Селфи (СИ) - Кова Юлия - Страница 6

Решение вызрело мгновенно, само собой. Теперь, когда меня уже ничего не держало, я собрался уйти так, как привык – сжигая мосты, быстро. В этом не было ничего сложного: шесть лет назад я это уже проделывал. Сев в кресло, я открыл «Vaio», вошёл в почту и написал Дядьсаше короткое, но исчерпывающее письмо о своём окончательном увольнении. В копию письма я поставил Дашу с просьбой передать Диане мою трудовую книжку. Потом я отправил запрос в Интерпол, Мари-Энн Бошо и предложил встретиться и обговорить перспективы нашего дальнейшего сотрудничества. Дописав письмо, я нажал на кнопку «отправить» и стал ждать. Мари-Энн ответила мне на удивление быстро. Не задумываясь ни на минуту, она предложила мне постоянную работу и контракт. Для подписания договора я должен был уже завтра вылететь в Лион. К письму был приложен электронный билет только в одну сторону и чек на десять тысяч евро – мои «подъёмные».

«Я уеду и не вернусь. Моя любовь предала меня, и я ей не нужен. Мой город отказался от меня, не в силах предложить мне работы, которая нужна мне. А я не хочу погрязнуть в дешевой корпоративной войне за место без идей, но под солнцем. И теперь всё, что у меня есть, это контракт и чек, брошенный мне, как подачка. Чек – нафиг. Я просто хотел быть востребован здесь. Но здесь я, увы, не нужен...»

Я еще не успел до конца «оплакать» себя и посыпать голову пеплом, как зазвонил мой мобильный. Посмотрев на определитель, я увидел имя Дианы. Прикинув, что будет, если я сейчас только попробую не взять трубку, я поморщился и ответил на вызов.

– Привет, – без особой радости квакнул я.

– Привет. Так, ты где? – властно спросила Диана.

– Тон сбавь, – начал «заводиться» я. – Я у себя дома.

– Вот и отлично. Вот и сиди у себя дома, Андрей. Я требую, чтобы ты до двенадцати ночи сидел у себя дома и никуда не выходил. Ты хорошо меня понял?

«Ничего себе, ну и тон у неё. И с кем она только общается?»

– Диана, прости, у тебя всё хорошо? – преувеличенно-вежливо осведомился я.

– Нет. Мне не хорошо. Тут вообще никому ни фига не хорошо из-за твоего поведения. Так что сиди дома и жди!

– Слушай, Диана, а не пошла бы ты в...

«Куда бы мне вежливо её направить?..»

– ...ты! – воплем донеслось из трубки, – слушай, ты! Ты можешь хотя бы раз, хотя бы ради разнообразия, всего один-единственный раз выполнить мою просьбу? Сиди дома, я кому сказала, – и моя младшая сестра тут же бросила трубку. Я даже моргнул от неожиданности, услышав короткие гудки.

«Ну ни фига себе…»

– Хорошо. Один раз могу. Разнообразия только не обещаю, – буркнул я, после чего со спокойной душой вообще отключил мобильный и отправился на сайт агентства недвижимости. Скинув в агентство запрос с просьбой как можно скорее связаться со мной относительно продажи моей квартиры на Тёплом Стане, я заказал такси до «Шереметьево» и начал собирать вещи. Многого мне не требовалось. Так, пара рубашек, водолазка, свитер, джинсы. Кажется, ещё кроссовки.

В одиннадцать ночи я наконец-то вспомнил о том, что надо бы уже снять этот чёртов костюм, что-нибудь пожрать и забыться. Но как только я вытянул запонку из левого манжета рубашки, как кто-то позвонил мне в домофон. Я проигнорировал его, уже выпутываясь из галстука. Прошло ещё три минуты, и я понял, что этот «кто-то» успешно прорвался через мою консьержку и теперь навязчиво терроризирует звонками мою дверь. Мрачно показав незваному гостю «фак», я начал вытаскивать запонку из правой манжеты. Но неведомый «гость» не унимался. Он звонил еще добрых двадцать секунд, а потом сыграл на моём звонке нечто, одновременно напоминающее «Спартак-чемпион» и «Динамо-Москва».

«А гости-то с юмором. Такие фиг уйдут», – обречённо понял я, вставил запонки обратно, пошёл к двери и распахнул её.

Я замер на пороге.

– Привет, – буркнул мне Кузнецов, глядя на меня исподлобья.

– Да ё... То есть привет, зайка. То есть, Митя, здравствуй.

Подняв домиком светлые брови, крепкий «зайка» ростом в метр восемьдесят семь воинственно посмотрел на меня и недовольно сунул руки в карманы. Выглядел успешный вице-президент корпорации «НОРДСТРЭМ», мягко говоря, странно. Дорогая парка, модные джинсы, какой-то абсолютно нереальный по стоимости свитер, кроссовки, которые только-только поступили на прилавки столичного ЦУМа – и при этом взъерошенные волосы, очумелые глаза, а на шее мощный засос алого цвета.

– Ты оглох и поэтому домофон не берешь? – желчно поинтересовался Митя и нервно почесал шею.

– А ты так трезвонишь, потому что по башке давно не получал? – в свой черёд спросил я, разглядывая его «украшение».

«Интересно, кто это его так куснул? Неужели…. Ирка? Ну нет, это не её стиль... или всё-таки её?»

Додумавшись до этой мысли, я затрясся от дикой ненависти. Тем не менее, я вполне миролюбиво сказал:

– Ну заходи, Митя. – И добавил: – Если ты, конечно, не боишься.

Кузнецов фыркнул, бесстрашно переступил порог и быстро осмотрелся.

– Чо дверь не открывал? – подняв бровь, ухмыльнулся он.

– Для тебя наряжался.

– Смешно, – оценил шутку Кузнецов. – Слушай, Исаев, а ты часом не бухаешь тут в одиночестве? – И Зайка со знанием дела покрутил носом.

– Я вообще ещё не пил, – честно ответил я и отправился в кухню. Митя, как ни в чём не бывало, по-хозяйски захлопнул входную дверь и потопал следом.

– Слышь, Андрюха, а я бы сейчас выпил, – доложил мне Митя. – У тебя есть что-нибудь? Налей, а? Просто я не в своей тарелке. Мне... в общем, мне поговорить с тобой надо. – И Кузнецов, скинув куртку, с удобством расселся в моём кресле. Закусив губы, я со стуком поставил перед Кузнецовым пустой стакан и запечатанную бутылку.

– На, пей.

– А ты?

– А я не хочу. Я просто так постою и тебя послушаю. Но – ровно три минуты, – честно предупредил я, отошёл к окну и опёрся о подоконник. Нащупав твёрдую опору, мои пальцы сами собой стали выбивать воинственную дробь. Но, перехватив взгляд Кузнецова, я убрал руки от подоконника. Митя тут же благодарно кивнул:

– Вот спасибо. А то, благодаря своему папеньке, я с детства марши ненавижу. А, кстати, почему ты дал нам на разговор всего три минуты? – полюбопытствовал Митя, одновременно распечатывая бутылку. Я пожал плечами:

– А потом либо ты сам уйдёшь, либо я тебя выкину.

– Да ну? – усмехнулся Кузнецов и выдернул пробку сильными пальцами. – А что так воинственно, зайка?

– А я устал и мне завтра рано вставать... зайка.

– Ну раз так, то сядь и не отсвечивай, – посоветовал мне Кузнецов. – Не люблю, когда надо мной зависают.

Подумав, я не подчинился. Окинув взглядом мою боевую позу, Кузнецов прикинул – и налил себе в стакан не сто, а двести.

– Слушай, Митя, – попросил я, – ты давай уже говори что-нибудь, а то одна минута прошла.

В ответ Кузнецов преспокойно отхлебнул мой «Glenkinchie», посмаковал его с видом знатока, с явным одобрением кивнул и прищурился на меня:

– Вообще-то, Исаев, я к тебе пришёл насчет Ирки.

– А вот «насчёт Ирки» не надо, – ответил я.

– А почему «не надо»?

– Да потому что мне «насчёт вас с Иркой» в принципе не интересно.

– Ага, – Кузнецов снова отпил из стакана. – А скажи мне, Андрюха, я правильно понимаю, что мой любимый батюшка сказал тебе, что... как это? – а, вот: «Ира – лучший друг моего Мити, и они любят друг друга». Так дело было?

Я промолчал и пожал плечами. Кузнецов стрельнул в меня глазами и снова посмаковал виски.

– Митя...– окликнул своего «гостя» я.

– Что, налить, Андрюша? – с явной издёвкой спросил тот.

– Нет. Просто хочу предупредить, что прошло уже две минуты, и моё терпение, мягко говоря, на исходе.

– Ну что ж, тогда...– и Кузнецов со стуком отставил свой стакан в сторону, – раз ты мне помочь не хочешь, то я сам начну этот разговор. Значит так. У меня с Ирой давно ничего нет, потому что я ей не нужен.