Империализм от Ленина до Путина - Шапинов Виктор Владимирович - Страница 36

36

Задолженность стран «третьего мира». 1970–2000 годы [99]

После Первой мировой войны репарации с проигравшей Германии составляли 7 % от ее экспорта, при этом большинство экономистов того времени считали, что это слишком много и не следует в связи с этим надеяться на стабилизацию немецкой экономики в короткие сроки. Если передовая в технологическом и инфраструктурном плане Германия долго не могла справиться с обслуживанием такого долга, то как могут справиться экономики стран «третьего мира» со средним показателем – 18 %? Есть страны, например, Танзания, которые вынуждены тратить на обслуживание долга 60 % экспортных поступлений[100].

Как распределяется долг между странами и группами стран? Тяжелее всего бремя долга для стран Африки и Латинской Америки. В Африке долг в 2000 году составлял $370 на каждого жителя континента. Если учесть, что Африка – единственный регион мира, где в 1990–2000-е годы рост ВВП на душу населения был отрицательным (-0,2 % в год), то становится понятным, что отдать этот долг Африка не сможет никогда. В связи с этим вовсе не актом альтруизма выглядит списание долга развитыми странами. В Латинской Америке обслуживание долга в среднем отнимает 50 % экспортных поступлений.

В 2001 году по долгам было выплачено около $1 миллиарда. Из них 57 % выплатили 8 стран: Бразилия ($137 млн.), Китай ($107 млн.), Таиланд ($69 млн.), Мексика и Индонезия (по $66 млн.), Турция ($59 млн.), Россия и Индия (по $58 млн.). Еще 29 % выплатили следующие 14 стран: Южная Корея, Аргентина, Венгрия, Филиппины, Польша, Колумбия, Южная Африка, Алжир, Малайзия, Казахстан, Чили, Пакистан, Украина, Чехия (каждая из них заплатила свыше $10 млн.).

Большинство из стран этого списка принадлежит либо к «новым индустриальным странам», либо к странам бывшего социалистического лагеря. Очевидно, что это страны с довольно развитой экономикой, тем не менее, именно они подвергаются наибольшей эксплуатации через систему долговой зависимости. Таким образом, внешний долг становится еще одним каналом перекачки прибавочной стоимости, созданной наемными работниками этих стран в страны империалистического «центра». Из всех перечисленных стран только Россия[101] смогла создать собственный центр концентрации капитала и стать империалистической страной, пусть и второго сорта. Остальные, включая Южную Корею, пока далеки от этого.

Наглядным примером удушения международными финансовыми институтами национальной экономики является Аргентина. Эта некогда самая развитая страна Латинской Америки довольно эффективно проводила импортозамещающую индустриализацию. Но к 1989 году правительство Аргентины оказалась неплатежеспособным по долгосрочным долговым обязательствам еще 70-х годов. Тогда оно обратилось в МВФ за помощью. Рецепты экспертов этой структуры привели к тому, что экономика страны была разрушена, а Аргентина постепенно превращалась из индустриальной страны в аграрную. Тем не менее, долг не сократился, а, наоборот, вырос с $49 миллиардов в 1989 году до $148 миллиардов в 1999-м. Не лишним будет заметить, что выплаты по долгу почти в три раза превысили первоначальную сумму. Рецепты МВФ привели к параличу экономики в 2001 году, когда в восстании против неолиберализма приняли участие не только «низы», но и разоренный «средний класс», до этого десятилетиями поддерживавший правящие режимы.

Но современный капитализм живет в долг не только на своей периферии, хотя задолженность «третьего мира» это львиная доля мирового долга. Внутренний долг отдельных лиц и компаний рос в США начиная с 1990 года со скоростью 6 % и 7 % соответственно.

Также весь период неолиберальной глобализации росла и государственная задолженность империалистических стран.

Соотношение государственного долга стран империалистического центра к ВВП (в %) [102]

Таким образом, несмотря на то что экономическая политика направлена на сокращение государственных расходов, неолиберальная система приводит к непрерывному росту задолженности. Для стран «третьего мира» эта задолженность приводит к прямо катастрофическим последствиями, но и в странах метрополии, как видно из вышеприведенных данных, задолженность представляет все большую угрозу – буржуазия ни одной из этих стран не хочет повторить судьбу Аргентины. Наиболее близка к этому оказывается Япония, чье правительство, стремясь спасти национальную промышленность от краха, вкачало начиная с 1995 года более $1 триллиона в свою экономику для поддержания падающей экономической активности.

Фиктивный капитал

Борьба с инфляцией, которую начали неолиберальные правительства в 80-х, дала решающий перевес финансовому сектору над производственным. Весь неолиберальный период, таким образом, отмечен гипертрофированным развитием финансового «мыльного пузыря».

Фиктивный капитал, капитал в форме ценных бумаг, в период подъема экономики стремительно разрастается, темпами значительно превышающими темп роста промышленности. Так капитализация Фондовой биржи США выросла с $3 триллионов в 1990 году до $16,6 триллиона в 1999 году. Рост составлял 19,2 % в год. В тот же период ВВП, который оценивает реальную стоимость, произведенную в стране, рос в среднем всего на 5,2 % в год.

Это противоречие разрешается в периодических кризисах и биржевых обвалах, становящихся все более устрашающими весь период неолиберальной глобализации. В 2000 году индекс NASDAQ, который отражает размер инвестиций в высокие технологии, потерял 60–70 % своей цены, это означало, что лопнул мыльный пузырь в $4 триллиона.

В 1999 году один из лидеров высоких технологий America Online имела рыночную капитализацию в $66,4 миллиарда, при общем количестве работников в 10 000 человек. В то же время General Motors с 600 000 работников стоила всего $52,4 миллиарда. Распределение прибавочной стоимости все больше отделяется от ее непосредственного извлечения. Еще более показательным является пример компании Yahoo! которая имела рыночную стоимость в $33,9 миллиарда, в то время как количество ее работников всего 673 человека.

Такая вопиющая диспропорция современного капитализма рождает систему, подобную известным финансовым «пирамидам». Структура капитала становится похожей на перевернутую пирамиду, где небольшое основание представляет капитал непосредственно занятый в производстве, над которым в несколько слоев возвышается спекулятивный капитал. Пока имеет место рост производства, цены на акции и другие бумаги растут, капитал притекает и пирамида строится все выше и выше. Когда же приближается кризис, обозначается хотя бы малейший отток капитала, пирамида начинает рушиться и фиктивный капитал лопается как мыльный пузырь.

Именно эта особенность современного этапа развития капитализма обусловила то, что мировой кризис перепроизводства, начавшийся в конце 90-х, внешним образом проявлял себя именно как серия финансовых крахов.

При империализме, особенно на нынешней неолиберальной стадии его развития гигантских размеров достигает отделение собственности на капитал от приложения его к производству. Это отделение при гигантской концентрации и централизации капитала ведет к образованию небольшого слоя финансовой олигархии, которая контролирует огромную часть экономики. Совокупный доход 101 крупнейшего капиталиста больше дохода 1,5 миллиарда жителей планеты[103].

Это означает также «выделение немногих государств, обладающих финансовой «мощью» из всех остальных»[104].

вернуться

99

Bergesen A., Fernandez R. Who Has the Most Fortune 500 Firms? // Journal of World-Systems Research. 1995. Vol. 1. № 12. Данные за 2004 год: Financial Times (http://www.vedomosti.ru:8000/ft500/2004/global500.html).

вернуться

100

Амин С. Африка: жизнь на грани // Monthly Review, March, 2002.

вернуться

101

Китай в данном случае мы оставляем за пределами анализа.

вернуться

102

Гун Т. От экономического кризиса к мировой войне // Марксизм и современность, № 1–2 (24–25), 2003.

вернуться

103

CPT/ML, General characteristics of imperialism, in «Mao and people war».

вернуться

104

В. И. Ленин. Империализм как высшая стадия капитализма.