Психология человека. Введение в психологию субъективности - Слободчиков Виктор Иванович - Страница 84

84

Способности несут в себе природные предпосылки развития в виде задатков. Задатки – это врожденные анатомо-физиологические особенности мозга, нервной системы, органов чувств и движения, функциональные особенности организма человека, составляющие природную основу развития его способностей. Люди от рождения бывают наделены различными задатками.

Задатки как природные особенности человека неспецифичны по отношению к конкретному содержанию и конкретным формам деятельности, они многозначны и могут реализовываться в различных типах способностей. Задатки – лишь предпосылки развития способностей. Включаясь в развитие человеческой субъективности, задатки преобразуются и изменяются; они обусловливают развитие способностей человека, но не предопределяют одаренности человека и возможностей его становления именно как человеческого существа. Об этом со всей очевидностью свидетельствуют случаи, когда дети вырастали вне человеческого общества; собственно человеческая психология, специфически человеческие способности у них так и не складывались.

Однако и вне органической природы человека, его телесности становление человеческой реальности невозможно. Хорошо известны многолетние эксперименты, в ходе которых младенец и детеныш обезьяны с рождения воспитывались людьми во внешне одинаковых для них условиях. При этом психическое развитие человека и обезьяны происходило принципиально по-разному и привело совершенно к разным результатам. Это и понятно, поскольку у них были разными исходные органические предпосылки развития.

Природа индивидуальных и родовых способностей человека общая. Их единой нейрофизиологической основой являются, по А. А. Ухтомскому, функциональные органы, складывающиеся прижизненно. Способности – наиболее явно выраженные функциональные органы человека, сформированные на основе органических предпосылок. К родовым характеристикам человека относят его способность к труду, к рефлексии, к общению с помощью языка, к саморазвитию, т. е. те характеристики, которые присущи специфически человеческому способу жизни.

Способности в строгом понимании родственны способам деятельности, точнее, жизнедеятельности есть производное от способа взаимосвязи человека и мира. «Все специальные способности человека, – писал С.Л. Рубинштейн, – это в конце концов различные проявления, стороны общей его способности к освоению достижений человеческой культуры и ее дальнейшему продвижению. Способности человека – это проявления, стороны его способности к обучению и к труду»[120]. Это так называемые общие или родовые способности человека.

Из единой природы способностей и родовых характеристик человека вытекает определение структуры способностей. В состав каждой способности, делающей человека пригодным к выполнению определенной деятельности, всегда входят некоторые операции или способы действия, посредством которых эта деятельность осуществляется. Поэтому «ни одна способность не является актуальной, реальной способностью, пока она не вобрала в себя систему соответствующих общественно выработанных операций»[121]. С этой точки зрения определенная способность всегда представляет собой сложную систему способов действий или операций.

При развитии способностей в процессе деятельности существенную роль играет взаимосвязь между способностями и умениями. Способности и умения нетождественны, но они взаимосвязаны. Освоение знаний и умений предполагает наличие способностей; формирование способностей к определенной деятельности предполагает освоение связанных с ней умений и знаний. Способности развиваются и совершенствуются в том, что делает человек.

«Человеческие способности, отличающие человека от других живых существ, составляют его природу, но сама природа человека – продукт истории. Природа человека формируется и изменяется в процессе исторического развития в результате трудовой деятельности человека. Интеллектуальные способности формировались по мере того, как, изменяя природу, человек познавал ее; художественные, музыкальные и т. п. формировались вместе с развитием различных видов искусства»[122].

Характер как стержень душевной жизни

Понятие о характере. Выдающийся философ И. Кант о характере человека написал следующее: «Сказать о человеке просто, что у него характер, – значит не только сказать о нем очень много, но и сказать это многое в похвалу ему, ибо это редкость, которая вызывает у других уважение и удивление… Иметь характер – значит обладать тем свойством воли, благодаря которому субъект делает для себя обязательными определенные практические принципы, которые он собственным разумом предписывает себе как нечто неизменное… Здесь главное не то, что делает из человека природа, а то, что он сам делает из себя; ибо первое относится к темпераменту (причем субъект большей частью бывает пассивным) и только второе свидетельствует о том, что у него характер»[123]. В этих высказываниях И. Канта выражена целая программа изучения характера человека: его значение, суть и природа, соотношение с другими психологическими образованиями (волей, разумом, темпераментом). В них указаны ориентиры понимания психологии характера субъекта.

В переводе с греческого «характер» означает «печать», «чеканка». В выражении «это характерно для него» – содержится смысл, что определенные действия, поступки человека являются для него типичными, закономерными. Характер человека как бы накладывает определенный отпечаток на его поведение, на его взаимоотношения с другими людьми. Отпечаток может оставить «тяжелый» след – в случае если у человека тяжелый характер; этот след может быть «легким», «приятным», «веселым» и т. п. Характер человека имеет оценочное значение. Это значит, что он затрагивает интересы других людей, существенно сказывается на их настроении, самочувствии и потому ценится в другом.

Существует выражение «бесхарактерный человек», употребляемое в житейско-психологическом смысле по отношению к человеку, лишенному внутренней определенности, поведение которого больше зависит от внешних обстоятельств, чем от внутренних принципов, действия которого не несут на себе печати их хозяина. Человек с характером, напротив, выделяется прежде всего устойчивостью своего отношения к окружающему, проявляющейся в определенности его действий и поступков, образе мыслей и отношений.

В психологии характер определяется как совокупность устойчивых индивидуальных свойств человека, складывающихся и проявляющихся в деятельности и общении, обусловливающая типичные для него способы поведения. «Характер, – писал С.Л. Рубинштейн, – обусловливает определенность человека как субъекта деятельности, который, выделяясь из окружающего, конкретным образом относится к нему. Знать характер человека – это знать те существенные для него черты, из которых вытекает, которыми определяется весь образ его действий. Черты характера – это те существенные свойства человека, из которых с определенной логикой и внутренней последовательностью вытекает одна линия поведения, одни поступки и которыми исключаются как несовместимые с ними, им противоречащие другие»[124].

Характер – это общий строй человека, это своего рода каркас, остов, стержень человека. В характере, как в фокусе, сосредоточиваются самые выраженные, самые существенные особенности человека как субъекта деятельности, общения, познания.

К характеру, однако, относятся не все относительно устойчивые свойства, которые выделяются и закрепляются в человеке. В него включаются только те свойства, которые выражают отношение человека к основным сторонам жизни и деятельности. Наличие у человека характера предполагает наличие чего-то значимого для него в мире, в жизни, чего-то, от чего зависят мотивы его поступков, цели его действий, задачи, которые он себе ставит.

вернуться

120

Рубинштейн С.Л. Основы общей психологии: В 2 т. М, 1989. Т. 2. С. 126.

вернуться

121

Рубинштейн С.Л. Проблемы общей психологии. М., 1976. С. 227.

вернуться

122

Рубинштейн С.Л. Основы общей психологии: В 2 т. М., 1989. Т. 2. С. 127.

вернуться

123

Кант И. О характере как образе мыслей // Психология личности: Тексты. М., 1982. С. 232.

вернуться

124

Рубинштейн С.Л. Основы общей психологии: В 2 т. М., 1989. Т. 2. С. 220–221.