Средина. Том 1 - Асеева Елена Александровна - Страница 67

Наверно самым болезненным из этого толкования для Вежды стало упоминание об Отце, каковой итак отлученный от права посещения Млечного Пути, вмале должен был узнать о всем том, что сделал абы скрыть состояние Крушеца его старший сын. Так как Вежды понимал, все, что он сховал… прибыв в Ра-чертоги, придется показать Родителю.

Седми еще малеша тревожно поглядывал на подошедшего к нему Вежды, прижимая к себе вздрагивающего мальчика, оный после выдохнутой Крушецом просьбы перестал плакать и причитать. А посем, не в силах противиться воле старшего, шагнул к брату ближе и передал ему Яробора Живко. И тотчас и сам прижался к его правому плечу лбом, ощущая не только волнение Димурга, но поколь с трудом справляясь с собственными тревогами. Вежды ласково прикоснулся губами к затылку младшего брата, прикрытого пшеничными, короткими волосами, и, усадил мальчика к себе на левую руку так, что последний, испрямив спину, уставился ему в лицо. Нежно огладив дланью волосы Седми, Димург передал ему всю свою поддержку, успокоил и придал уверенности, и когда брат отступил от него, полюбовно молвил уже в направлении мальчика:

— Мы не могли с тобой видеться наша радость, потому как нам так велел Родитель.

— Родитель?! — выдохнул величание Яробор Живко, как считали лесики Единого Бога, Верховную Сущность Всего Творения, Отца и Мать Богов, порождение всей Сути и Мира в целом.

— Да, Родитель, — Вежды глубоко вздохнул, теперь даже пежины золотого сияния погасли на его коже, и она стала густо черной… Под ней, точно схоронились те самые присущие Зиждителям оранжевые паутинные кровеносные сосуды, ажурные нити кумачовых мышц и жилок. — Доколь мой дорогой, это все, что я могу тебе сказать. — Юноша резво отворил рот, желая, что-то возразить, но Господь трепетно прикрыл его сверху кончиком пальца. — Дождемся прибытия Небо от Родителя… И тогда, быть может, мы сумеем все тебе пояснить.

— Небо… а Перший, — тугой тоской теперь трепыхнулся не только голос, но и весь мальчик, — Перший…

Он нежданно резко стих и глубоко задышал, а после качнулся, благо Вежды, торопливо протянув руку, придержал его ослабшее тельце за спину. Яркое полыхание смаглого сияния густо покрыло всю голову Яробора, и словно замерцало на коже его лица. Димург немедля приник устами ко лбу юноши и участливо протянул:

— Крушец, милый мой малецык, успокойся… Я передам твою просьбу Родителю, прошу только, не губи мальчика… Иначе не будет никакой встречи с Отцом. Умиротворись, моя бесценность.

Яробор Живко рывком дернул конечностями, сияние спало с его тела, и отворившиеся очи воззрились в столь близкое лицо Вежды, верно Крушец получив ответ, и впрямь угомонился. Димург медленно отклонился от мальчика и мягко ему улыбнувшись, заботливо ответил, теперь уже на его вопрос:

— Перший вельми далеко от нас… И поколь не сможет прибыть. — Крупные капли слез, точно приправленные желтоватым сиянием купно засверкали в уголках глаз мальчика, и, приметив их Вежды торопливо дополнил, — но если ты успокоишься… Мы сможем побыть вместе… Поговорить и я убежден ответим на многие твои вопросы, которые одначе пусть доколь не касаются того места, почему мы от тебя таились… Хорошо? — Юноша судорожно качнул головой столь непонятливо в бок, что ни Димург на предплечье которого он сидел, слегка приобняв плечо, ни Седми так и не поняли его ответа. — Значит, ты не согласен? — мальчик сызнова неопределенно дернулся, внутри него все так смешалось, что он и сам не понимал, чего желает. — Просто коли ты продолжить тревожится и плакать… коли продолжишь рваться, — эту молвь Вежды направлял в первую очередь на Крушеца, — начнутся видения… Видения, которые ежели ты не понял, связаны с твоей тревогой и тоской… И если они пойдут, тяжело будет не тебе одному, а и нам с Седми, ибо связанные с тобой мы их также воспринимаем.

— Видения? — Яробор Живко порывисто встрепенулся, нежданно весь напрягся, так как прояснения данного состояния желал не меньше чем Крушец, не меньше чем объяснений, почему от него хоронились. — Ты знаешь про мои видения? Что? Что это? Грядущее?

— Так много вопросов, впрочем, как всегда, — благодушно проронил Вежды и неспешно приткнул левую руку с сидящим на ней мальчиком к своей груди. — Можно на них ответить, но не так скоро… Допрежь того мне надобно твое согласие.

— Согласен, — тотчас откликнулся Яробор, и, прижавшись к груди Димурга, явственно кивнул. — Не буду, хотя того вельми желаю, спрашивать вас до появления Бога Небо о том почему вы меня бросили.

— Нет, драгоценный наш мальчик, не бросили, — не менее торопливо вклинился Седми, определенно, более тягостно, чем старший брат воспринимающий обиду юноши. — Никогда не бросали, — и огненная россыпь искр, исторгнувшись с кожи его лица, осыпалась на грудь, спалив в нескольких местах материю сакхи до черных дыр.

— Тогда… Мы с тобой присядем, — умягчено и нескрываемо обрадовано отметил Вежды, словно, и, не услышав в словах парня огорчение.

Бог правой рукой описал полукруг в воздухе, тем самым приближая к себе пыхнущее, клубящее внутри сидалища и ослона, смурное кресло, стоящее позади. И когда оно, энергично подпрыгнув, почитай врезалось в ноги Господа, медленно опустился на сидение, усаживая юношу себе на колени, и укладывая руки на локотники, несколько вдавливая их перисто-кучевую поверхность в глубины.

— Абы я весьма утомлен последнее время, мой любезный мальчик, и не в силах подолгу стоять, — досказал свою прерванную речь Вежды и степенно приподнял ноги. Клуб облака, вырвавшись с под сидения, незамедлительно подхватил ноги Бога на себя, разком образовав под ними достаточно широкий лежак. — И подолгу сидеть, — все также с расстановкой договорил Димург, стараясь своим бархатисто звучащим тембром голоса снять любое волнение, как с плоти, так и с лучицы. — А теперь по поводу видений, — дополнил он и Яробор Живко дотоль опирающийся спиной на его грудь, резко подавшись вперед, обернулся, чтобы узреть лицо Зиждителя. — Про твои видения мы не просто знаем. Мы… И я, и Седми, и иные Боги их видят… Кто в меньшей степени, кто в большей. Для некоторых из Богов сие всего-навсе расплывчатые пятна, для других полноценные картинки… Для кого-то лишь легкая зябь, парестезия мгновенной неприятности, для неких весьма болезненные ощущения, как сами их течения, так и последствия… Сами видения…

Однако Ярушка стремительно вскинул вверх правую руку, приподнялся на колени, абы стать ближе к Богу, и, дотронувшись до его угловатого подбородка перстами, ласково произнес:

— Для тебя… тебя Вежды мои видения боль, — теми словами не столько вопрошая, сколько утверждая ставшую очевидной для него истину.

— Боль, мальчик мой. Боль, утомление и слабость, — едва слышно поддержал ту истину Димург и с нескрываемой нежностью посмотрел в лицо юноши.

— Потому как… потому как ты любишь Першего, также сильно как и я… Ты…ты. — Яробор Живко на немного прервался и еще… еще раз огладил грань подбородка Бога, словно вспенивая на нем иноредь идущее пятнами золотое сияние. — Ты его помощник, — досказал он, основываясь на верованиях лесиков.

— Нет, не помощник. Я его сын. Старший сын, — произнес Вежды и широко улыбнулся так, что мгновенно попеременно замерцало сияние, под его кожей озарив хоть и темные, но весьма благодушные, мягкие черты лица.

Вежды и Седми неторопливо так, чтобы юноша все понял, пояснили ему о том, кто есть на самом деле старшие Боги: Перший, Небо, Асил и Дивный. Растолковали о сущности как таковых печищ, их отличии и единстве, и иных Богах входящих в них. Яробор слушал внимательно, не перебивая, поелику впервые ощущал разумность толкования, и потому не задавал вопросов. Зиждители вельми мягко поведали ему о роли Родителя и ответили на ряд возникших вопросов по поводу духов, демонов, бесиц-трясавиц и иных своих созданий. Весьма туманно пытались объяснить, где находятся они днесь. Хотя в данном вопросе юноша оказался дюже настойчив и более-менее удовлетворив любопытство по поводу местонахождения, стал интересоваться тем, где лежат Луга Дедов и Небесные Чертоги. Вежды в целом, как и Седми, туманно понимающие не только верования лесиков, но и дюже сбивчивую от волнения речь мальчика, долго не могли ничего толком сказать. Однако погодя Расу все же удалость осветить Яробору Живко и этот вопрос, сказав, что те самые Луга и Чертоги, является всего-навсе вымыслом людей.