Веселие Руси. XX век - Коллектив авторов - Страница 48

48

Однако художественные ценности дворца, оказавшиеся на какое-то время доступными широким солдатским массам, не вызывали у них большого ажиотажа. После первого «штурма» проснулся кураж, и захотелось еще и еще брать приступом дворцы, замки, крепости и пр. В этом, возможно, выразилось нереализованное ожидание участия в военных действиях. Ведь на стороне большевиков в подавляющем большинстве оказались запасные батальоны, состоявшие из новобранцев, и солдаты гвардейских полков столичного гарнизона, которые именно потому поддержали лозунг «Долой войну!», что им и в столице жилось неплохо. Но несмотря на это продемонстрировать героизм все же хотелось, и после взятия Зимнего начался непрекращающийся солдатский штурм зданий, в подвалах которых рассчитывали найти запасы спиртного.

С 26 октября пошла череда постоянных винных погромов. Такого в России еще не бывало! Каждый день в разных частях города пьяные толпы солдат, рабочих, уголовных элементов и просто любителей побезобразничать вскрывали частные и государственные погреба. 28 октября в «Деле народа» в статье под названием «Обычное» было напечатано: «В городскую думу стали поступать сведения о разгромах винных складов в Петрограде. На Гутуевском острове сама охрана разгромила склад и перепилась. В связи с этим перед комитетом общественной безопасности встал вопрос о принятии мер охраны общественной безопасности населения столицы. Комитет постановил уничтожить все запасы крепких напитков, хранящихся на частных складах, за исключением содержащих менее 1,5% алкоголя. Вопрос о казенных складах, за их малочисленностью, остается пока открытым»[365].

Примечательно, что комитет общественной безопасности, ставший альтернативным большевикам органом власти, открыто провозгласил то, что еще в конце августа начало делать Временное правительство, – уничтожение алкогольных запасов с целью недопущения массовых пьяных беспорядков. Однако в условиях сложившегося двоевластия, социально-политического кризиса и фактического начала гражданской войны выполнить это было не так-то просто. К тому же новое Временное правительство рабочих и крестьян, или Совет народных комиссаров, игнорировало начавшуюся волну пьяных погромов, по-видимому, не желая портить отношения с солдатской массой (пусть и пьяной), предоставляя своим политическим конкурентам самостоятельно решать эту щекотливую проблему.

Волей-неволей тема пьянства возникала в созданном в ноябре народно-революционном суде – экспериментальном предприятии, на котором и судьи, и присутствовавшая публика (все из рабочих) совместно решали судьбу обвиняемых. Деятельность временного народно-революционного суда, образованного рабочими Выборгской стороны, началась 4 ноября 1917 года. Показательно, что первое же рассмотренное на нем дело касалось солдата-милиционера Беляева. Обвинение было сформулировано кратко: «В нетрезвом виде стрелял из винтовки»[366].

В то время как в новоиспеченном народно-революционном суде, в периодической печати, в стенах Городских дум звучали призывы покончить с уличными безобразиями, эта самая улица продолжала жить по собственным законам. Разгромы следовали один за другим, и газеты не всегда поспевали их фиксировать. Причем погромная волна не утихала по мере удаления от Великого Октября. В ноябре происходило все то же самое: «Вчера (7 ноября) был разгромлен винный погреб во дворце бывшей великой княгини Ксении Александровны, помещающийся на офицерской улице. Из находящейся при дворце кладовой унесено много кусков материи»[367]. Еще удивительно, что перепившиеся громилы додумались поживиться и в соседней кладовой, украв дефицитную материю, которую после несложно было продать на каком-нибудь рынке.

Бесполезно было выставлять охрану у винных складов, так как нередко именно охрана инициировала разгром, и в этом случае ни дубовые двери, ни бетонные стены не были препятствием на пути жаждущей «живительной влаги» толпы: «Команда первого центрального склада, помещающаяся за Невской заставой, взломала бетонные стены погребов завода, в которых хранится большое количество пива. Днем в команде идет безудержное повальное пьянство, которое к ночи превращается в дикий разгул. Все увещевания полкового комитета ни к чему не приводят»[368].

Пока солдатские толпы делали свое «мокрое» дело, власти все еще думали, что можно предпринять с запасами спирта. Ситуацию осложнял тот факт, что в отдельных погребах хранились редкие вина, стоимость которых оценивалась в несколько десятков миллионов рублей. Одни предлагали вывезти вина в Кронштадт, другие настаивали на скорейшей продаже их за границу[369].

Современники вспоминали, что появились даже какие-то иностранные фирмы, предлагавшие выкупить винные запасы за 18 миллионов рублей[370]. Однако ни тем, ни другим планам не суждено было сбыться. Время работало против властей, пытавшихся остановить погромную волну. На подходе было самое громкое «пьяное дело».

«Пьяное дело № 1», или «Даешь Зимний-2»

Знаменитые кадры штурма Зимнего, имеющие мало общего с реальными фактами, уместнее было бы приложить к другим событиям, произошедшим месяц спустя и остававшимся вне поле зрения историков на протяжении многих десятков лет. Несмотря на свое исключительное внимание к хронике Октября, советская историография скромно умалчивала тот выдающийся факт, что Зимний дворец «штурмовался» революционными массами дважды[371].

В ноябре власти с ужасом подсчитывали количество оставшихся на уцелевших складах бутылок со спиртным. В одном сообщении упоминался какой-то таинственный склад (предусмотрительно не называлось его местонахождение), в котором обнаружено 600 тысяч бутылок дорогих вин[372]. Одним из крупнейших винных складов в Петрограде (если не самым крупным) был, несомненно, погреб Зимнего дворца, «наполненный десятками тысяч бутылок всевозможных вин от столовых до самых высоких марок»[373]. Летом-осенью во время эвакуации из него была вывезена в Москву под видом архива незначительная часть наиболее ценных напитков (столетние бутылки коньяка, мадера и венгерские вина). Основное же количество продолжало оставаться там в ноябре 1917 года, хотя еще в начале марта директор Эрмитажа Д.И. Толстой «ходатайствовал об учреждении постоянного военного караула», обращая внимание на «крайне опасную близость царских винных погребов, находившихся под самым зданием Эрмитажа и ни кем не охраняемых». Толстой уже тогда отмечал, что «погреба эти могли служить сильной приманкой для погромщиков и грабителей и стать источником неисчислимых бед»[374].

Спустя восемь месяцев новая власть спохватилась по поводу того самого хранилища. В начале ноября уже предпринимались попытки проникнуть в царский погреб, и занервничавшие власти попытались предотвратить надвигающийся погром, приказав замазать и наглухо забить все окна и двери подвалов, где хранилось вино (довольно бессмысленное предприятие, если учесть, что падкую до выпивки толпу не останавливали даже бетонные стены). Тем не менее распоряжение было выполнено, и это стало для давно «принюхивающихся» к Зимнему погромщиков сигналом к штурму царского погреба.

В 2 часа ночи с 23 на 24 ноября толпа вооруженных солдат и волонтеров ворвалась во дворец и, взломав двери погреба, приступила к его разгрому. Спустя два дня, в воскресенье, когда разгром уже почти прекратился, была восстановлена хронология событий:

Ночь с 23 на 24 ноября. «Толпа солдат все прибывала и прибывала. Хищение вина шло вовсю. Часть его тут же распивалась, часть отдавалась прохожим и скупщикам, появившимся на месте разгрома. Главный торг шел на Миллионной улице. Известие о разгроме дворцовых погребов с утра разнеслось по городу. Ко дворцу стали стекаться солдаты различных частей. Случаем воспользовались и маклаки, скупавшие у солдат вино по дешевым ценам. Бутылка мадеры шла по 5-10 рублей. С утра были приняты меры к прекращению разгрома. Первым делом была сменена охрана, не устоявшая перед соблазном. Но перемена охраны не помогла. Новая стража, сначала разгонявшая пьяных, к концу перепилась сама. Передают, что таким образом, в течение суток, сменилось 5 караулов» [375].

вернуться

365

Там же. 28 октября. С. 2.

вернуться

366

Известия… 1917. 8 ноября. С. 2.

вернуться

367

Дело народа. 1917. 8 ноября. С. 3.

вернуться

368

Там же. 16 ноября. С. 4.

вернуться

369

Там же.

вернуться

370

Революционное время в Русском музее и Эрмитаже… С. 353.

вернуться

371

Павлюченков С.А. Веселие Руси: революция и самогон. / / Революция и человек: Быт, нравы, поведение, мораль. М., 1997. С. 125.

вернуться

372

Дело народа. 1917. 16 ноября. С. 4.

вернуться

373

Революционное время в Русском музее и Эрмитаже… С. 353.

вернуться

374

Там же. С. 338.

вернуться

375

Дело народа. 1917. 26 ноября. С. 3.