Средина. Том 1 - Асеева Елена Александровна - Страница 18

— Не ведаю маги Лет-Сорока-Змея-Морокунья-Ведомая, — чуть слышно отозвалась королева, беспокойно ощупывая лишенное жизни лицо отрока, с красноватым подтеком под носом. Она нежно огладила материю краски на его груди и на малость замерев в области сердца и вовсе тягостно произнесла, — Дхийо Йо Нах Прачодайат! великий Творец Господь Мор! Сердце не бьется!

— Нет! нет! ваше королевское сиятельство, — шибутно проронила маги и также опустилась подле мальчика на присядки. Она, обхватив, приподнял напряженную руку отрока, внутри не просто сведенную корчей, а словно забитой каменьями. — Конечности окаменевшие, — нежно массируя перста мальчика, отметила маруха, — такого не может происходить впервые мгновения гибели с человеком. Омертвение плоти приходит позже, это нечто иное. Надобно срочно связаться с Господом Вежды.

— С Господом Вежды?.. — протянула потухшим голосом королева. — Да, конечно, надо связаться с Господом.

Блага не мешкая вскочила с присядок, и зримо качнувшись всей плотью туды… сюды… сомкнула очи. И на том месте, где у человека были виски, а у марух располагались вытянутые тонкие щели, начинающиеся от уголков очей и уходящие под волосы, с округлыми краями зримо колыхающиеся, нежданно яростно вспыхнула голубоватая изморозь и точно выпустила из своих недр сине-зеленый, густой дымок.

Глава восьмая

Раскатистый крик Крушеца не просто прокатился по Галактикам, он переполнил всю маковку так, что на ней на миг притухло сияние, и точно резонировал от Родителя да возвернувшись на четвертую планету с особой мощью прошелся по замершим в зале Богам. Очевидно, Родитель негодовал и данное негодование выплеснул на Вежды и Седми, отчего оба Зиждителя тягостно закачавшись взад…вперед, будто подрубленные дерева повалились в кресла, с которых дотоль поднялись.

— Что случилось? — болезненно морщась, протянул Вежды, и, притулив левые перста ко лбу, вдавил голову в ослон кресла.

— Не ведаю, — еще тише отозвался Седми и его высокий, звонкий тенор тягостно сотрясся в такт колыханию всей плоти и даже серебристого сакхи. — Не ведаю, — добавил он погодя и качнул головой, где ноне обод в виде тонкой, красной бечевки огибающей ее по коло зримо полыхнул рдяными переливами света. — Лег-хранитель не выходит на связь, что-то произошло.

Густые полотнища облаков, дотоль скрывающие свод, нежданно, точно прохудившаяся материя громко хрястнув, разорвали свои стыки, и легкими пуховыми комками посыпались вниз. Роняя свои перьевитости на кресла, пол, на тела Зиждителей. Особой плотностью окутывая голову Вежды, ноне на которой также находился малый венец, в виде тончайшего обода окутанного багряными нитевидными сосудами и белыми жилками, без положенного глаза в навершие.

Прошло, вероятно, несколько мгновений, движение века Вежды и дуновение, посланное Родителем, окутало облаками всю голову Господа, и разком на ободе его густо замерцали багряные сосуды, оплетающие саму поверхность. Димург, вдруг надрывно вздрогнул и с тем облачные куски, отпав от головы, каплями воды осели на материю его серебристого сакхи, а после он торопливо молвил:

— Мальчик в беде. Крушец напуган, паникует и с тем негодует, как передал Родитель. Нужно срочно оказать помощь, не унося плоть с Земли. Я возьму Трясцу-не-всипуху и отправлюсь. — Вежды не мешкая поднялся с кресла и днесь напряженно замер, понеже в его ободе запульсировали нежданно и белые жилки. — Блага передает, что мальчик подле них, и судя по всему в беспамятстве. — Димург беспокойно оглядел все еще сидящего в кресле Раса, и мягко добавил, с особой авторитарностью своего баритона, — Седми немедля сними с себя обод. И жди… Я буду скоро.

Димург на этот раз не стал выходить из залы как положено, ибо торопился. Он внезапно ядрено вспыхнул весь золотистым светом, обратился в горящую брызгу и пропал.

— Что? Что сказал Господь Вежды? — испуганно зыркая на королеву поспрашала маги Лет-Сорока-Змея-Морокунья-Ведомая.

Стрел-Сорока-Ящерица-Морокунья-Благовидная неспешно качнула головой, а в очах ее с тем движением блеснули слезы огорчения… ощущения того, что она не справилась с порученным ей. Подвела Господа Вежды, всегда столь мягко и трепетно относящегося к ее племени, и к ней в частности. Она подвела не только благодушного Господа Вежды, но и своего Творца, Господа Мора, подвергнув опасности столь дорогую всем божеским созданиям лучицу… лучицу обожаемого ею Господа Першего.

Золотое сияние озарило не только всю ложбинку, но и раскиданные справа…слева брега, поросшие могучими деревами, да отразилось радужной игрой в воде. И в шаге от королевы появился Вежды, крепко держащий за руку, словно повисшую в воздухе и покачивающуюся туды…сюды Трясцу-не-всипуху. Бесица-трясавица походила на тощую, иссохшую женщину, с точно сразу натянутой на кости серой кожей. Потому и сами чагравого цвета кости явственно сквозь ту тонкость проступали, и коли на груди вырисовывались округло-выпирающими рядьями ребер, вспять угловато топорщились в суставах на локтях, коленях, плечах и запястьях. Трясца-не-всипуха не имела одежды, будучи голой, на ней отсутствовали какие-либо признаки пола, волос. Туловище по форме схожее с человеческим, впрочем, имело несколько угловатый скат, из которого, словно из единой макушки, выходили ноги, также весьма худые и завершающиеся здоровущими стопами, лишенными пальцев, вместо каковых там находилась покатая впадина. На голове, чем-то напоминающей сычиную, крупной, широкой с ярко выраженным лицевым диском и маленькими, торчащими кверху из навершия ушками, слегка увитыми черными курчавыми волосками, присоседились короткие, серо-дымчатые лохмотчатые волосы, вроде даже несколько их клоков. Само же лицо и вовсе казалось дивным, поелику не имело как такового носа, в том месте у бесицы-трясавицы просматривалась полусферическая выпуклость, с выступающими, слегка даже вывернутыми устами, да большим единственным глазом. Одначе око, было значимым во всем лице Трясцы-не-всипухи, так как не только казалось огромным в размере, но и помещалось в центре лба. Глаз не имел, как таковой радужной оболочки в нем находилась лишь ярко-желтая склера и крупный, квадратный, черный зрачок.

— Ретиво! Ретиво! — повелел Вежды, пред тем как выпустил руку бесицы-трясавицы из своей, и бережливо опустил ее на оземь. — Что? Что с нашей драгоценностью?

Трясце-не-всипухе не пришлось указывать дважды, ибо не успели ее стопы коснуться земли, как она торопливо дернувшись, вмиг подскочила к лежащему отроку, и опустилась пред ним на колени, положив обок себя небольшой сине-зеленый, переливающийся коробочек. Вельми шибутно она мотнула головой, тем самым повелевая убираться прочь, все еще сидевшей подле мальца маги марухи. Тотчас сама принявшись ощупывать голову, и грудь Яробора, подсвечивая все это время себе выпорхнувшим из единственного глаза едва зримым дымчато-серым столбом.

— Глубокий обморок, небольшой сбой в работе сердца возникший вследствие однократного нарушения сердечного ритма, — молвила, наконец, скрипуче-писклявым голосом, точно собираясь разреветься, Трясца-не-всипуха.

Бесица-трясавица приглушила сияние собственного глаза и дымок словно рассеялся по лицу мальчика. Тем временем она взяла с оземи принесенный коробок и надавила перстом на его гладкую крышечку. Резко щелкнув, крышечка самую малость сдвинулась в бок, показав серебристое округлое дно и лежащую в нем прозрачно-стекляную с полпальца капсулу. Трясца-не-всипуха медлительно вынула капсулу из коробка, а та в свою очередь мгновенно растянулась, став схожей с упругой, узкой спиралевидной пружинкой, да заходила ходором туды… сюды. Поднеся, эту растянувшуюся не меньше чем в перст, пружинку к губам мальчика, бесица-трясавица осторожно приоткрыла его сведенные корчей губы. Бережно она возложила растянувшуюся капсулу на плотно сжатые зубы мальца, расположив ее горизонтально, и будто материей, обеими устами прикрыла сверху.

— Блага, что здесь произошло? — голос Вежды прозвучал достаточно ровно, понеже Господь не просто увидел огорчение в лице королевы, но и почувствовал его своей божественной силой.