Занимательная геометрия (СИ) - Николаева Ольга - Страница 77

Какое?то отупение и пустота накрыли по самую макушку, но Вера была им рада: не болит, и уже хорошо. Боялась лишь момента, когда боль придет, разобьет на кусочки все, что осталось в душе светлого и доброго.

Ей даже не интересно было, чем закончилось расследование Сергея и Дениса, а оно велось, и активно. Отстали от неё — и ладно. Только научилась блокировать компьютер, даже когда отходила от него на пару минут.

И праздник новогодний никакого оживления в душе не вызывал. Она лишь спросила Мишу, составит ли ей компанию. Тот, конечно же, с радостью согласился. Только уточнил по поводу дресс — кода и занялся поисками костюма — с собой он ничего подобного не брал, а найти что?то приличное в этом захолустье было сложно.

У неё?то, как раз, проблем с этим не было: платье висело в шкафу. То самое. Купленное вместе с Денисом. Несколько раз Вера доставала его, прикладывала к себе, смотрела в зеркало, завороженно, и снова прятала.

С одной стороны, не хотелось бередить себе душу, а с другой… Неприятно было признавать, но, все же, думала: " Пусть. Пусть смотрит и вспоминает!" Кому от этого станет хуже — не знала. Лучше?то не станет никому.

Сомнения терзали ровно до того момента, когда Миша увидел этот наряд. Ничего не сказал, но до того выразительно повел бровью… Что?то, наверное, в очередной раз, понял. О чем?то догадался. О том, что ему не понравилось. Но до того он правильно держался, без скандалов и претензий, что Вере безумно хотелось довести его терпение до предела… Чтобы сорвался и высказал все, выплеснул. Чтобы так стыдно не было перед ним.

Поэтому, наперекор всем, и себе самой, естественно, это платье она и надела на праздник.

Пока они ехали в такси, откуда?то из глубины появилась и нарастала холодная нервная дрожь. Руки начали леденеть и увлажняться. Вера изо всех сил старалась казаться беззаботной и веселой, но Михаил, как всегда, что?то опять уловил. Этого нельзя было отнять у мужчины: находясь рядом, он её чувствовал, порой, лучше, чем она — саму себя. Обеспокоенно приобнял, спрашивая взглядом, что не так. Взял в свои руки её ладони, нахмурился, прижал крепче, начал растирать. Потом осторожно поцеловал сгиб пальцев, на каждой по очереди. По глазам было видно: не верит, что просто замерзла.

— Верунь, ты не хочешь идти туда, что ли? Давай, развернемся и поедем домой. Ничего не потеряешь особенного. Сколько еще будет таких корпоративов…

— Нет, Миш. Нужно. Я же с ними больше не увижусь…

Она говорила правду: этот вечер должен был стать её последней гастролью. После корпоратива все сотрудники уходили на каникулы: два дня до Нового Года, выпавшие на выходные, а потом еще десять дней.

И она, как ни боялась, не могла себе позволить больше никогда не увидеть Дениса.

За все время, прошедшее с их памятной "беседы", они больше ни разу не пересекались наедине. Дэн практически не появлялся в офисе — мотался по кабинетам чиновников, разгребая последствия произошедшего слива. Что?то у него получалось, наверное, но Вера сознательно не вникала в этот процесс. И не потому, что боялась вызвать новые подозрения. Нет. Опасалась, что снова рванет ему на подмогу, не сможет удержаться.

А он никак больше не давал о себе знать. Только письма, сухие и точные, по корпоративной почте. Короткие, отрывистые, общие фразы — на совещаниях. И — несколько пойманных, случайно, долгих тоскливых виноватых взглядов. От которых сердце ухало в пятки и руки опять дрожали. Так, что не могла нормально держать ручку. Приходилось ронять её на пол, притворяясь неловкой, чтобы отдышаться и собраться.

Нет, Денис понимал, конечно, что вечер этот не будет томным. И радости большой, скорее всего, не принесет. Вместо того, чтобы смотреть, как в стельку напиваются подчиненные, он бы счастлив был оказаться подальше отсюда. Желательно — с Викой. И хотелось бы с ней, наконец, помириться. Он устал от состояния обездоленности. От сознания собственной вины, глубокой и неисчерпаемой, и от того, что неясно — как эту вину теперь искупить. По — хорошему, к ней нужно было бы подойти и долго и настойчиво просить прощения. Очень долго и очень настойчиво. Пусть, даже не простила бы с первого раза. И со второго — пускай. Главное, чего хватило бы, с лихвой и надолго, это ощущения, что есть еще шанс.

Но руки его до сих пор оставались связанными. А заводить, снова, канитель, с обещаниями призрачного счастья, имея за спиной законного ребенка и жену, ему претило, до судорог.

Так же, как сейчас раздражала Дарина, радостно щебечущая с девочками, будто с лучшими подругами. Зачем он взял её с собой? Из какой глупой прихоти? Мог бы соврать, что никаких жен и мужей не будет, только сотрудники. Надулась бы, узнав, что соврал? Естественно. Да только, это его никогда не волновало…

Причина была столь глупой и недостойной, что даже стыдно себе признаться: Вика бросила фразу, что придет не одна. Как он мог, после этого, явиться на праздник без пары? Чтобы просто сгорать от ревности, подыхать, глядя, как она весело обнимается и танцует с этим Мишей? Вдруг, ей с ним, действительно, весело и хорошо?

А ему, кроме всего прочего, еще нужно держать лицо. Не напьешься, как остальные, не спрячешься в темный угол, домой незаметно не свалишь… И Вику с собой не умыкнешь. Его святая обязанность: улыбаться, толкать речи, вручать грамоты и ценные подарки, следить, чтобы особо буйных вывели и снежком охладили… И наблюдать, как Вика танцует и смеётся…

Он готовился к этому. Честно готовился. И даже справился с желанием смотреть в ту сторону, откуда появлялись опаздывающие гости. Общался с ребятами, с кем?то пару раз чокнулся бокалом вина, улыбался, шутил. Ни разу не оглянулся.

Но, будто электрическим током по позвоночнику, прошибло: пришла. Почувствовал, голос услышал, поймал движение краем глаза — неизвестно как, но он точно знал, когда Вика появилась. Будто случайно, обернулся в её сторону, чтобы внимания не привлекать. И отвернулся, тут же.

Слишком хорошо она смотрелась. В этом платье… Он его помнил. Кончики пальцев, кажется, тут же осязаемо возродили память о том, как это платье снималось… А сейчас его ткань поглаживали чужие пальцы. А Вика доверчиво к ним прижималась. Не было похоже на то, что она лишь позволяет обнять себя за талию. Дэн успел разжать руку на ножке бокала до того, как она треснула. Опомнился, слава богу…

И злость пришла. Вместе с прояснением рассудка. Не на Вику. На себя. Сам оттолкнул её, как можно дальше. А теперь расстроился, что ей было, к кому прислониться.

А потом его злость превратилась в какое?то веселое отчаяние: ну, и черт с ним, с этим парнем. И с Дашкой тоже. Он выберет момент и утащит девушку с посторонних глаз. И напомнит, что в её жизни главное и настоящее, и куда могут идти все остальные. Может быть, эти мысли появились от того, что внутри все сильнее ревность закручивалась. Может — от того, что Дашка все больше раздражала. Не она, а он, почему?то, вспомнил, что нужно позвонить соседке и узнать, как Ромка себя ведет. А вполне возможно, что и пара стопок конька тоже свою роль сыграла…

Не важно, в общем?то, что повлияло. Но теперь он ловил момент, когда можно будет поймать Вику одну, без этого прилипшего к ней мужика…

А тот, как назло, от девушки не отходил ни на шаг. И все время обнимал по — хозяйски, то за плечи, то за спину, то за талию держал…

Озарение пришло неожиданно: когда заиграл медленный танец, и первые, самые смелые пары вышли на участок пола, негласно признанный танцевальным.

Девушек в компании было мало, и Денис, по сложившейся традиции, просто обязан был пригласить каждую за праздничный вечер. Некоторые, особенно неуверенные, часто стеснялись, но Денису ни одна не могла отказать. Традиция, как же… О которой знали все, кроме Вики.

Чтобы не спугнуть её раньше времени, он успел пригласить несколько девушек из бухгалтерии, из сметного отдела, даже Ларисе досталось немного его внимания. Сейчас его не было жалко. Все замирало от предвкушения, что еще немного, вот — вот, и Вика окажется в его руках. Пусть и в толпе, и в гомоне — это неважно. Он очень соскучился по теплу её тела. Об остальном сейчас думать было непозволительной роскошью — не место и не время…