Большая книга ужасов – 11 - Русланова Марина - Страница 22

Когда она, свежая и бодрая, вышла из ванной, из своей комнаты, отчаянно зевая, выполз Кирилл и сообщил, что хочет есть.

– Завтрак давно готов, – раздался из гостиной голос деда.

Ребята заглянули в гостиную. На диване, укрытый пушистым пледом, с комфортом расположился отец Дмитрий. Дед сидел в кресле напротив, между ними на маленьком столике стояла шахматная доска.

– Хорошо вы устроились, – заметил Кирилл и отправился в ванную.

За завтраком они вспоминали кошмарные ночные события.

– Кирилл, не обижайся, но мне нужно немного побыть одной, – поднялась из-за стола Юлька.

Уединившись в комнате, она еще раз все обдумала и пришла к выводу, что принятое ею решение единственно правильное. Другого выхода нет.

Девочка надела черные джинсы и белую водолазку, зашнуровала кроссовки и позвала Кирилла.

– Я решила сжечь картину, – бесстрастно сообщила Юлька.

– Но…

– Никаких но! Либо ты со мной, либо я это сделаю одна!

Кирилл посмотрел на подругу и понял, что отговорить ее не удастся. А может, это и правильно. Эта картина никому не принесла счастья.

– Я с тобой, – вздохнул он.

– Тогда сделаем так, сейчас пойдем ко мне и займемся уборкой. По дороге надо купить лампочки и плафоны. Я такие, как у нас были, видела в магазине «Сияние». Все уберем, а как стемнеет, унесем картину на пустырь и сожжем.

– Пустырь далеко от дома?

– Примерно полторы остановки.

– Тогда надо выходить из дома как можно позже, чтобы нас никто не увидел, а то кто-нибудь из взрослых обязательно заинтересуется, что это такое мы тащим? – озабоченно сказал Кирилл.

– Но надо успеть сжечь картину до полуночи, пока Карменсита бессильна.

– Успеем.

Ребята сказали деду, что идут делать уборку в Юлиной квартире. Дед хотел пойти с ними, но Кирилл убедил его, что до полуночи они в безопасности. На всякий случай отец Дмитрий вручил им свой крест, велев положить его возле картины.

Они вышли на улицу, Кирилл раскрыл зонт. Моросил холодный осенний дождь.

С коробкой плафонов и пакетом с лампочками они подошли к двери Юлькиной квартиры. С некоторой опаской девочка вошла внутрь. Выглянув из-за ее плеча, Кирилл присвистнул:

– Разгром!

– Возьми в нише стремянку и вкрути лампочки, – Юлька осторожно прислонила пакет с лампочками к стене.

Взгромоздясь на стремянку, Кирилл вкручивал лампочки и менял плафоны.

– Готово, включай!

Юлька включила свет и ахнула. Зрелище было ужасающим. Пол усыпан осколками, среди осколков – пятно крови, одежда и обувь разбросаны по всему коридору, вешалка перевернута.

– По-моему, вчера этого не было, – Юлька указала на раскиданные вещи.

– Не было. И осколки от зеркала были крупнее, а теперь они растоптаны в пыль. И крестика на картине нет. Выходит, мы вовремя ушли. Судя по всему, после того, как мы покинули квартиру, Карменсита здесь от души порезвилась.

– Отец Дмитрий велел положить крест возле картины, – напомнила Юлька.

– Пользы от него, как от скафандра в пустыне, – хмыкнул Кирилл. – У меня другая идея. Молоток и гвозди есть?

Юлька выволокла из ниши тяжелый ящик с инструментами. Кирилл вбил в боковые рамы по гвоздю, зацепил за них звенья цепи, таким образом крест перегородил картину.

– Так надежнее, – Кирилл положил молоток в ящик, и ребята дружно принялись за уборку.

Вскоре, благодаря их стараниям, все комнаты сияли чистотой. Кирилл заменил лампочки и разбитые плафоны, так что со светом стало все в порядке.

Юлька посмотрела в окно. На город опускались мрачные осенние сумерки.

– Попьем чаю и пойдем, – сказала она. Кирилл согласно кивнул. Ему было не по себе, он чувствовал болезненную тревогу, хотелось поскорее все закончить. Чай пили в молчании.

– Пора, – встала Юлька. Достала из шкафа темную простыню и подошла к картине.

– У нее такой вид, будто ее облили кислотой, – заметил Кирилл.

– А это всего лишь святая вода. Подожди секундочку, – Юлька принесла из кухни бутылочку из-под святой воды. На дне осталось немного жидкости. Девочка перевернула бутылочку и подождала, пока капли стекут ей в ладонь, затем провела влажной рукой по полотну. И ничего не случилось.

– Это говорит о том, что сейчас это просто картина, – наставительно произнес Кирилл.

– А ночью это просто кошмар, – зло сказала Юлька.

Вдвоем они кое-как сняли картину со стены, обернули ее простыней и перевязали шпагатом. Крест оставили на месте, решили снять его перед сожжением.

Сначала картина показалась не очень тяжелой, но с каждым метром она становилась все тяжелее и тяжелее. К тому же ребята выбирали длинные окольные пути, избегая освещенных улиц.

– Я больше не могу, – простонала Юлька.

– Потерпи, осталось совсем немного, – подбодрил Кирилл.

Когда они дошли до пустыря, у Юльки болела спина и ныли все мышцы. С облегчением ребята бросили картину на землю. Немного передохнув, пошли собирать ветки для костра.

Кирилл умело разжег костер. Они размотали простыню и сняли крест.

– Укладывай поперек, – скомандовала Юлька.

– Как бы костер не потух.

– Не потухнет, – Юлька достала из кармана плоскую бутылочку.

– Водка, – прочитал Кирилл надпись на этикетке. – Это еще зачем?

– Чтобы лучше горело, – Юлька отвинтила пробку и разлила содержимое бутылки по полотну, щелкнула зажигалкой. Синий язычок пламени пробежал по картине. Внезапно изображение вспучилось, выгнулось и дикий вопль разнесся по пустырю. Это был вопль женщины, бьющейся в самой ужасной агонии. Никогда в жизни ребята не слышали такого страшного крика, переходящего в жуткий, душераздирающий вой.

Пламя охватило всю картину, затрещала рама, и вой прекратился. Юлька завороженно смотрела на костер. Чудилось, что из пламени на нее смотрят горящие яростью глаза Карменситы.

– Юлька, пойдем домой. Все кончено, она сгорела, – Кирилл тронул девочку за плечо.

Очнувшись, она с трудом отвела глаза от едва тлеющих углей. Во всем теле чувствовалась страшная усталость.

Кирилл обнял Юльку за плечи, и они пошли прочь от пустыря.

Дед встретил ребят грозным выговором:

– Вы где бродите? Мы чуть с ума не сошли от беспокойства!

Маленькая Лушка сидела под полкой для обуви и обиженно таращилась на хозяйку.

– Лушенька, – Юлька взяла собачку на руки и прижала к груди, – завтра мы вернемся домой. Карменситы больше нет, бояться некого.

Собачка лизнула Юльку в подбородок.

– Мы сожгли картину, – спокойно сообщила Юлька.

Из гостиной донесся голос отца Дмитрия:

– Идите сюда, здесь все расскажете.

Ребята оказались в центре внимания. Дед принес на подносе ужин.

Уминая за обе щеки, ребята начали быстро рассказывать, но отец Дмитрий остановил их:

– Сначала поешьте, а то подавитесь.

Покончив с ужином, они пили чай с конфетами и рассказывали, как сожгли картину.

– Пожалуй, это лучший выход, – погладил бороду отец Дмитрий.

Дед кивнул в знак согласия:

– Я тоже так считаю. Игры со сверхъестественным крайне опасны.

– Мне сегодня пришла в голову идея сжечь картину, но вы меня опередили, – признался священник.

– Как вы думаете, она не сможет вернуться? – задала Юлька мучавший ее вопрос.

– Не сможет, – твердо ответил отец Дмитрий. – Она сгорела в очищающем пламени костра. Она не вернется.

На следующий день бабушка вернулась из больницы и даже не заподозрила, что домработница лежала с ней в одном отделении. Ребята покаялись, что, балуясь, нечаянно разбили зеркало и консоль. Бабушка поворчала, но быстро их простила.

К Юлькиному удивлению, вину за исчезновение картины взяла на себя Мумия. Она сказала, что помыла ее и безнадежно испортила полотно.

– А раму мы продали одному коллекционеру, – не моргнув глазом, соврала Юлька.

Старичок-доктор с удовольствием выслушал историю о Карменсите, угостил ребят конфетами и попросил не забывать его, заходить в гости.

Отцу Дмитрию здорово досталось от начальства за самовольство. Но он нисколько не жалел о своем поступке. Сказал, что этот случай здорово обогатил его опыт. Его знакомство с ребятами и дедом быстро переросло в крепкую дружбу. Отец Дмитрий часто приезжал в гости к деду. Они подолгу играли в шахматы, потом садились у камина, и священник рассказывал всякие интересные истории.