйка домой вернется, а если хватило ума, то постояла в очереди, да еще поругалась с кем-нибудь, чтобы лучше запомнили. Вот и алиби готово, стопроцентное и объекты шантажа, как на блюдечке. Можно звонить и договариваться о встрече.

– То есть, ты считаешь, что кто-то из офиса Черникова не только ограбил его сейф, но и убил домработницу? – я с сомнением покачала головой. – Не знаю, не знаю. Вроде, там нормальные люди работают, монстров не наблюдается.

– Ты что, Рита, – захохотал Гошка. – Ты же сама эту версию выдвинула, пяти минут не прошло.

– Я совсем о другом говорила! О том, что Валя могла шантажировать не постороннего, нам неизвестного человека, а кого-то из сотрудников… ах, черт! Ты прав Гоша, я просто до конца не додумала.

– Тем не менее, ты права, эту версию тоже надо отработать, – сказал свое веское слово шеф. – Ты, Рита, продолжай опрашивать сотрудников и обращай внимание на то, кого из них Валя могла знать в лицо. И давай, энергичнее работай, энергичнее, слишком у тебя медленно дело идет. Там, без хозяина, все-то шесть человек в офисе, а ты второй день возишься. Сегодня хоть закончишь?

Я посмотрела на часы и, с сомнением, пожала плечами.

– Постараюсь. Но у меня с ними какие-то очень долгие разговоры получаются.

– Вот-вот, и я о том же. Разговоры долгие, а информации, на выходе, минимум. Сократи лирические отступления, тереби их по делу. Поняла?

– Поняла, – послушно кивнула я.

– Теперь ты, Гоша. Что там, с конкурентами Черникова? Что ты уже выяснил?

– Конкретных фамилий пока нет, но я навытаскивал много разных ниточек. Этот конкурент – очень своеобразный тип. Замаскировался, как шпион иностранной разведки – оборону выстроил, в три эшелона. Я до него, конечно, докопаюсь, но пока у меня, как в том дурацком приколе: раскрываешь чемодан – там сумка, раскрываешь сумку – там коробка, раскрываешь коробку, там мешок…

– Ты, как будто, не конкурента Черникова ищешь, а Кощееву смерть, – хихикнула я.

– Ага, и у меня такое же ощущение, – согласился напарник. – Но все эти этапы я уже прошел. Осталось извлечь из мешка сверток, а там – ларец, да яйцо. Сегодня не успею, а завтра, думаю, управлюсь.

– Вот и хорошо, – подвел итог шеф. – Тогда закончили совещание, и взялись за дело!