Средина. Том 1 - Асеева Елена Александровна - Страница 30

Мальчик долго сидел, задумавшись о своем уделе, о той несхожести с членами общины. Одновременно мечтая вырасти и отправиться на поиски тех, кто духовно ему близок, и поймет его чаяния, мысли, чувства. Он бы мог так сидеть и дальше, отрешенный, безучастный ко всему, если бы внезапно раздавшийся подле самого уха пронзительный стрекот сороки, придав ему движения, не вывел из окаменения. Яробор проворно раскинул в стороны остатки хвои и листвы, да вытащил ножны с мечом (которые во всех иных отроках вызывали благолепное уважение, а в нем желание как можно скорей от них отделаться). Мальчик стремительно вскочил на ноги и поспешил к великому дубу. Однако сделав не более десяти шагов, остановился, легохонько вдарил левой дланью себя по лбу, да развернувшись, побежал вспять к месту ночной стоянки, ибо позабыл прихватить оставшийся там сверток с остатками еды, кубышку и кресало с кремнем. Шибутно подхватив сверток с оземи, мальчонка днесь не мешкая направился к дубу, так как занимающийся день уже вползал в лес широкими, солнечными полосами очерчивая не только почву, но и озаряя каждое растеньице, веточку, листок, аль схоронившийся пятилепестковой головешкой желтый цветок.

Несмотря на то, что Яробор торопливо бежал, он прибыл к дубу последним из пяти прошедших испытание отроков. Выскочив из густоты леса малец, на мгновение замер на покатой полянке, в центре которой и рос великий дуб посвященный Богу Воителю, сыну Небо и повелителю гроз, грома, молний. Лесики представляли себе Воителя взрослым мужем с златыми клубящимися, долгими волосами, брадой и усами. Когда Бог гневался его брада, как и волосы, наливались бурой серостью. Воитель потрясал головой и осыпал с волосьев капли водицы на землицу-матушку. На мощной колеснице запряженной крылатыми кологривами мчался Бог средь туч, усеивая оземь дождями. Идут вскачь кологривы, стучат их копыта по небосводу, вращаются колеса колесницы, гремят на них спицы… посему и слышат люди раскаты, рокотания грома. Пускает из своего мощного радужного лука Бог стрелы и бьют молнии в землю, изгоняя оттуда затаившихся демонов, бесов, нежить. Лесики, почитая Воителя, посвящали ему особые дни и символы в виде колеса с шестью спицами, величаемые Грозовик. Изображая эти символы не только на обережных покромках, вышивая на рубахах, но и живописуя их на резных ставнях окошек, служащих в тех местах отводом от молний. Воитель был не только Богом Громовержцем, он слыл покровителем воинов, и потому считалось, что древо дуб, обладает особой могутностью и исключительной силой, крепостью своей древесины. Толстая, почти черная, трещиноватая кора, словно покромка, опоясывала мощный ствол великого дуба, теряющего в далекой голубоватой мороке свою крону с размашисто раскиданными в разные стороны дюжими ветвями и окаменевшими на них лопастными густозелеными листьями, днесь в кресень месяце налитых жизнью и соками своей молодости. Иноредь все же покачивая небольшими пучочками висячего аль стоячего цвета, образующего множество чешуевидных листков, точно восседающих на кольчатом пуфике.

— Яробор! — окликнул недовольно младшего брата Чеслав Буй, и взмахом руки призвал к себе.

Мальчик глубоко втянул аромат дубового духа, чем-то напоминающего сласть перемятого во рту трехлистника лугового да поспешил к брату, который на правах старшего проводящего последний обряд, уже раскладывал ребят вкруг ствола дерева. С под которого уже давно были убраны все ветви, как малые, так и побольше, и днесь землю укрывала сплошным слоем сухая листва, да невысокая травушка, что сумела в этой тенистости прорасти. Однако прежде чем занять указанное Чеславом Буем место, отрок удержал свою поступь подле самого старшего годами члена общины, уже белого как лунь, не только волосами и бородой, но и кожей Збигнева Варуна, лицо оного густо покрывали морщины, а руки изредка отказывая в силе, тряслись. Голос старика, словно хриплый звук колес телеги проскрежетал, когда напротив него остановился малец:

— Яробор, сын Твердолика Борзяты, ты прошел и второе испытание, показав лесу свое бесстрашие и той мощью укрепив собственный меч!

Збигнев Варун протянул руку к склонившейся голове отрока, и на чуток обретя прежнюю силу, крепко ухватил его за остатки волос. Легким движением ножа, зажатого в правой руке, старик срезал хвост под самый корень, досель удерживающийся там тонкой бечевкой.

На полянке подле дуба ноне находилось лишь пять мужей, по одному старшему на каждого из мальцов да Збигнев Варун, который и проводил сам обряд, зазывая предков, да прокладывая зовом путь душам юных воинов в Луга Дедов.

Забрав у младшего брата дотоль сжимаемый сверток и направив к предназначенному ему месту, Чеслав Буй принял у Збигнева Варуна волосы и спрятал их в суму, висевшую на покромке. Понеже обладающие до сих пор жизненной силой, волосы связывали детей с космосом, считалось, что чрез них можно было влиять на поступки человека. Поэтому ноне они должны быть сокрыты от чужого взгляда, а по возвращению в селение отцом отрока отданы огню, абы разрушив ту связь, даровать сыну мужественности.

Яробор занял свое место подле ствола древа, положив ножны с мечом таким побытом, чтобы его правая рука возлежала на рукояти, и сомкнул очи.

Збигнев Варун прерывисто дыша и с трудом переставляя ноги, обошел лежащих мальчишек, очерчивая повдоль их ног завершием своего меча коло, сооружая нечто в виде незримой стены, трубы… рукава уводящего в небеса. Чеслав Буй между тем поил ребят отваром, наливая его из глиняного кувшина в деревянную, удлиненную чару. Подступив к младшему брату, он заботливо поддержал его голову, и приткнул к губам край чары. Мальчик торопко сделал несколько больших глотков слизко-вязкой жидкости и перекривил лицо, вдруг ощутив глухие удары внутри головы, словно кто-то встревожено застучал изнутри в черепную коробку.

— Все, все выпей, — повелел Чеслав Буй и надавил на зубы отрока краем чары, он итак, сам не зная почему, налил брату меньше положенной дозы.

Гулкие удары внутри головы стали ощущаться мощнее, и тело едва ощутимо сотряслось, одначе Яробор подчиняясь не собственным чувствам, а напору брата одним махом допил весь отвар. Густоватый отвар, усилием воли мальца оставшись во рту, медленно прополз в глотку, и гулко упав внутрь желудка, вероятно в одно мгновение впитался в его стенки, просочился сквозь них и попал в кровь… Он, похоже, напитал плоть, все жилы, нервы, сосуды и дотянулся до самого бесценного в нем… его мозга. Яробор плотнее сжал очи, увидев пред ними пляс малых брызг радужного света, когда к тягучей боли в голове и во всем теле добавились глухие удары бубнов, это застучали в них вставшие подле отроков старшие лесики. А после, несмотря на скрипящий голос, громко вскликнул Збигнев Варун:

— О, Бог наш Воитель! Ты оживляющий Явь, не прекращай вращать Коло Жизни!

«Коло Жизни! Коло Жизни! Коло Жизни!» — сие уже взывал не старик, это монотонно стучало в переполнявшейся от боли и жара голове мальчика, а миг спустя ему вторили дробные удары сердца, словно свершающего коловращательное движение в груди.

Яркое сияние вырвалось единождым образом из его рта, очей, носа… Еще миг и голова Яробора, руки, ноги резко дернулись, тело напряглось. По первому его будто скрутила корча так, что сведенные мышцы, красными веревками вывернувшись вперед явственно проступили на лице, шее, конечностях. Тело мальца энергично подпрыгнуло вверх и также резко недвижно окаменело, губы слегка приоткрылись, и оттуда густой белой пеной потекла слюна.

— Ох! — болезненно вскликнул Седми, и, вскинув вверх руку, прижал перста к проходящей по лбу широкой мелко плетеной цепи на которой, словно на пирамиде восседали такие же цепи, где, однако, каждое последующее звено было меньше в обхвате предыдущего и заканчивалось едва зримым овалом, густо сияющим золото-огнистым светом, и легохонько пульсирующим.

— Что мой милый? — взволнованно отозвался Перший и черты его лица зримо дрогнули.

Он вельми торопко подошел к замершему, обок кресла Вежды, Седми и ласково обхватив того за плечи привлек к себе, единожды обняв и смахнув с лица легкую зябь искорок ссыпавшихся с венца. Боги, конечно, ожидали боль, ибо видения и зов Крушеца поколь сопровождались горячностью и молниеносностью, кою вмале, когда он станет Зиждителем, станет сдерживать венец. Посему за мальчиком ноне наблюдали не только марухи на Земле, но и Седми через Лег-хранителя. Рас каковой нынче мог первым и принять на себя основной удар того видения. И чтобы того не случилось, нужно было во время изъять мальчика да снять венец, увеличивающий мощь восприятия зова.