Веселие Руси. XX век - Коллектив авторов - Страница 70

70

Безуспешная конкуренция казенной водки с самогонкой побудила правительство коренным образом изменить свою политику в этом деле: с 1 января 1927 года оно вовсе отказалось от преследования самогонщиков, обеспечивавших свои «домашние надобности», и переключило милицию на борьбу с явно промышленной самогонкой. В новый УК РСФСР 1927 года было внесено дополнение: «Ст. 102. Изготовление и хранение самогона для сбыта, а равно торговля им в виде промысла – лишение свободы или принудительные работы на срок до 1 года с конфискацией всего или части имущества. Те же действия, но совершенные, хотя бы и в виде промысла, но вследствие нужды, безработицы или по малосознательности, с целью удовлетворения минимальных потребностей своих или своей семьи – принудительные работы до 3 месяцев».

Проведенная ЦСУ РСФСР акция по оценке потребления водки и самогона в стране через специальные анкеты, заполняемые на местах 50 тысячами добровольцев-«статкоров», выявила «веселенькую» картину: к 1927 году количество пьющих хозяйств в деревне достигло 84 %, при том, что в переводе потребления спиртных напитков на 1 душу приходилось 9, 3 литра (0, 76 ведра). Причем из этих 9,3 литра 7, 5 литра составляло потребление именно самогонки.

К присланным статистическим данным «статкоры» добавляли и свои личные наблюдения и оценки. Из них, в числе прочего, можно увидеть, что в деревне местами еще сохранился, несмотря на все революционные бури, традиционный крестьянский уклад, где праздники и гуляния подчинялись древним традициям. Вот, например, сообщения из Вологодской губернии:

«Наше селение относится к малопьющим спиртные напитки, и объясняется это тем, что в нем нет казенной продажи водки; ближайший магазин с водкой находится в 9 верстах, и бегать за 9 верст за бутылкой водки охотников мало, покупать же у шинкарей по 1 руб. 60 коп. – 1 руб. 80 коп. под силу очень немногим. Поэтому население пьет только по торжественным случаям – в Рождество, на масляной, в Пасху, в храмовой праздник – Покров и на свадьбах; остальное время население вполне трезво. Все свадьбы справляются обязательно по обычаю – с вином».

«В нашем селении (Дымовское, 24 двора) больше всего хлеба тратится на пивоварение, на справление праздников. Мною было подсчитано, сколько израсходовано на пиво, оказалось 120 пуд. ржи по 1 руб. 50 коп. – всего 180 руб., да хмелю 80 кило по 2 руб. 50 коп. на 200 руб., да чаю с сахаром в праздник уйдет на 30 руб., так что каждый храмовой праздник обходится нам в 410 руб., а их в году 2 храмовых, да Пасха, да Рождество, да масляница, вот что стоят нам праздники».

Зато в других местах традиционный деревенский уклад жизни быстро разрушался:

«Пьянство в нашей местности увеличилось; увеличение произошло за счет пьянства молодежи от 15 до 20 лет. Молодежь пьет потому, что нет никакого культурно-просветительного развлечения – красного уголка, избы-читальни, клуба, а самогонное есть» (Иваново-Вознесенская губерния).

«В нашем селе Порецком самогон не гонят, а привозят из соседних деревень, платят 40–50 коп. за бутылку. Пьянство распространяется. Я знаю многих, которые прежде вина в рот не брали, а теперь пьют и пьют; молодежь раньше стеснялась пьянствовать, а теперь считают, кто не пьет – баба или плохой человек» (Чувашская автономная область).

«До войны женщины и малолетки не пили совершенно, а теперь и женщины пьют при всяком случае – на праздниках, свадьбах, на базаре, в городе… Пьющие женщины – все замужние, девицы не пьют»[576].

Улицы больших городов через 10 лет после революции стали напоминать о «старорежимном» быте: «Недалеко, в темноте, ярко горит пивная. Окна и двери открыты настежь… Около дверей толпятся рабочие. Уже пропившиеся просят денег у товарищей и клянутся, что завтра же отдадут. Некоторые падают, другие тут же за дверью, прислонясь к стене, громко, на всю улицу вякают. В пивной не пройти и не продохнуть…»[577].

Столичная пивная поприличней, где можно было и газету почитать, и послушать куплеты на злободневную тему, выглядела так: «У входа елочки в кадках, на стенах картины: «Утро в сосновом лесу» Шишкина, «Венера» Тициана, плакаты: «Если хочешь быть культурным, окурки и мусор бросай в урны», «Здесь матом просят не крыть» или «Неприличными словами просят граждан посетителей не выражаться». Были и другие плакаты, такие как: «Лицам в нетрезвом виде пиво не подается», «За разбитую посуду взыскивается с посетителя»»[578].

Тогдашние председатели Совнаркома и Совета труда и обороны Алексей Рыков и Лев Каменев вынуждены были признать: «Не бывать бы счастью, да несчастье помогло. Введение крепкой водки ставит во весь рост вопрос об алкоголизме. Раньше на него не хотели обращать внимания. Теперь он встал как социальная проблема»[579]. Сам Сталин в 1927 году вынужден был оправдываться не только перед иностранной аудиторией. В ответ на критику в адрес водочной монополии он решительно заявлял (в письме некоему Шинкевичу): «…если нам ради победы пролетариата и крестьянства предстоит чуточку выпачкаться в грязи – мы пойдем и на это крайнее средство ради интересов нашего дела»[580].

Так проблема, приглушенная на несколько лет бурными политическими событиями, в середине 1920-х годов вновь стала вполне очевидной и получила широкое освещение в печати. Тогда выходило множество книг и брошюр, разъяснявших политику партии в этом вопросе и излагавших научные сведения о вреде алкоголя. Выпускались даже примерные сценарии суда над пьяницей, которого, как это подразумевалось в то время, спаивал классовый враг[581]. Иллюстрированный журнал для крестьян «Лапоть» отвел в 1924 году целый номер проблемам пьянства и хулиганства в деревне.

Появлялись и фантастические проекты организации «красных трактиров» с идейными трактирщиками-агитаторами, читальнями, юридической консультацией для крестьян и отсутствием спиртного. Попытки «совместить» просветительскую деятельность с торговлей спиртным были высмеяны в фельетонах молодого М.А. Булгакова («Библифетчик» и др.) о том, как заведующие культурных «уголков» назначались одновременно и продавцами пива для посетителей: «Вам пивка или книжку?»[582]

На XV съезде партии уже возник вопрос о постепенном свертывании выпуска водки и расширении таких источников государственного дохода, как радио и кино. Однако уровень развития радиофикации и киноиндустрии еще не позволял этим отраслям стать в финансовом отношении заметными статьями дохода. В директивах по составлению пятилетнего плана съезд подчеркнул необходимость «повышения культурного уровня населения города и деревни» как одного из условий индустриализации. Там же провозглашалось: «Необходима энергичная борьба за решительное переустройство быта, борьба за культуру, против пьянства, за настойчивую ликвидацию неграмотности, за трудовую сознательность и трудовую дисциплину рабочих и крестьянских масс»[583].

«На баррикадах быта»

В 1920-е годы появились и ростки нового антиалкогольного движения в наиболее восприимчивой ко всему новому молодежной среде – причем раньше, чем оно стало официальной «линией» комсомола. В 1924 году по инициативе Сокольнического райкома РКСМ в Москве был создан первый отряд комсомольцев-наркодружинников, прошедших специальную медицинскую подготовку.

С их помощью создавались «противоалкогольные уголки» на заводах и фабриках и «боевые группы» по борьбе с пьянством. Комсомольцы устраивали агитсуды над любителями спиртного, вручали им специальные «почетные дипломы», организовывали публичные выступления порвавших с алкоголем людей [584].

вернуться

576

Алкоголизм в современной деревне. М., 1929. С. 49, 53.

вернуться

577

Левин А. «У нас только покойник не пьет!» // Юный коммунист. 1929. № 5. С. 61;Жига И.Ф. Новые рабочие. М.-Л., 1931. С. 51.

вернуться

578

Цит. по: Андреевский Г.В. Москва: 20-1930-е годы. М., 1998. С. 244.

вернуться

579

Цит. по: Страшун И. Водка – яд бедноты. М., 1926. С. 2.

вернуться

580

Сталин И.В. Соч. Т. 9. С. 192.

вернуться

581

См.: Горбов В.С. Зеленый змий. М.-Пг., 1923; Мендельсон А.Л. На пьяном фронте. Л., 1924; Бурак Ю.Я. Как и почему Советская власть борется с самогоном. Л., 1925; Ковалев И.И. Алкоголь и борьба с ним. М., 1925; На борьбу с самогоном. М., 1925; Страшун И.Д. На борьбу за новый быт. М., 1925; Успенский А. Почему мы пьем спиртные напитки и какой от этого вред. М., 1925; Воронов Д.Н. Указ. соч.; Березовский С. Против алкоголизма. Л., 1929; Сигал Б. Суд над пьяницей Иваном Никифоровым. Самара, 1925.

вернуться

582

См.: Буров Я. Красный трактир. М.-Пг., 1923; Трезвость и культура. 1986. № 2.

вернуться

583

См.: КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК. 8-е изд. T.4. С. 46–47.

вернуться

584

См.: Ковганкин Б. Опыт борьбы с алкоголизмом в Сокольническом районе // Комсомольская учеба. 1926. № 11–12. С. 34; Он же. Алкоголизм и борьба с ним // Там же. № 13–14. С. 23–26.