Однажды в Париже - Плещеева Дарья - Страница 59

Доре приосанился.

– Демона?! – изумленно переспросил отец Жозеф.

– Да, от серого мохнатого демона с пушистым хвостом и огромными усами.

– И… где же это страшное чудовище? – уже догадываясь, что произошло, поинтересовался отец Жозеф.

– Мы готовы обо всем доложить подробно его преосвященству, – слегка поклонился д’Артаньян и незаметно подмигнул Совиньи, беспокойно переминавшемуся с ноги на ногу.

– Следуйте за мной, господа, – не моргнув глазом, предложил капуцин.

Де Голль понемногу приходил в себя, но все еще чувствовал страшную слабость.

– Вы от природы сильны и выносливы, месье, – резюмировал седобородый врач в черной сутане. – Но сейчас вам придется много пить и спать…

– Я не могу, у меня важное дело, – покачал головой Анри.

– Да вы сейчас и трех шагов не пройдете!

– Пройду!

Врач пожевал губами, вздохнул, перекрестился и сказал:

– Давайте-ка я дам вам, молодой человек, укрепляющее питье.

Но, видимо, это был некий успокаивающий травяной настой, потому что Анри, с удовольствием выпив пряное варево, быстро и крепко заснул.

Проснулся он перед рассветом, чувствуя себя не совсем бодрым, но уже и не покойником. Рядом сидел в кресле юный монашек, приставленный к больному вместо сиделки.

– Вы еще не здоровы, месье, – остановил он приподнявшегося де Голля. – Извольте выпить вот это…

Анри вышиб из его рук поднесенный ко рту стакан.

– Опять снотворное?! Мне нужно немедленно доложить обо всем отцу Жозефу…

– Святой отец еще спит.

– Мне нужно срочно доложить ему…

– А ну, лежите, месье! – Монашек с неожиданной силой прижал Анри к постели. – Или придется вас связать.

Де Голль почувствовал, что ему не хватит сил справиться с ним, и присмирел.

– Который час?

– Еще и семи нет.

– Отец Жозеф уже в канцелярии, позовите его!

Монашек оказался не менее упрямым, чем лейтенант. Он крикнул дремавшему лакею, чтобы тот сбегал за врачом. А потом напомнил снова порывавшемуся встать де Голлю, что в одной рубахе и босиком визитов начальству не наносят.

Наконец в комнату вошел отец Жозеф.

– Ну, если вы в состоянии докладывать, господин де Голль, то объясните, кто, где и почему вас отравил? – сказал он.

– Леди Карлайл, святой отец, – мрачно ответил Анри, заново переживая случившееся.

– Леди Карлайл?!

– Да, она.

– Но почему?

Де Голль ответил не сразу. Ему очень не хотелось вспоминать подробности той ночи, а память только их и подсовывала.

– Святой отец, я могу лишь предполагать…

– Я вас внимательно слушаю, сын мой…

– Я по глупости рассказал этой даме о поручении. О вашем поручении, святой отец.

– Хм… Это серьезная ошибка, господин де Голль.

– Сам знаю, что ошибка… Позвольте мне ее исправить, святой отец!

– И как же вы собираетесь это проделать?

– Для этого я должен немедленно попасть в Лувр!

Капуцин покачал головой, затем с минуту внимательно разглядывал лейтенанта, словно впервые, перебирая четки на поясе.

– До сих пор вы мне казались разумным и здравомыслящим человеком, господин де Голль, – произнес он наконец.

– Я и сам так думал… – повинился Анри. – Но, святой отец, если эта дама решила меня убрать – значит, она хочет воспользоваться теми сведениями, что получила от меня, в каких-то собственных целях! Тогда я должен действовать, пока она считает меня покойником!

– Пока я не вижу в ваших рассуждениях логики, – заметил «серый кардинал».

– Если она узнает, что я жив и рассказал, кто меня отравил, она может исчезнуть, спрятаться. И она обязательно придумает новую интригу! Ей, могу поклясться, тоже нужен заказчик, для которого писал свои гадкие куплеты Бийо. Этого человека она наверняка станет шантажировать…

– А! Теперь понятно. Что ж, разумно. Продолжайте…

– Если миледи опередит меня, одному Богу ведомо, что она может натворить. Нужно быстрее найти этого ненормального аббата. Необходимо вывести его из игры, упрятать в Бастилию и… я должен это сделать сам! И как можно скорее! Ведь Карлайл может подобраться к заказчику только через аббата.

– Успокойтесь, господин де Голль, теперь мне все стало ясно. – Отец Жозеф позволил себе слегка улыбнуться пострадавшему. – Так вот. Прежде всего, нужно распустить слух о вашей смерти. Тогда де Гонди выйдет из Лувра…

– Святой отец, но миледи ведь только того и нужно!

– Сын мой, за его жилищем и за домом леди Карлайл непременно будут следить. Уже следят.

– А если она успела перебраться в другой дом? – не сдавался Анри. – Если аббат прямо из Лувра с перепугу помчится, допустим, в Дампьер?.. Нет, нужно действовать немедленно! Я умоляю: отпустите меня в Лувр, святой отец!

– Да вы и десяти шагов без помощи не пройдете, – с сомнением оглядел его капуцин. – Отдохните хотя бы до завтра?..

– Я пройду столько, сколько понадобится, – жестко заявил де Голль, поднимаясь. – А завтра уже может быть поздно!

– Бретонская половина вашей крови дает себя знать… Ладно. Лежите, выполняйте все указания врачей и ждите меня, – велел отец Жозеф и быстро вышел.

Глава тринадцатая, в которой лейтенант де Голль услышал демона, потрогал корригана и увидел Купидона

У де Голля было свое понятие, как лечить больных, а у врачей – свое. Анри полагал, что лучше всего восстановит его силы жареный каплун вкупе с бутылкой доброго вина, а врачи прописали ему куриный бульон с сухариками.

Он понял, что из Пале-Кардиналь нужно удирать. Неизвестно, до чего додумается хитроумный отец Жозеф, и не получилось бы так, что время упущено…

Поэтому Анри терпеливо весь день пил бульон и даже добился своей покорностью порции омлета. А потом очень правдоподобно заснул.

Монашек, приставленный к нему, сидел у постели тихо, читал требник, а потом, убежденный, что страдалец еще не скоро проснется, вышел. Того-то де Голль и ждал.

Его все еще пошатывало, но он выбрался из комнаты и, отлично зная дворец, пробрался поближе к гардеробной его преосвященства.

Кардинал любил пощеголять, и Анри сперва рассчитывал поживиться его нарядным костюмом и богато отделанным плащом, а также сапогами. Но оказалось, что изящная обувь аристократа просто не налезает на крупную ногу бретонца. Анри сильно огорчился: нельзя же пробиваться в Лувр одетым в роскошный бирюзовый пурпуэн, штаны с ленточными розетками и босиком. Но тут он заметил в углу несколько монашеских ряс и капуцинские сандалии. Выбирать не приходилось. Лейтенант, не забыв мысленно повиниться за воровство, позаимствовал в гардеробной штаны с подштанниками, чистую рубаху, камзол и плотную рясу с капюшоном из верблюжьей шерсти. Погода не располагала к тому, чтобы бегать по Парижу в сандалиях на босу ногу, но Анри надеялся добраться до своего жилища, а там уж одеться достойным образом.

Нахлобучив капюшон, де Голль прихватил еще толстую трость, которой пользовался кардинал, когда у него болели ноги. Трость была весьма кстати. Без нее де Голль рисковал бы упасть посреди улицы, и она же могла послужить оружием.

Из Пале-Кардиналь он выбрался знакомым путем – через недостроенный театр, который уже готовили к премьере «Тюильрийской комедии». Однако, пройдя сотни две шагов, Анри понял, что рискует до дома не дойти. Все-таки он был еще слишком слаб, да и желудок еще не опомнился после отравления и лечения.

Но он обязан был попасть в Лувр!

На его счастье, мимо проехали два конных мушкетера его величества – в полной форме и на серых лошадях. Анри обратился к ним с очень любезным вопросом: не направляются ли господа мушкетеры в кордегардию Лувра или же, напротив, к особняку господина де Тревиля? Они действительно ехали к де Тревилю, и тогда Анри попросил их спешно дать знать графу д’Артаньяну, что скромный служитель Божий, спасенный им вчера от страшной смерти, ждет его в кабачке «Золотая куропатка». Кабачок не стоил того, чтобы туда ступала нога порядочного человека, но заведение находилось в трех шагах от Пале-Кардиналь, это обстоятельство и определило его выбор.