Пьесы. Том 2 - Ануй Жан - Страница 29

Варвик. Э-э, маскарад! Это история для школьников! Сверкающие белые доспехи, стяг, кроткая и стойкая дева-воительница, всё это пригодится для статуй, которые ей воздвигнут позже, исходя из иных политических интересов. Не исключено даже, что и мы в Лондоне тоже воздвигнем ей статую. Не подумайте, монсеньер, что я шучу, - вполне возможно, именно этого потребуют через несколько веков важные политические соображения правительства его величества... А пока что я, Бошан, граф Варвик, и именно я держу в руанской темнице на соломенной подстилке эту чумазую колдунью, эту дурочку, что мешает нашим веселым хороводам, эту маленькую смутьянку, и мне обошлось это достаточно дорого. Но купи я ее непосредственно у Жана де Линьи, взявшего ее в плен, возможно, цена была бы сходной. Он нуждается в деньгах. А пришлось обратиться к герцогу Бургундскому. Он раньше нас вмешался в это дело, он знал, что нам захочется ее заполучить, а главное, он-то в деньгах не нуждается. И дал нам это понять весьма бесцеремонно. Но правительство его величества с давних пор умеет не скупиться, когда хочет получить на континенте то, что ему требуется. Дорого же нам обойдется эта Франция!.. Так или иначе, дева у меня в руках... (Кончиком стека трогает Жанну, прикорнувшую в углу.) За такой товар уплачено, конечно, непомерно дорого, но она в моих руках. Я ее осужу, я ее и сожгу.

Кошон. Но не сразу же. Ей еще надо прежде сыграть всю свою жизнь, всю свою коротенькую жизнь. Этот нестерпимо яркий огонек потухнет до срока, так что, ваша светлость, ждать вам недолго.

Варвик (садится в углу сцены, покорно). Ну, если вы так уж настаиваете. Англичанин умеет ждать.(Тревожно.) Надеюсь, вы не собираетесь разыгрывать все эти битвы? Орлеан, Патэ, Божанси. Это было бы мне чрезвычайно неприятно.

Кошон (с улыбкой). Успокойтесь, ваша светлость, куда уж нам разыгрывать на сцене битвы, у нас людей не хватит...

Варвик. Вот и хорошо.

Кошон (поворачивается к Жанне). Жанна!

Она поднимает на него глаза.

Кошон. Можешь начинать!

Жанна. Можно начинать, откуда я хочу?

Кошон. Да.

Жанна. Тогда я начну с самого начала. Нет ничего прекраснее любого начала. С отцовского дома, когда я была еще совсем маленькой. С того лужка, где я пасла овечек, с той минуты, когда я впервые услышала голоса.

Актеры, не участвующие в этом эпизоде, отходят в глубину сцены. На переднем плане оказываются только отец, мать и брат Жанны, которые вскоре вступят в игру. Мать не расстается с вязаньем. (Сидит скорчившись все на том же месте.) Только что отзвонили к вечерне. Я еще совсем маленькая, еще хожу с косичками. Ни о чем не думаю. По великой милости божьей, я, чистая и счастливая, живу с матерью, отцом и братьями в маленьком богоспасаемом уголке, возле Домреми, а кругом по всему краю мерзкая солдатня жжет, грабит и насилует. Мой лохматый пес ткнулся носом в подол моей юбки... Мир, окружающий меня, прекрасен и могуч, и он охраняет меня. До чего же просто быть счастливой девочкой!.. А потом вдруг словно кто-то тронул меня сзади за плечо, а ведь я знаю, что никто меня не тронул, и голос сказал...

Кто-то (неожиданно спрашивает из глубины сцены). А кто будет играть голоса?

Жанна (как нечто само собой разумеющееся). Ну, конечно, я. (Продолжает.) Я оглянулась. От дерева, стоявшего позади меня, шел ослепительно яркий свет. Голос был нежный и важный, незнакомый мне голос; в тот день он сказал только: «Жанна, будь хорошей и умной девочкой, чаще ходи в церковь». Я и так была хорошей и умной, я часто ходила в церковь. Я ничего не поняла, я сильно перепугалась и бросилась бежать. Вот и всё на первый раз. Дома я ничего не сказала. (Молчание. Задумывается.) Потом я вернулась вместе с братом пригнать домой овечек, ведь я убежала, забыв про них. Солнце уже закатилось, и света больше не было. Потом был второй раз. Отзвонили к мессе. Снова вспыхнул свет, хотя на небе стояло солнце, но он еще ярче солнца. На этот раз я его увидела!

Кошон. Кого?

Жанна. Какого-то благородного господина в белом, хорошо отглаженном одеянии, а за плечами у него было два больших белоснежных крыла. В тот день он не сказал мне, как его звать, я только потом узнала, что это был монсеньер Михаил-архангел.

Варвик (сердито Кошону). Неужели так уж необходимо снова выслушивать всю эту чепуху?

Кошон (твердо). Совершенно необходимо.

Варвик молча отходит в свой угол, нюхая на ходу розу, которую держит в руке.

Жанна (низким голосом архангела). «Жанна, иди на подмогу королю Франции, и ты вернешь ему его державу». (Своим голосом.) «Но, мессир, я только бедная девушка, я не сумею ни скакать на коне, ни вести в бой солдат...». - «Иди к господину де Бодрикуру, начальнику гарнизона в Вокулере... (Бодрикур высовывается из толпы и пробирается на передний план, жестами показывая соседям, что, мол, его черед; но кто-то удерживает его за руку - ему выступать позже.) Он даст тебе мужское платье и свезет тебя к дофину. Покровительницами твоими будут святая Екатерина и святая Маргарита...»(Внезапно в страхе, с рыданиями падает на землю.) «Сжальтесь надо мной, мессир! Я простая девушка, я так счастлива. И я в ответе только за своих овечек... Французское королевство мне не по силам. Надо же понимать, что я простая темная девушка и вовсе не сильная. А Франция, мессир, слишком тяжела! У короля есть большие военачальники, они сильные, они привычные... И к тому же, проиграв сражение, они спокойно ложатся спать. Скажут, что была слабая артиллерийская подготовка, что им вовремя не подсобили, что валил снег или в лицо бил ветер, и если все солдаты погибли, их просто вычеркивают из списков. А я день и ночь буду думать о тех, кого послала на смерть. Сжальтесь, мессир!» (Встает, своим обычным тоном.) Как бы не так! Так тебе и сжалился! Ушел и взвалил мне на плечи Францию!(Просто.) А ведь у меня полно дела на ферме, да и отец шутить не любит.

Отец (который кружит вокруг матери, вдруг взрывается). Куда это она, к дьяволу, запропастилась?

Мать (не переставая вязать). Она в поле.

Отец. Я тоже был в поле, но уже вернулся. Скоро шесть часов. Куда она запропастилась?

Брат (на минуту перестает ковырять в носу). Жанна? Сидит под Древом Фей и грезит. Я ее видел, когда быка домой гнал.

Фискал (стоящим в глубине). «Древо Фей»! Прошу занести в протокол, господа. Предрассудки! Первые ростки ворожбы! «Древо Фей»!

Кошон. По всей Франции, мессир Фискал, насчитывается множество Древ Фей. По-моему, в наших же собственных интересах следует оставить хоть десяток фей для маленьких девчушек.

Фискал (задет). Но у нас, слава богу, есть святые, и этого хватит!

Кошон (примирительным тоном). Во взрослом возрасте, безусловно. Но когда они еще совсем дети... Жанне ведь не было и пятнадцати.

Фискал. В пятнадцать лет девушка вполне взрослая. Эти девки уже все знают!

Кошон. Жанна была наивным и чистым созданием. Вы же сами знаете, на процессе я припомню ей голоса, но я не прочь закрыть глаза на фей, пусть девочки верят в них... (Твердо.) И, в конце концов, я веду разбирательство.

Фискал кланяется, не скрывая своей ненависти, и замолкает.

Отец (снова взрывается). А что она там делает у Древа Фей?

Брат. Да разве у нее поймешь? Уставилась и глядит в одну точку. Мечтает, будто чего ждет, я уже не первый раз ее такой вижу.

Отец (трясет его за плечо). Что ж ты, мерзавец, молчал? Неужто ты, дурень, в твои-то годы веришь девкам, которые мечтают? Просто ждет кого-то, да-да, кого-то, а не чего-то! А я вам говорю, что у нее, у Жанны, есть любовник. Подайте-ка мне мою дубинку!