Том 20. Дни печали мисс Халагген - Чейз Джеймс Хедли - Страница 90

Осторожно нащупав выключатель, я включил свет. И испытал еще одно потрясение, не первое, но, видимо, и не последнее в этом городе. Глория Калливуд, совершенно обнаженная, стояла в двух метрах и смотрела на меня каким-то странным взглядом. Глаза мои вылезли из орбит, я впал в полную прострацию.

Язык мой присох к небу, я немо разевал рот, но не мог произнести ни слова.

Глория сделала два шага в мою сторону. Неестественная бледность покрывала ее лицо, светлые волосы рассыпались по плечам, едва прикрывая маленькую изящную грудь. Впалый живот, роскошные бедра… Я не отрывал от нее взгляда, силясь произнести хотя бы слово.

Когда она подошла вплотную, я понял, что она хочет лечь рядом, и молча отодвинулся. Так же молча она легла радом со мной и вполне естественным движением прикрылась простыней.

Рядом со мной лежало теплое тело, запах неведомых духов щекотал ноздри, я ощущал дрожь ее ждущей мужской ласки плоти. Ее невесомые руки легли на мою грудь, а в следующее мгновение жаркий поцелуй едва не отправил меня в мир иной. Я порывисто прижал ее к себе, и она затрепетала в моих объятиях. Я покрыл поцелуями ее тело, и она отдалась мне со стоном наслаждения…

Я даже не знал, с чего начать. Она лежала рядом со мной, по-прежнему бледная, с бескровными губами. Вскоре я немного успокоился и, запинаясь, сказал:

— Глория… Глория, ты даже не представляешь, как я счастлив! Но… как ты оказалась в этой заброшенной шахте? И как тебе удалось спастись из этого ревущего подземного потока?

Она повернулась и посмотрела на меня таким взглядом, словно видела впервые в жизни. Она открыла рот, демонстрируя ровные белоснежные зубы. Губы шевелились. Она силилась что-то сказать, но ни один звук не слетал с ее безмолвных уст. Слезы потекли из ее глаз, она начала плакать, спрятав лицо на моей груди.

— Ты не хочешь говорить, дорогая? Плохо себя чувствуешь? — Я покрыл поцелуями соленое от слез лицо, стараясь успокоить ее, но она продолжала всхлипывать, и ничто не могло остановить потока слез, струящихся из глаз. — Ты пережила какой-то кошмар?

Вместо ответа она тяжело вздохнула и еще крепче прижалась ко мне, продолжая безудержно плакать.

Глава 8

Я позвонил в госпиталь, куца был доставлен после покушения на меня, и попросил позвать к телефону доктора Кука. Мне ответили, что он подойти не может, так как в настоящий момент проводит операцию. Но если нужна экстренная медицинская помощь, то ко мне пришлют медсестру. Я попросил, чтобы сюда приехала Клер Пирсон, так как она показалась мне порядочным человеком, и ее присутствие действовало на меня успокаивающе.

Дежурная медсестра поинтересовалась моим именем и после пятиминутной паузы сказала, что Клер немедленно выезжает.

Когда она прибыла на виллу, я объяснил, не вдаваясь, впрочем, в подробности, что произошло с миссис Калливуд. Клер молча выслушала меня и лишь после этого спросила, где находится пациентка. Я проводил ее в комнату на втором этаже.

Ждать пришлось почти полчаса. Наконец появилась Клер. Она попросила приготовить порцию виски с содовой.

— Ваша знакомая испытала шок, и, по всей вероятности, именно от этого у нее наступила кратковременная амнезия. Потеря памяти, проще говоря. Я бы хотела знать, что конкретно с ней случилось.

Я в замешательстве смотрел на нее. Ведь нужно рассказать молодой медсестре все, что произошло за эти дни со мной и Глорией. Взвесив все «за» и «против», я все же рассказал ей практически все, опустив лишь мои скромные подвиги в постели. По мере повествования ее глаза все больше и больше расширялись от удивления. Не дав мне закончить, она воскликнула:

— Но любой другой на ее месте получил бы инфаркт! В это невозможно поверить!

— И тем не менее это чистая правда.

— И что же теперь вы собираетесь делать? Именно вы? — Она закурила очередную сигарету. — Ситуация критическая. Да и вам грозит смертельная опасность. Вспомните хотя бы о покушении.

— Ну, опасность для меня скорее теоретическая, — попытался отшутиться я. — И потом, не забывайте, я не впервые попадаю в подобные переделки. Как-никак, это моя работа. Вот так-то, Клер… Можно мне вас так называть?

— Разумеется, — впервые с момента нашей встречи она рассмеялась.

Я продолжал:

— Видимо, я вновь в начале пути. Мой клиент мертв, но задание остается в силе. Он был моим лучшим другом. Мы с ним вместе воевали. Разумеется, я не могу утверждать, что уже завтра утром ткну пальцем в сторону убийцы. Вовсе нельзя исключить и то, что убийца, а может — убийцы, окажутся умнее меня, и я отправлюсь вслед за Джорджем в лучший мир. На карту поставлено все, начиная от моей жизни и кончая репутацией детектива. Во всех моих предыдущих расследованиях козырный туз рано или поздно оказывался в моих руках. И сейчас, как никогда, я молю Бога, чтобы он оказался у меня.

— Вот как? У вас появилась хоть какая-нибудь идея?

— Моя трагедия как раз и заключается в том, что у меня их более чем достаточно. Но едва я копну глубже, как все рассыпается в прах.

— И все же вы не бросите это дело?

— Нет, конечно же, не брошу. Есть еще один след, который мне хочется проверить. Существует некий Тони Кастелло, бывший полицейский. Это единственный человек с которым я до сих пор не успел встретиться и поговорить.

Дабы доказать, что я не бросаю слов на ветер, я вооружился толстым телефонным справочником Лос-Анджелеса и начал его перелистывать. Вскоре я уже знал телефон таинственного Кастелло. Я немедленно набрал номер. В трубке раздавались длинные гудки, но к телефону никто не подходил. С досадой бросив трубку, я повернулся к Клер.

— Самое лучшее, что можно предпринять сейчас, так это поехать туда. Вы же, Клер, присмотрите за Глорией.

Она молча кивнула.

— Да, еще одно, — заметил я, прежде чем уйти. — Ни под каким предлогом никому не открывайте дверь. Когда вернусь, я позову вас по имени.

Вскоре такси доставило меня к зданию, фасад которого наталкивал на мысль, что это скорее конюшня, чем жилое помещение, настолько он был грязен. Дом этот находился в рабочем квартале в нижней части города. Едва я вышел из такси, в ноздри мне ударило такое зловоние, что я едва сдержался, чтобы не зачехлить нос носовым платком.

Консьержка, старуха со сморщенным лицом, похожим на перепеченное яблоко, даже не взглянула в мою сторону, когда я обратился к ней с вопросом.

Я молча направился к лифту и поднялся на пятый этаж. На лестничной площадке было темно, хоть глаз выколи. Подсвечивая фонариком, я остановился перед дверью с номером 400.

Протянув руку к звонку, я вдруг заметил, что дверь приоткрыта. Бесшумно проскользнув в прихожую, я замер там, держа в руке револьвер Джорджа, предусмотрительно захваченный мной из его кабинета.

— Кастелло, вы дома?

Ответом было молчание. Глаза постепенно привыкли к полумраку; и я мог различить кое-какие детали. Крысята ик, да и только! Маленькая прихожая, грязная кухня. Ванная и туалет были сырыми и крохотными. Инстинкт подсказывал мне, что здесь кто-то есть. Я находился на тропе войны, и малейшая моя оплошность могла стоить жизни. Вдруг кто-то затаился в темноте, выжидая, пока я сделаю неверный шаг. Красная лампочка тревоги беспрерывно мигала в моем мозгу, но я все же еще усилил бдительность, осторожно продвигаясь вперед. Оставалась только одна запертая дверь. Прислушиваясь и держа наготове кольт, я осторожно толкнул ее. Она бесшумно отворилась.

Я стоял на пороге спальни. Такой маленькой, что в ней едва помещалась кровать. В углу, возле окна с опущенными шторами, стояли туалетный столик и стул. На стуле, наклонившись вперед, кто-то сидел. Я не хотел зажигать свет и осторожно шагнул вперед, внутренне насторожившись. Неестественная поза, в которой сидел этот человек, внушала тревогу. Я никак не мог сообразить, в чем дело, затем меня словно током ударило: у него не было рук, они были отрезаны по локоть! Тони Кастелло был мертв!