Псы господни - Таманцев Андрей "Виктор Левашов" - Страница 82

— А это нам все равно, — объяснил Голубков. — Нам нужно узнать, кто для него изготавливает липовые ксивы. И только. Поэтому проси Тимура так, чтобы он не отказал. В одежду засунешь микрофон.

Пастухов достал из кармана изящный зажим для галстука и положил его перед Стрельчинским.

— Документы заказывай, какие хочешь, нам на это совершенно наплевать. Все ясно?

— Так точно.

— Как ты собираешься увидеться с Тимуром?

— Очень просто. Подъеду к нему в ресторан, спрошу, есть ли он, загляну в кабинет на минутку — поговорить по делу. Попрошу. Он не откажет, ведь я ему только что услугу оказал. Так что проблем не вижу.

Голубков внимательно посмотрел на Стрельчинского:

— С повинной к Тимуру не побежишь?

— Я?! Да он меня сразу же убьет. Ни за какие услуги не простит. Закон один. Так что здесь моя песенка спета.

— Хорошо. Тогда поставь-ка чайку и собирайся. Поедешь с нами.

— Рано же совсем.

— Ничего, по Москве погуляешь с моим человеком.

Ближе к утру Нифонтов вышел на связь и приказал Голубкову и Пастухову заниматься Стрельчинским, не показываясь в управлении.

— Пастуху скажи, что его ребят я отправил по домам спать. Англичанин ведет переговоры с Лондоном из нашего технического центра. Давайте добывайте паспортные данные, это сейчас главное.

Положив трубку, Нифонтов засобирался в Кремль, где ему предстояла встреча с куратором в присутствии шефа ФСБ. Ночью они кое-как договорились: «пленные» были обменяны, англичане и компьютер уехали в управление, Кудимов и конспиративная квартира остались в распоряжении ФСБ. Встреча Стрельчинского с узбеком Тимуром прошла как по писаному. Голубков лично слушал их разговор из машины.

— ...Что ты, дорогой, в бега собрался? — заохал Тимур. — Может, тебя кто напугал?

Я могу помочь, если что надо.

Стрельчинский тонко всхохатывал, играя свою роль вполне достоверно:

— Мне пока и здесь хорошо. Квартиру себе купил. Обживаюсь. Дело молодое, холостое. Просто хочу спокойно спать по ночам, а в нужный момент сделать ручкой своей службе и ментам. Когда денег на жизнь накоплю.

— Ну что ж, правильно мыслишь. Грех не помочь хорошему человеку.

Слышно было, как Тимур берет трубку телефона и звонит кому-то:

— Егор Кузьмич, загляни ко мне, покушай в ресторане сегодня. Балычок свежий. Да...

Там за столиком будет сидеть молодой красивый майор-летун. Вот он тебя о чем-то попросит, а ты ему уж выполни эту просьбу. Хорошо? Ну будь здоров на долгие годы.

— Спасибо, Тимур, — поблагодарил Стрельчинский.

— Он через часок подойдет. Смешной такой старик...

«Смешной старик» в соломенной шляпе действительно вскоре появился на лестнице, ведущей в ресторан.

..."Ниссану" Пастухова довольно долго пришлось сопровождать Егора Кузьмича, пока старичок бодро шел московскими улицами. Он, видимо, любил совершать моцион.

Наконец старичок вошел в какую-то контору в районе Кузнецкого Моста.

Контора оказалась из богатых: евроотделка, охрана, самый центр города. Роскошная вывеска гласила: «АртГраф. Реклама и дизайн».

— Старичок-то не рукодельем занимается, — заметил Голубков, покидая машину.

Охранник остановил их и не допускающим возражения тоном спросил, куда это они направляются — К Егору Кузьмичу.

— Он вас ждет?

— Мы старые знакомые.

— Кто такие? Я позвоню, — потянулся он к внутреннему телефону.

Пастухов наполовину вытащил из кобуры пистолет, заставив охранника побледнеть, и через мгновение Голубков, который собирался предъявить какое-то удостоверение, обнаружил, что проход свободен, а сторож, немо хватая воздух ртом, тихо сидит на своем стуле.

— Ну вот и ладно, — сказал Пастухов и уточнил у охранника:

— Ты тихо посидишь или на всякий случай вырубить тебя?

— Я вас не видел, — хрипло выдавил сообразительный охранник.

— Где он сидит-то, Егор Кузьмич?

— Второй этаж направо в торце. — Охранник был сама вежливость.

Как художественный салон «АртГраф» поражал взгляд: в комнатах — на стенах и на стендах, на мольбертах и столах — висели и лежали десятки готовых и находящихся в работе плакатов, интерьеров, буклетов. Поражало обилие техники, десятки людей сновали, курили, спорили, перебирали фотографии, корпели над компьютерами и колдовали над эскизами с простыми и цветными карандашами.

У Егора Кузьмина оказался просторный кабинет-мастерская — с граверным оборудованием, офортным станком, огромным увеличительным стеклом с подсветкой.

Увидев гостей, он любезно спросил:

— Что вам угодно, молодые люди?

Голубков, подумав, вытащил и положил на стол одно из своих внушительных удостоверений. Старик внимательно изучил документ, используя лупу, как часовых дел мастер.

— Настоящее, — сделал он вывод. — Чем могу быть полезен?

— Мне нужны две фамилии, которые вы поставили недавно на фальшивых документах.

Старичок покачал головой:

— Фальшивыми документами я не занимаюсь с одна тысяча девятьсот шестьдесят пятого года. Судя по тому, что вы — в вашем-то чине — пришли сюда сами, у вас нет против меня ни-че-го. Так что прошу себя зря не утруждать, ничем подобным, повторяю, я не занимаюсь.

Голубков достал переговорник и нажал кнопку. Оттуда послышалось:

— Дежурный Снегирев слушает.

— Пришли мне две оперативно-следственные бригады по адресу...

Егор Кузьмин всплеснул руками:

— И постановление на обыск у вас имеется? С подписью районного прокурора и печатью по всей форме?

— Как ваша фирма называется, — спросил Голубков, который демонстративно извлек из кармана бланк постановления на обыск и выбирал теперь на столе ручку, чтобы заполнить его. — «АртГраф»?

Вписав все, что надо, он протянул постановление шустрому старичку. Тот изучил документ, потер подбородок вспотевшей ладонью.

Вмешался в затянувшуюся паузу Пастухов:

— Заняты вы, Егор Кузьмич, изготовлением фальшивых документов. В частности, для Тимура Хабибуллаева. На нем, кстати, и засветились. Записи и съемки ваших деловых контактов у нас есть, в ходе следствия вам их предъявят. А здесь у вас нам придется поискать вещественные доказательства. Думаю, кое-что мы найдем без особых усилий. А заодно досконально проверим всю эту вашу шарашку. Уж больно много здесь техники, которая позволяет изготовить практически все, что угодно.