Ночной мотоциклист (сборник) - Смирнов Виктор Васильевич - Страница 67

67

Я приехал сюда, в Козинск, на время, но Каширский, новый директор автобазы, говорит, что вот-вот должны прийти еще несколько КРАЗов и надо будет помочь водителям осваивать тракт. Грузов становится все больше и больше, и каждый шофер нынче на счету, особенно дизелист. Даже отсюда, с перевала, видно, как над Аксаем вспыхивает электрическое холодное зарево.

Слишком тесно я связал себя за эти дни с горами и людьми, которые здесь живут.

Васька теперь уже знает, что я езжу на КРАЗе и, услышав на тракте дизельный гул, выбегает к самому мосту, и Таня тоже спешит следом, накинув красный, издали заметный платок. И каждый раз, когда я вижу движущийся на белом ослепительном склоне этот платок, у меня учащенно бьется сердце…

Скоро весна. Скоро двинется большая вода с гор, зазеленеет трава на южных склонах. Водители привяжут к зеркальцам машин букеты подснежников. Эти машины, как вестники весны, будут лететь к Аксаю, туда, где еще хозяйничает зима.

А тракт у нас теперь чистый. И будет чистым всегда…

Стрелец дает нетерпеливый сигнал. Гудок улетает в горы, и вскоре возвращается эхом, и долго еще блуждает по склонам.

— Давай, — говорит Стрельцов. — Время не ждет.

Он садится за руль, и двигатель, словно соскучившись по работе за эти несколько минут, издает радостный рев.

Сети на ловца

Я ловко сети, Озрик, расставлял И угодил в них за свое коварство. Шекспир, Гамлет

В то воскресное утро, когда я, по–соседски коротко постучав в фанерную дверь, вошел к Павлу Чернову, старший лейтенант милиции лежал на раскладушке с увесистым академическим томом Шекспира в руках.

— Привет, — сказал я. — Что, сегодня и в угрозыске выходной?

— Ты думал, мы денно и нощно гоняемся за преступниками? Иногда и отдыхаем. Скажи, ты никогда не писал детективных повестей или рассказов?

— Не писал.

— Жаль. У Шекспира нашел бы эпиграф к любому случаю.

В то время я и в самом деле не предполагал, что буду когда–либо писать рассказы и повести, главным героем которых станет Павел Чернов, «сыщик», как он часто себя называл, пользуясь устаревшим, но зато точным и лаконичным определением… Мы были соседями по обширной и шумливой коммунальной квартире и не очень–то интересовались работой друг друга. Так бывает у людей, слишком тесно соприкасающихся в быту.

В самом деле, когда вы сталкиваетесь на кухне с сотрудником угрозыска, который несет в руке сковородку с расплывшимися шницелями, вы меньше всего думаете о том, что перед вами человек, профессия которого исполнена романтики и суровой, подчас опасной для жизни борьбы. Так называемые мелочи быта мешают быть зоркими и объективными… Поэзия не выдерживает соприкосновения с прозаическим кухонным чадом.

Нет ничего удивительного, что я «открыл» Павла с большим опозданием Зато, однажды открыв, уже не упускал этого парня из виду. Так появились на свет и «Ночной мотоциклист» и «Тринадцатый рейс»… Более того, постепенно произошло нечто вроде подмены самого себя собственным героем как личностью более значительной и интересной. Вот почему друзья и знакомые, читая написанные от первого лица детективные истории, начинали путать меня с Черновым и Чернова со мной: весьма лестное для автора заблуждение.

Итак, все началось в то воскресное утро.

— Если тебе все же придет в голову написать детектив, — продолжал Павел, обязательно перечитай Шекспира.

— «Откупори шампанского бутылку иль перечти «Женитьбу Фигаро»!

Мне не хотелось завязывать серьезный разговор: всю неделю я безвылазно провел в редакции газеты и жаждал реки, воздуха, легкомысленной воскресной болтовни.

— В самом деле, — сказал Павел, рассматривая гравюру, изображающую Полония, — вот пройдоха, который, несомненно, заслуживал быть занесенным в полицейскую картотеку, если она существовала тогда в Дании… Шекспир великий мастер по части криминалистических загадок.

— Сообщи об этом на кафедру западной литературы. «Новое об английском драматурге. Шекспир и угрозыск».

— Смеешься? Представь себя на месте следователя, который застает картину, описанную в финале «Гамлета». Разберись в этом хитросплетении смертей, где причинная зависимость запутана. Кто виновник, ну?

— Король, — бодро ответил я.

— Если бы! — серьезно сказал Павел, — Если бы все было так просто.

— На рыбалку поедешь?

Я попробовал отвлечь соседа от его вечной углубленности в профессиональные проблемы, которые он умел извлекать отовсюду с настойчивостью неофита. Так начинающий медик ищет в своих знакомых симптомы всех изучаемых болезней. И — представьте себе — находит…

— Не поеду. Жду звонка, — сказал Павел. — Знаешь, как говорится в воинских уставах: «разрешается отдыхать лежа, не снимая одежды».

Мы сидели в дистрофичной желто–зеленой комнатенке (семь на два с половиной), вытянутой к окну, словно коридор. Одна стенка была занята стеллажом с книгами, большинство которых, судя по старым, видавшим виды обложкам, перекочевало сюда из букинистических магазинов. Часть второй стены занимала самодельная дискотека, заключавшая несколько сот пластинок… Словом, с первого взгляда было ясно, чт составляет главное увлечение хозяина.

Тот, кто сталкивался с Павлом, меньше всего готов был заподозрить в этом парне сотрудника милиции. Он не был похож на человека действия. Медлительный, лобастый, как телок, — он казался застенчивым, рассеянным и немного неуклюжим. Но вскоре я узнал, что это обманчивое впечатление: просто в свободные часы Павел, как говорят спортсмены, «расслаблялся», в нем словно аккумулировалась энергия.

Впоследствии, познакомившись поближе с нашим областным угрозыском, я не раз спрашивал себя: почему на долю Павла выпадали исключительные, редкие дела, иной раз даже в том случае, когда он их не искал? Наверно, здесь вступало в силу как бы взаимное притяжение — Павел и сам был незаурядным, может быть, исключительным оперативником. Он принадлежал к тем счастливцам, которые сумели детское увлечение превратить в пожизненное занятие, для него существовала только работа, только…

— Вот ты говоришь о детективе… Но как я его напишу? Это для меня область неведомая. Взял бы меня на расследование!

Я сказал это между прочим, не предполагая, что разговор получит деловое продолжение.

— Или ты не можешь взять? Секретная работа?

— Да нет. Отчего же? Только нужно разрешение начальства, сам понимаешь

— Попробую связаться с вашими через редакцию. Майор Комолов, наверно, разрешит.

— Наверно. Может быть, и съездим вместе.

— Но только чтобы интересное дело!

Павел нахмурился и с треском захлопнул книгу.

— Странный вы народ, журналисты. «Интересное дело» — а для кого? Да весь смысл нашей работы состоит в том, чтобы «интересных дел» не было. Нас больше радует, когда тревоги ограничиваются пустяком. Короче говоря, мы в основном занимаемся профилактикой.

— Ну, а если…

— Бывают и «если».

Спустя некоторое время благодаря этому воскресному разговору я стал свидетелем — и даже участником — самого короткого расследования, которое когда–либо проводил Павел Чернов, а на долю этого парня выпало немало — потому что вскоре.,

Впрочем, детективные истории следует рассказывать по порядку.

Звонок, которого я ждал довольно долго, раздался в самое неподходящее время — существует же «закон падающего маслом вниз бутерброда». Я сидел в опустевшей редакции, обдумывая подписи к фоторепортажу, который следовало срочно поставить в уже сверстанный газетный номер. Поэтому на звонок я ответил немым ругательством: приподнял и тут же опустил трубку. Но звонок раздался снова.

— Алло, пресса, — сказал Павел, узнав мой голос. — Вежливый человек не бросает трубку, как бы ни был занят. Если хочешь, поехали с нами. Чэпэ! Комолов разрешил. Выходи к подъезду редакции через десять минут. Прихватим доктора — и сразу к тебе.