Звери в отпуске - Керн Лювиг Ежи - Страница 4

В ту же секунду на меня напали сомнения, и я облился холодным потом, чего со стороны, разумеется, никто б не заметил, поскольку холодный пот смешивался с морской водой, в которой, к несчастью, я находился. Я был более чем убеждён, что акула явилась не одна. Эти твари плавают обычно стаями. Ужасно!.. Если эта с маской на морде пока сыта, то другие, должно быть, проголодались. К тому же они завидуют, вероятно, обладательнице маски. Откуда им знать, что маски у меня нету? Голова у меня была всё время над водой и оттуда, снизу, откуда они на меня смотрят, трудно было, конечно, разобраться…

Хотя вода была тёплая, я почувствовал, как по телу прошла ледяная дрожь.

Берег всё приближался. И когда я было уже ободрился, почувствовал надежду на спасение, я вдруг заметил, как огромная туша вынырнула вновь, на этот раз на полпути к берегу.

Всё у меня внутри оборвалось. Отступление отрезано, а плыть в противоположном направлении было чистым безумием. Даже если б я нашёл в себе силы повернуть в открытое море, я б всё равно не знал, куда, собственно, я плыву. Я не имел ни малейшего представления, что это за море, какова его ширина и что находится на том берегу. Одно лишь не вызывало сомнения: в открытом море мне грозили встречи с ещё большим количеством акул.

Молниеносно оценив ситуацию, я принял единственно правильное решение: плыть к берегу, несмотря ни на какие последствия. В конце концов, передо мной была одна-единственная акула, к тому же сытая, что всё-таки имело некоторое значение. Может, удастся проскользнуть рядом? Может, она меня не заметит? Может, разглядит, что маски у меня нету, и махнёт на это дело плавником, даже если она собирает коллекцию масок…

Стараясь казаться как можно спокойнее, я продолжал плыть брассом к берегу. Любопытно, что акула, которая отрезала мне путь, не стремилась навстречу. Напротив, она тоже направлялась к берегу.

«Что ж это ещё за тактика такая?- забеспокоился я.- Уж не собирается ли она напасть на меня в последний момент, когда я буду всего на шаг от спасения? Это было бы так жестоко!»

Я преодолел ещё несколько метров. Белое сверкающее тело было теперь рядом с берегом. В голове у меня мелькнула безумная надежда: «Ещё чуть-чуть – и она сядет на мель! Тогда я обойду её стороной и буду спасён! Спасён!!!»

В самом деле, акула всё более высовывалась из воды, а очутившись на мелком месте, стала вдруг торчком и как ни в чём не бывало вышла на сушу.

Я посмотрел внимательней и понял, что акула – это не акула, а белый, представьте себе, медведь. Нет, вы меня понимаете? Медведь! Именно в тот момент, когда я считал, что на все сто процентов спасся от акулы, передо мной другое кровожадное чудище – белый медведь. Акула опасна только в воде. А этот страшен и в воде и на суше. Что прикажете делать? Оставаться по-прежнему в море или рискнуть выйти на берег?

Медведь отряхнулся, стянул лапой с морды маску и стал прогуливаться по пляжу.

Я решил плыть к берегу, но с тем, чтоб высадиться как можно дальше от чудовища. Едва он двинулся направо, как я тотчас поплыл наискосок налево. Увы, минуту спустя, он повернулся и пошёл налево, и тогда я, само собой разумеется, изменил направление и поплыл, конечно, направо. Так повторялось несколько раз. Наконец он остановился и* наблюдая, как я барахтаюсь в воде, громко крикнул:

– Помочь не надо?

Я оцепенел. Ничего себе помощь, угодить в медвежьи лапы. Впрочем, голос у него был не такой уж противный. В самом деле, ощущалась как бы даже забота о моей особе. Следовало бы что-то ответить, впрочем, я не был уверен, что слова не застрянут у меня в глотке.

– Ннннет, бббболыпое спаааасибо,- выдавил я из себя.

– Я думал, вам дурно,- пояснил медведь.- Вы плыли какими-то странными зигзагами…

– Я ввввсегда ттттак, у меня ттттакой сссстиль.

– А коли так, то не смею беспокоить. Простите великодушно. До свиданья!

Он досуха отряхнулся, махнул на прощание лапой, в которой была зажата маска, и ушёл, покинув меня в воде. Как я трясся, как стучал зубами!

– Ты чего такой бледный?- спросила меня жена, когда я, донельзя взбудораженный и всё ещё мокрый, очутился рядом с палаткой.

– Бледный?- удивился я.- Тебе, наверно, показалось…

– Ничего мне не показалось,- возразила жена решительно.- Я вижу, какой ты бледный.

– Может, это свет так падает мне на лицо. Кажусь бледнее, вот и всё.

– Дело тут вовсе не в свете. Ты бледный. Может, тебе стало дурно в море, а?

– Дурно… Тут и самому здоровому станет дурно…

– Ты что-то скрываешь,- сказала жена, пристально в меня вглядываясь.

Я не знал, что и делать. Рассказать ли всё начистоту, рискуя подвергнуться насмешкам,- ведь не поверит же она в акулу, которая оказалась белым медведем!- или же промолчать, несмотря на опасность. Так как ясно: через какоето время она вновь пожелает искупаться и тогда… Страшно даже подумать!

– Чего молчишь?

– А о чём, собственно, говорить?- начал я.- Всё получилось из-за тебя.

– Из-за меня?- протянула жена.

– Да, да, из-за тебя. Не ты ли открыла это опасное море?

– Опасное?- отозвалась жена.- Я купалась и ничего такого не заметила. Совсем даже напротив, было очень приятно. Вода тёплая, волна небольшая, младенцы могут плавать в таком море.

– И они мгновенно перестанут быть младенцами…- вставил я без промедления.

– Что ты выдумываешь?

Выбора у меня не было. Пришлось рассказать всё начистоту. Едва я кончил, жена расхохоталась.

– Не вижу ничего смешного,- обиделся я. Меня возмутила та беззаботность, с какой она восприняла моё ужасное приключение.- Выходит, эта история ни капли тебя не удивила?

– Чему прикажешь тут удивляться?

– Да хотя бы медведю!

– Наверняка его кто-то сюда привёз,- заметила жена равнодушно.

– То есть как это «привёз»?- воскликнул я, чувствуя, что мне не совладать с нервами.

– А вот так… Приехал и привёз. Люди привозят с собой самых разных животных… Таскаешь же ты с собой Тютюру… Да хватит молоть языком впустую, уже готов завтрак…

Я уселся на складном стульчике у складного столика и складной ложечкой насыпал сахарного песку в складную чашечку, складным ножиком отрезал себе хлеба и складной вилкой стал ковыряться в яичнице, поджаренной на складной сковородке.

Но прерванный спор не давал мне тем не менее покоя.

– Насчёт Тютюры ты права,- сказал я.- Но ведь Тютюра, в конце концов, маленькая зверюшка…

– Одни любят маленьких, другие – больших. Одни возят с собой кошек, другие путешествуют с собаками, а третьи берут с собой в дорогу обезьяну или попугая…

– Так-то оно так,- согласился я,- но чтоб путешествовать с медведем?!

– А что, многие, наверно, удивляются, глядя, как мы путешествуем с ежом. Ты что, считаешь, что путешествовать с ежом – вполне обычное дело, не так ли? Думаешь, найдётся ещё кто-нибудь, кто таскает с собой ежа?

– Сомневаюсь,- ответил я,- хотя поездка с ежом куда понятнее, чем с медведем. От ежа хоть польза…

– Очень даже может быть, что польза и от медведя, откуда ты знаешь? Факир, к примеру, и шага не ступит без змеи, а тебе, верно, и в голову не придёт возить в автомобиле змею?

При одной только мысли об этом меня всего передёрнуло, уж очень я не люблю иметь дело со змеями и подобными им ползучими тварями.

– А может, этот самый медведь,- развивала свою мысль жена,- добывает в дороге для своего хозяина мёд? Медведи, как тебе известно, прекрасные добытчики, они способны учуять мёд за несколько километров, вдобавок могут вскарабкаться на самое высокое дерево и отобрать мёд у пчёл…

– Но это был белый медведь,- заметил я с усмешкой.- Белые медведи, насколько мне известно, не лазают по деревьям по той простой причине, что там, где они обитают, деревьев почти что нету.

– Какое это имеет значение,- пренебрегла моими доводами жена.- Не цепляйся к слову. Ладно, пусть он добывает не мёд, пусть ловит рыбу. Белые медведи превосходные ныряльщики, и вот хозяин по первому же требованию получает свежую рыбу. Нам бы, откровенно сказать, такой мишка не повредил, мы бы питались лучше, а то всё консервы да консервы…