Мерзкий старикашка (СИ) - Герасимов Алексей - Страница 5

Вот и подумалось мне: брат-библиотекарь заметно старше меня и очевидно дряхл. Скоро ему потребуется помощник, и этот человек, вероятно, унаследует и его место. Так отчего им не должен стать я? Работа физически не особо тяжелая, к чтиву доступ круглосуточный -- значит скучать не придется, -- а единственный минус, это скверное отопление самого зала, где книги хранятся. Ну так я же не обязан буду там безотрывно сидеть! У библиотекаря своя рабочая каморка имеется, а там зимой так же тепло, как и в остальном монастыре. По чести сказать -- также хреново, но хоть зуб на зуб попадает.

Я к брату Шмутрапанду уже и пробные шары закатывать начал -- поделился идеей библиотечной картотеки. Старику мысль о том, что не надо будет лазать по полкам и искать нужный свиток, полагаясь лишь на собственную память, а можно будет вытащить маленький кусочек пергамента из ящика и сказать, где именно стоит искомое, настолько понравилась, что он чуть ли не бегом побежал к отцу Тхритраве требовать от того на каталогизацию специальный каталожный шкаф, и братьев для его заполнения.

Братьев ему не дали, но вот иноков для сего солнцеугодного занятия выделили изрядно.

Так я и остался без помощника, и, до кучи, угадайте, кому шкаф пришлось делать? Инициатива наказуема, да. Хоть на вопрос о источнике идеи отшутиться удалось -- карпы, мол, нашептали, -- и то хорошо.

На счастье, рыбы к тому моменту мною было наловлено столько, что (в соленом и копченом виде) ее в еде не убавилось, хотя, предполагаю, что брат Асмара при том выдержал титаническую битву со своей жадностью.

В помощники библиотекаря меня, правда, выдвигать никто покуда не торопился, но я рук не опускал, коварно готовясь подсунуть идею насчет переплетенных книг, которые тут или не в ходу, или вовсе неизвестны. Если и это не приведет меня к вожделенной должности, то придется что-то мудрить по поводу книгопечатания.

Ну а покуда Шмутропанда был занят катологизацией библиотеки, я, буквально с боями вырвав Тумила обратно под мое непосредственное руководство, умотал на целую неделю в горы за форелью -- и стол разнообразить, и участия в этом безумно "увлекательном" занятии избежать. Кастелян, шибко "пеструшку" уважающий, удовлетворенно потер руки и договорился с жителями расположенной поблизости деревушки о ежедневной доставке улова.

Жучков и прочих насекомых на наживку мы, с молодым послушником, насобирали по пути целый здоровущий короб. Ярких, на которых эта рыба летом особо охотно клюет, попалось не очень много, но и так рыбалка определенно задалась. К тому же, за всю неделю не приключилось ни малейшего дождя, так что я с удовольствием погрел свои старые косточки на камнях, перепоручив саму ловлю, по большому счету, Тумилу, себе же оставив в основном командные функции.

Парень, в общем-то, и не возражал. На похвалу ему, по возвращении с рыбалки, я никогда не скупился (тоже для Лисапета поведение совершенно нехарактерное, но вполне объяснимое -- увидел старый перечник в пацане себя в юности), так что слава знатного рыбака постепенно закреплялась и за ним.

Мальчик, кстати, он оказался весьма сообразительный и мигом понял, какую выгоду из этого может в дальнейшем извлечь. Да и просто уважение убеленных сединой мужей ему льстило безмерно.

Однако, отпущенная мне неделя подошла к концу, и пришло время возвращения в обитель. Отслужив утреннюю службу, -- ну монах я, положено мне такое аж четыре раза в день, не палиться же перед мелким на тему того, где я всех местных богов вертел, -- мы с Тумилом собрали свои нехитрые пожитки и вечерний улов, да и пошли неторопливо до монастыря. По пути повстречали крестьянина на телеге, едущего аккурат в обитель, и тот нас подвез.

Пацан всю дорогу самым бессовестным образом продрых, а мы с водителем кобылы провели ее в беседе на тему того, как раньше трава была зеленее, небо ярче, и девушки моложе. Дядушка Аук, как он представился, моим ровесником оказался.

Монастырь встретил наше прибытие вовсе не характерными ему обычно шумом и суетой. По двору носились растерянные монахи, таскающие какие-то тюки в настоятелеву "парадную телегу", как я это называю. За их суетой с неприкрытой иронией наблюдали несколько находящихся тут же солдат в пропыленных плащах и с осунувшимися от усталости лицами. Запряженная в изукрашенное нечто кобыла, которое Тритхрава (а до того не менее четырех его предшественников на посту главы обители) использовал для парадных выездов, видимо тоже к колготящимся инокам испытывала презрение, каковое и продемонстрировала, задрав хвост и нагадив на цветные плиты, которыми был замощен двор. Солдатские лошади, как существа военные, а потому более дисциплинированные, от подобного проявления чувств пока воздерживались.

-- Чегой-то у вас такое случилось? -- крякнул Аук, сдвинув шапку на затылок.

-- Да кто же его знает? -- пожал плечами я. -- Приехал кто-то. Теперь кто-то уезжает.

-- Ить, а колымажка-то отца настоятеля. -- опознал транспортное средство крестьянин.

-- Ну, значит он куда-то и уезжает. -- кажется, мой вывод был вполне логичен. -- Тумил, просыпайся, мы приехали.

Паренек сладко потянулся, легким движением соскочил с телеги, и часто заморгал, разинув рот.

-- Ну? -- язвительно вопросил я. -- Что у нас не слава Солнцу? Выезд отца-настоятеля никогда не видал? Так ничего странного, что не видал -- он почти никуда и не ездит.

-- Блистательные! -- благоговейно ахнул послушник.

Я перевел взгляд на солдат и внимательно их осмотрел.

-- Да, я бы сказал, не особо. Скорее Грязнейшие и Пыльнейшие. -- плащи и некая помесь кафтана и халата со стоячим воротником, который местные побогаче носят в качестве верхней одежды (а воины и поверх кольчуг, кстати) действительно свидетельствовали о долгом пути, который пришлось преодолеть их владельцам. -- Ну или Нестираннейшие , если быть уж совсем точным.

-- Да ты только погляди на их шервани, брат Прашнартра! -- это он как раз про эти самые халатокафтаны.

-- Вижу. -- кивнул я. -- Все испачканные, даже и не скажешь, какого были цвета.

-- Синего! И с вышивкой золотой! -- проявило эрудицию подрастающее поколение. -- Да ты на сабли их глянь, на ножны!

-- Богатые. -- я начал осторожно слезать с облучка, а потому спорить с очевидным не имел желания, дабы в полемическом запале не сверзиться. -- Надеюсь, на клинках они тоже не экономили.

-- Ну открой же ты глаза! -- возмутился мальчик. -- Не видишь ты что ли? Они изукрашены царскими знаками! Это приближенные самого Владыки!

-- Нет над нами Владыки, кроме Святого Солнца и братьев Его. -- пробормотал я ритуальную фразу, и нащупал наконец ногой твердую землю. -- Гвардейцы Кагена, значит?

-- Да! -- почти выкрикнул Тумил.

-- И чего они тут забыли, интересно? По разбойным мордам вижу, что не молиться приехали.

-- Не иначе как примас помер. -- авторитетно заявил Аук. -- А эти к отцу Тхритраве приехали, на Святсовет звать, выбирать нового.

-- Это да, такие дела без нашего настоятеля не решаются. -- важно кивнул я, и начал расшнуровывать свою котомку.

Наш глава обители в местной табели о рангах и впрямь стоит довольно высоко -- примерно на уровне кардинала без портфеля.

-- Хотя с чего б ему помирать-то? Он же едва-едва четверть века разменял.

-- Дык ить это у нас, в Долине Ста Благословений, по полвека порой живут, а то и подольше бывает, а в низинах людишки-то как мухи мрут. Лет двадцать, много если тридцать протянут, и считай конец. А все отчего? Оттого что жизнь у них шебутная, и о душе они забывают. -- поделился своими мыслями крестьянин.

-- Это верно. Все поголовно в греховодничество впали. -- я извлек наружу вяленого карпа из тех запасов,что мы брали на случай отсутствия клева, нацарапал на нем ножиком знак Святого Сердца, и протянул Ауку. -- Вот, прими в знак моего благословения, добрый человек. Тумил, хорош зырить на солдат, хватай улов и потопали.

Мы взяли по кожаному мешку с лямками (на юную рабсилу я навесил еще и котомку с остатками продуктового запаса и одеялками -- нехай поможет дедушке, пока он до дембеля на тот свет не надорвался), каждый кило так по двадцать пять, и пошли на кухню. Миновали монастырскую трапезную, по этому времени, естественно пустую, и вперлись в царство брата-кормильца и его присных.