Империализм от Ленина до Путина - Шапинов Виктор Владимирович - Страница 34

Реформистское перерождение большинства коммунистических партий и тупик оторванной от масс вооруженной борьбы создал среди пролетариата и интеллигенции почти по всему миру разочарование в левом движении вообще. Это разочарование усугубляется поражением социалистических революций и реставрацией капитализма в Китае, СССР и странах Восточной Европы. С этого времени начинается поворот антиимпериалистической борьбы в русло национализма и религиозной идеологии. В странах развитого капитализма теряют поддержку как «старые», так и «новые» левые.

Неолиберальный поворот Рейгана – Тэтчер

Антикризисное регулирование эпохи кейнсианства (1945–1970-е) осуществлялось за счет роста государственных расходов в странах метрополии, которые привели к созданию социал-демократического «государства всеобщего благоденствия». «Социальное государство», тем не менее, не предотвратило революционного взрыва 1968 года, а кейнсианство не спасло от кризиса.

В ходе «нефтяного» краха 1973–1975 колоссальные дефициты бюджета, созданные постоянным ростом госрасходов, привели к невиданному ранее явлению – стагфляции, то есть прогрессирующему росту инфляции в условиях экономического спада. Ранее официальная экономическая наука декларировала, что при спаде производства и росте безработицы инфляция должна снижаться.

Выход был найден в переходе к неолиберальной политике: демонтаж «социального государства», сокращение государственных расходов, частичный отказ от государственного регулирования экономики, приватизация национализированных предприятий.

Окончательно кейнсианскую модель добил кризис 1980–1982 годов. В этот период все правительства империалистических стран меняются на неолиберальные. Первой становится Британия, где правительство консерваторов Маргарет Тэтчер начиная с 1979 года насаждает неолиберализм жесткими методами. Именно за них премьер получает кличку «железная леди» (впрочем, в наиболее пострадавших низах общества Тэтчер получает распространение куда менее благозвучные прозвища). В 1980 году в США президентом становится Рональд Рейган, экономический блок администрации которого контролируют «чикагские мальчики» – крайние сторонники неолиберальной модели. В 1982-м неолибералы приходят к власти в ФРГ.

Однако, чуть ранее, с 1973 года, новая экономическая политика международного капитала опробуется в Чили хунтой Пиночета, которая по-военному четко следует указаниям экспертов из Чикаго. Приводит это к экономическому спаду и катастрофическим социальным последствиям, которые хорошо известны. Однако постсоветские экономисты по-прежнему продолжают восхвалять чилийское «экономическое чудо», а неолиберальные политики мечтать о «нашем» Пиночете.

Государственные расходы сокращались следующим образом. В США (здесь мы берем данные о федеральных расходах, которые несколько меньше государственных, но отражают общую тенденцию) расходы возрастали с 1948 по 1982 год, увеличившись с 11 % до 23 % ВВП. Неолибералы начали снижать госрасходы: в 1991–2000 годах они снижались из года в год. В 2000 году отношение госрасходов к ВВП составило лишь 18,2 %, вернувшись на уровень середины 1960-х годов. В Европе наблюдается та же тенденция: отношение общих госрасходов к ВВП стран ЕС снизилось с 51,2 % в 1996 году до 47 % в 2000-м.

Неолиберальная контрреволюция не ограничилась экономической сферой. Политический вектор стран метрополии также поворачивается вправо: откат революционной волны 1968–1975 годов дал почву реакции. Рейган и Тэтчер становятся на позиции жесткого антикоммунизма, а СССР превращается из «стратегического партнера» в «империю зла». Под угрозой революции капитал принял политику «международной разрядки», Никсон ручкался с Брежневым и обещал сокращать вооружения. Теперь, когда позиции капитала были восстановлены, с коммунистами не церемонятся. Для советской бюрократии, которая потеряла к тому времени последние остатки марксистского мышления, такой поворот оказался сюрпризом. Бывшие западные «друзья» Брежнева теперь раскручивали изо всех сил колесо «холодной войны».

К тому же СССР в результате своего поведения в ходе кризиса оказался еще и в экономической зависимости от стран капиталистической метрополии, которые ко времени Горбачева начинают открыто диктовать условия советской бюрократии.

Новый длинный цикл

«Длинный» цикл, начавшийся после кризиса 1973–1974 годов, соответствует Б-фазе согласно теории Кондратьева. И это подтверждается фактическими данными. Рост производства, связанный с распространением конвейерного производства и частичной автоматизации, закончился.

Прирост производительности труда ведущих стран «центра» начинает падать с 4 % в 1960–1967 и 3,7 % в 1973–1979-м он сокращается до 1,6 % в 1979–1984 годах. Параллельно падает и норма прибыли корпоративного капитала. С 1974 по 1983 год в семи ведущих капиталистических странах она упала до двух третей от уровня 1960–1968 годов. В промышленности падение было еще более резким – до половины уровня 60-х.

Поскольку новых технологий, развитие которых могло бы увеличить норму прибыли в странах «центра», еще нет (микропроцессор, персональные компьютеры, Интернет, мобильная связь – все это только начинает появляться или появится позже), то промышленное производство перетекает в страны «периферии».

«Третий мир» все больше разделяется на так называемые «новые индустриальные страны» и страны, которые в силу каких-то причин стали бесперспективными для мирового капитала. Среди самих новых индустриальных стран развитие также неравномерно – все больше среди них выделяются так называемые четыре «восточных тигра» – Южная Корея, Тайвань, Гонконг и Сингапур. С ними какое-то время конкурируют Мексика, Бразилия и отчасти Аргентина, но к концу 80-х – началу 90-х они явно проигрывают соревнование, капитал оттуда утекает, а промышленность стагнирует.

Рост транснациональных корпораций

Транснациональные корпорации (к ним по формальным показателям относят фирмы, имеющие годовой оборот, превышающий $100 миллионов, и филиалы не менее чем в 6 странах) возникли в сфере международной торговли. До Второй мировой войны и они представляли скорее исключение, чем правило. Лишь во второй половине ХХ века начинается их рост, соответствующий возросшей интернационализации капитализма.

В 1939 году таких корпораций было всего 30. В 1970-м – уже 7 тысяч, в 1976-м – 11 тысяч с 86 тысячами филиалов. В 2004 году количество ТНК возросло до 64 тысяч с 830 тысячами филиалов.

ТНК, вслед за торговлей и финансами, интернационализируют производство. Они протягивают производственные цепочки от стран «центра», где остается в основном менеджмент, научно-технические центры, самые передовые производства, в страны «периферии», куда вывозятся грязные, низкотехнологичные части производственного процесса. Дорогой рабочей силе стран «центра» ТНК предпочли более дешевую рабочую силу «периферии», как только там с развитием национального капитализма появился достаточно грамотный, чтобы применять современное оборудование, персонал.

Это отразилось на структуре международной торговли: резко выросла доля экспорта промышленной продукции из стран «третьего мира» в страны метрополии, в то время как доля сырья и топлива упала.

Доля сырья, топлива и продукции промышленности в товарном экспорте стран «третьего мира» в развитые страны [94]

Также вырос и абсолютный «вес» «третьего мира» в международной системе производства. Доля «периферии» в промышленном экспорте выросла за 1970–1991 годы с 7,6 % общего мирового экспорта до 19,5 %, а в экспорте машин – с 2,1 % до 13,9.

Передвижку ТНК в область промышленности показывают и данные об отраслевой принадлежности крупнейших корпораций.

94

Adrian Wood. North-South Trade, Employment and Inequality: Changing Fortunes in a Skill-Driven World, Oxford, England: Clarendon Press, 1994, p. 2.