Бедная маленькая стерва - Коллинз Джеки - Страница 27

Нехотя я покинула теплый подъезд и, пройдя вдоль квартала, обнаружила на углу маленькую неопрятную кофейню. Когда я говорю «неопрятную», я вовсе не имею в виду настоящую грязь, тараканов и прочее, — просто она не была сверкающе-стерильной, как автопоилки «Старбакс» или «Кофе бин». Зато у этого заведения имелась своя индивидуальность, к тому же внутри было уютно и тепло. И кроме того, там я обнаружила того самого парня в армейской куртке. Он сидел за одним из столиков, пил горячий кофе из большой кружки и что-то набирал на портативном компьютере.

— Привет, — сказала я, направляясь к стойке.

Он не ответил, только бросил на меня быстрый взгляд и снова вернулся к работе.

Черт побери, я-то считала себя привлекательной девушкой! Впрочем, сейчас — с немытыми волосами, собранными в неряшливый «конский хвост», с красными от недосыпа глазами и красным же хлюпающим носом — мне было бы трудновато выиграть конкурс «Мисс Вселенная».

В аэропорт я отправилась прямо от Марио, а поспать в самолете мне никогда не удавалось. То есть нормально спать. Нет, я вовсе не боюсь летать, но предпочитаю бодрствовать.

Просто на всякий случай.

Мой заказ — чашечку капучино и кусок яблочного пирога — мне подал коренастый мужчина средних лет, похожий на одного из персонажей «Клана Сопрано»: небритый, с бледной кожей, тяжелыми веками и плохо выкрашенными черными волосами, которые были уложены в пышную прическу а-ля Дональд Трамп.

На всякий случай по какому-то наитию я спросила, не знает ли он Фрэнки Романо.

Мужчина ненадолго задумался, потом сказал:

— Фрэнки? Он давно сюда не ходит.

— Не подскажете, где его можно найти?

Мужчина пожал плечами:

— Парень работает диджеем. Я слышал, он нашел тепленькое местечко — гоняет пластинки в каком-то частном клубе.

— А в каком именно, не знаете? — Я чувствовала, что мои вопросы начинают звучать слишком назойливо, но мне отчаянно хотелось как можно скорее найти Аннабель и свалить из Нью-Йорка обратно в теплый Лос-Анджелес.

— А в чем дело? Ты от него беременна, что ли? — Мужчина громко расхохотался над своей откровенной шуткой, в которой лично я не видела ничего смешного.

Мистер Армейская Куртка оторвался от экрана своего ноутбука и посмотрел в нашу сторону. Свою вязаную шапочку он снял, и я увидела, что у него очень густые, светлые, вьющиеся волосы.

— Фрэнки получил наследство, — сказала я, изо всех сил стараясь сохранить достоинство. — Довольно значительную сумму. Я специально приехала в ваш город, чтобы известить его об этом.

Мистер Челюсти не раз говорил мне, что, когда кого-нибудь разыскиваешь, бывает очень полезно упомянуть о деньгах. Тогда перед тобой откроются любые двери.

— Вот парень обрадуется! — заметил мужчина и поскреб подбородок. — Кажется, он оставлял нам свою визитку или что-то в этом роде. Эй, Мара! — заорал он так громко, что я вздрогнула. — Ну-ка иди сюда!

Из подсобки появилась Мара. К ее губе прилипла дымящаяся сигарета, хотя во всех ресторанах и кафе курение давно было объявлено вне закона. По-видимому, она была женой Мистера Сопрано; во всяком случае, эта роль ей очень подходила. Грубый макияж, широкие бедра и недовольное выражение лица производили весьма внушительное впечатление, и я подумала, что чего-чего, а характера или, вернее, характерности, этой парочке не занимать.

— Чего тебе? — хмуро осведомилась Мара.

— Эта девчушка ищет Фрэнки Романо. Помнишь того паренька, который постоянно здесь торчал? Ну, диджея?.. Ты, кажется, хотела нанять его на свадьбу сестры. Он, случайно, не оставил тебе свои координаты?

— Мерзавец запросил слишком много, — хмыкнула Мара. — Он небось думает, что мы деньги лопатой гребем.

— Ну да, — согласился ее супруг. — Но визитка-то его у тебя осталась?

— Выкинула. — Мара окинула меня тяжелым взглядом — мол, если Фрэнки Романо не стал работать на свадьбе ее сестры, значит, он полное ничтожество, и нечего всяким дурам его разыскивать.

— Извини, — сказал мне Мистер Сопрано. — Ничем не можем помочь. Ладно, так уж и быть — пирог за счет заведения. Угощайся.

Я поблагодарила и, взяв капучино и тарелку с пирогом, устроилась за столиком в углу. Через две минуты ко мне подошел парень в армейской куртке и протянул листок бумаги.

— Что это? — спросила я, совершенно машинально отметив (юрист ведь должен быть наблюдательным, не так ли?), что у него очень красивые карие глаза и длинные, густые ресницы.

— Телефон Фрэнки Романо, — сказал он.

— Но… как?

— Я случайно слышал ваш разговор с хозяином, вот и прогуглил вашего Фрэнки. «Ф. Романо. Диджей. Вечеринки, семейные торжества и прочее». Это он?

— Наверное, он. Спасибо огромное! — Я спрятала бумажку. — Мне он действительно очень нужен.

— Вы ведь не здешняя?

— Откуда вы знаете?

Он слегка пожал плечами:

— Зимой в Нью-Йорке так никто не одевается.

— Как это — «так»? — Я слегка вздыбила шерсть на случай, если он имеет в виду мой тонкий художественный вкус, что было, впрочем, весьма маловероятно.

— Тонкая куртка. Легкие сапожки. Ни шарфа, ни перчаток, ни шапки… В таком виде тебе, наверное, очень холодно.

Я заметила, что он перешел на «ты», и решила последовать его примеру.

— Честно говоря, — призналась я с улыбкой, — как только я тебя увидела, мне захотелось отнять у тебя шапку и шарф.

Армейская Куртка широко ухмыльнулся. У него оказались чуть кривые зубы — не то чтобы совсем кривые, но, во всяком случае, не такие безупречные, как у любого лос-анджелесца в возрасте от восемнадцати до шестидесяти. Зато карие глаза в сочетании с вьющимися светлыми волосами были прекрасны.

— Дарю. — Он протянул мне шапку и шарф, но я покачала головой:

— Я не могу их принять.

— Почему? — искренне удивился он. — Это же не драгоценности какие, к тому же твоя прическа выглядит так… словом, не идеально. Пожалуй, ее лучше спрятать.

— Мне пришлось спать в самолете, — сказала я. При этом я несколько покривила душой, но мне почему-то казалось, что о Марио парню знать не обязательно. — Я вылетела в семь утра.

— И откуда?

— Из Лос-Анджелеса. Разве по мне не видно?

— Нет. — Он покачал головой.

— Вот как? А почему?

— Нет искусственного загара. И других искусственных вещей. — Он снова улыбнулся и протянул руку: — Сэм. А тебя как зовут?

— Денвер.

— Интересное имя. Необычное.

— Мои родители именно так и думали.

— Так зачем же ты на самом деле прилетела в Нью-Йорк, Денвер? — спросил Сэм, добавляя в кофе сахар и энергично размешивая его пластмассовой ложечкой.

— По делам.

— По каким, если не секрет?

— А ты любопытный!

— Да, мне это уже говорили. — Он вздохнул. — Это потому, что я писатель, а писателю всегда все интересно.

В моей голове зазвенел тревожный звоночек. Писатель?.. А может, все-таки журналист — пронырливый папарацци, который шнырял вокруг дома Аннабель в поисках информации?

— И что ты пишешь? — спросила я.

— Сценарии, — ответил Сэм и глотнул кофе. — А ты чем занимаешься?

— Я работаю в одной лос-анджелесской юридической фирме, — сказала я, гоняя по тарелке яблочный пирог и думая о том, что Сэму следовало бы жить в Лос-Анджелесе. Там сценарии кто только не пишет. В Нью-Йорке сценаристов, понятно, поменьше, но и попасть в обойму здесь сложнее — слишком далеко от Голливуда.

— А зачем тебе понадобился Фрэнки Романо? Неужели парню и вправду подфартило с наследством? — продолжал допытываться Сэм.

Сэм мне в целом понравился, но раскрывать профессиональные секреты я не собиралась.

— Он действительно унаследовал кое-какой капитал, но не очень большой, — ответила я. — Мой босс поручил мне разыскать Фрэнки, чтобы известить его об этом.

— Вот как?.. — похоже, Сэм мне так и не поверил. Ну и пусть.

— Мне нужно кое-куда, — сказала я, оглядываясь по сторонам в поисках туалета. Где-то я читала, раньше дамы в подобных ситуациях говорили, что им нужно попудрить нос, но сейчас эта фраза прозвучала бы на редкость двусмысленно. Особенно если учесть, что теперь Сэм знал: я из Лос-Анджелеса, который, как известно, является гнездом порока и рассадником наркомании.