Все, что вы хотели знать о королях, но не решались спросить - Шёнбург Александр - Страница 3

3

Я не совсем уверен в том, насколько удачным окажется мой эксперимент. Превратится ли в моем сердце все то, что я соберу о королях — все легенды и сплетни, — в кучку черепков или в памятник королям? С нетерпением жду результата.

Монастырь Святого Креста, ноябрь 2007 г.

Глава первая. КАК ОБРАЩАТЬСЯ К КОРОЛЯМ?

Нелегко быть принцессой.

Вышивка на любимой подушке принимая Маргарет

Суаре в Париже. Мы находимся на высокогорье европейской социальной иерархии. При сутствуют мадам Ширак (супруга бывшего президента), Ли Радзивилл (сестра Джеки Онассис), кучка Ротшильдов, герцог Мальборо и один из многочисленных братьев саудовского короля. То есть все обещает приятный вечер.

Хотя здесь нет ни одного человека, кого особенно мучило бы чувство собственной неполноценности, все же чувствуется какая-то нервозность. Потому что почетным гостем сегодняшнего вечера будет самая, вероятно, гламурная в настоящее время монархиня мира. Королева Иордании Рання. Перед ее прибытием хозяйка дома говорит одному из молодых Ротшильдов:

— Да, еще один совет, королева не придает особого значения тому, чтобы с ней обращались как-то по-особенному. Следовательно, никаких слишком глубоких поклонов. Достаточно просто поцеловать руку.

Молодой человек хочет знать, надо ли при разговоре с королевой учитывать какие-либо тонкости.

— Ну-у… собственно говоря, нет. Она, как я уже говорила, совершенно простая. Но вам следует знать, что королева способна разволноваться по малейшему пустяку. Так что, пожалуйста, в разговоре будьте осторожны.

— Но известно же хоть что-то? Темы, которых лучше не касаться?

— Нет, нет, я же говорю вам, она совершенно простая, очень открытая, даже любезная. Правда, иногда она может что-то неправильно понять, тут уж надо быть внимательным.

— Ага, я понял, но когда точно не знаешь… Я хочу сказать, тогда все-таки сложно вообще о чем-то разговаривать. Ах да, кстати, как мне к ней надо обращаться?

— О, это было бы очень грубой ошибкой. Само собой разумеется, вам следует дождаться, когда она сама обратится к вам!

— Конечно, конечно! Итак, если я сижу напротив нее, положив ногу на ногу, в руке бокал…

Хозяйка постепенно начинает нервничать:

— На вашем месте я не стала бы сидеть, положив ногу на ногу!

Молодой человек, уже окончательно растерявшись:

— Может, лучше всего будет, если я сразу после еды незаметно исчезну? Или это всем бросится в глаза и произведет неприятное впечатление?

— Нет, нет, — отвечает хозяйка. — Ни в коем случае.

Вооруженные всеми этими, собственно, везде действующими правилами общения с королевскими особами, мы с нетерпением ожидаем прибытия ее величества Рании Аль-Абдаллы, королевы Иордании, супруги короля Иордании из династии Хашимитов и прямого наследника пророка Магомета, Абдаллы II беи Аль-Хусейна. Когда она наконец приезжает, в тончайшем платье от Хлоэ, почти без украшений, но зато с ослепительной улыбкой и сумочкой от «Гермес», то просит представить ей всех гостей. Вот очередь доходит до меня, я смущенно бормочу несколько невразумительных слов, а остаток вечера провожу в каком-то трансе.

Мне уже доводилось видеть одну или двух по-настоящему красивых женщин. Но Рання, королева Иордании, — это какая-то совершенно невероятная, ни с чем не сравнимая красота. В этой женщине есть шарм. И к тому же она умна. А еще эти волнующе надменные манеры. Когда к ней приблизился один из слуг с подносом, она отослала его, лишь поведя двумя пальцами.

Молодого Ротшильда, который весь вечер, как приклеенный, следует за ней и смотрит на нее влюбленными глазами, она не удостаивает и взгляда. Мне кажется, вот это в Париже и называют «стилем». Если в Париже о даме говорят, что у нее есть «стиль», это означает восхищение. Во время суаре, как и следовало ожидать, происходит неловкость. У кого-то хватает наглости заговорить с королевой о враждебности, которую питают даже в просвещенных арабских кругах по отношению к Западу. По реакции королевы видно, что ей неприятно это слышать, и она покидает вечер до десерта.

В принципе при общении с особами королевских кровей рекомендуется не говорить вообще ничего.

Тогда вы точно не допустите оплошности. Однажды я был свидетелем того, как кузен моей жены, «внушающий страх» принц Эрнст-Август Ганноверский, присутствовал на одном так называемом общественном мероприятии. Это был благотворительный концерт в помощь больным СПИДом, который ежегодно проходит в Немецкой Опере. Кто-то неосторожно уговорил главу дома Вельфов принять в нем участие. Мне довелось наблюдать, как один из представителей местного высшего света решил заговорить с ним.

— Как мне вас, собственно, называть?

Тот, даже не взглянув на него, ответил:

— Лучше всего никак, — тем самым хладнокровно высказав великую истину.

Его дядя принц Георг Ганноверский, много лет бывший директором школы-интерната Салем на Боденском озере, решил эту проблему иначе. Он никогда не упускал возможности лично принять участие в хоккейном турнире «Учителя против учеников», а его товарищи по команде, естественно, испытывали к нему большое уважение и мучились вопросом, как окликать его на поле. Кричать в пылу игры «господин директор», «ваше королевское величество» или просто «принц», понятное дело, нелепо. Поэтому он брал — на время игры — псевдоним: Макс Пумпе. Под этим именем легендарный и очень спортивный директор Салема вошел в анналы интерната.

В принципе все дело в мучительном недостатке немецкого языка, из-за которого невозможно ни к кому обратиться вежливо, если ты не знаешь его имени, ведь «господин» (mein Неп) звучит как-то по-официантски. Со времен барокко в немецкогово-рящих странах появилось такое множество обращений, что любому человеку, не очень разбирающемуся во всех тонкостях церемониала, просто невозможно найти правильную форму. Склонность немецкого языка фантастически усложнять формы обращения к сиятельным особам («ваше светлейшее высочество», «ваша княжеская светлость») привела к тому, что ни один человек, кроме гофмейстера, не может с уверенностью ответить на вопрос, как правильно обратиться к той или иной королевской особе. В результате все это становится невозможно сложным и ни одна форма не используется. Когда королева Швеции Сильвия однажды выступала в телепередаче «Спорим, что?..» (пожалуйста, представьте себе ее наморщенный лобик!), то ведущий Томас Готтшальк упорно называл ее «НоЬей» («ваше высочество») — что как раз и неправильно. В крайнем случае так можно назвать особ королевских кровей, находящихся на «периферии» королевской семьи. Есть только одно правильное обращение: «господин» (Herr). Или «госпожа» (Herrin). Строго говоря, титула выше, чем «господин», и не существует. Следовательно, королева — «госпожа», «Herrin», «Madam», «Madame», «Senora» или по-шведски «Mastarinna».

В Англии короля называют «Sire» (произносится «сайер»), королеву «Madam» (произносится «мэм»). Во Франции принятым обращением к главе дома Бурбонов было «Sire» («сир»), а к его супруге — «Madame» (что является, в сущности, сокращением от «Меа Domina», то есть «моя госпожа»). В Испании пользовались словами «Senor» и «Senora».

Кстати, в России в давние времена крестьяне обращались к царю на «ты», они говорили «царь» и «ты». Простому народу дозволялось также ласково называть государя «царь-батюшка».

Помимо обращения к коронованным особам есть и еще один крепкий орешек, который тоже не так-то просто расколоть. Что, собственно говоря, прикажете делать в непростой ситуации, когда надо что-то подарить королю или королеве? Ответ: или что-то абсурдно экстравагантное, совершенно ненужное и очень, очень дорогое. Или абсолютно копеечный шутливый сувенир. Но ни в коем случае ничего, что находится между этими двумя крайностями! Примером подходящего подарка королям может быть дар халифа Гаруна аль-Рашида, правившего в начале IX века огромной территорией от Инда до восточных вершин Атласских гор в Африке. Он был весьма польщен визитом посланника двора Карла Великого и поручил человеку из далекой западной страны передать от него королю франков белого слона. Слон по имени Абул Аббас пережил долгое путешествие и по прибытии в Аахен стал настоящей сенсацией при дворе Карла. Король был в восторге от этого подарка и любил брать слона с собой в поездки в качестве экзотического элемента. Много лет спустя Абул Аббас, к сожалению, подхватил пневмонию и скончался. В Аахене до сих пор гордятся, что именно в этом городе, севернее Альп, впервые появился слон.