Вампир в Атлантиде (ЛП) - Дэй Алисия - Страница 47

— Но мы же не знаем, вдруг Джастис действовал по собственной инициативе. Кроме того, нам нужна любая помощь, на которую мы можем рассчитывать. Я не буду рисковать твоей жизнью, Серай. — Еще только произнося это, Дэниел уже понимал, что его слова бесполезны. Принцесса даже не слушала — но он все-таки должен был попытаться.

Атлантийка окинула его раздраженным взглядом, и он понял, что не ошибся — Серай решительно вздернула подбородок, как бывало каждый раз, когда она что-то для себя окончательно решила.

— А я не буду рисковать твоей. Рана, нанесенная этим мечом, могла стать для тебя смертельной, и я виню в этом Верховного Принца Морских удобрений. Мы продолжим путь сами. Теперь, когда я настолько сильнее, я смогу магией скрывать наши следы и свое присутствие от других атлантийцев даже на ментальном уровне. — Серай ненадолго замолчала и взяла спутника за руку. — Я чувствую, Дэниел, все идет именно так, как и должно. Пожалуйста, мне нужна твоя помощь.

Вампир вздохнул. И снова повторил все те же смертельно опасные слова:

— Как пожелаешь, принцесса. Как пожелаешь.

Глава 24

Пока Айви спала на надувном матраце, завернувшись в спальный мешок, Николас наблюдал за ней, пытаясь убедить себя, что с ней все в порядке; что она просто спит, а не потеряла сознание. Это не значит, что ему было какое-то дело до этой ведьмы. Нет, она всего лишь инструмент, и, как вампир сам ранее отметил, он всегда поддерживал свои инструменты в хорошем состоянии.

Он заставил себя отойти от Айви, хотя, по сути, отходить было некуда. Им пришлось забиться в пещеру, точно животным. Николас никогда не выбрал бы это укрытие, особенно учитывая, что у него имелся роскошный особняк в Седоне, но вампир побоялся, что если заставит Айви идти дальше, то просто доконает ведьму. Чрезмерное использование магии в сочетании с шоком от зверского убийства Смитсона оказалось сверх ее возможностей.

Ее сын, наконец-то сморенный усталостью, дремал в своем спальном мешке под боком у матери. В Йене было больше мужества, чем во многих взрослых, с которыми Николасу приходилось сталкиваться в его долгой жизни. Мальчик потребовал обратить его в вампира, чтобы в будущем он мог лучше защищать свою маму от таких «сволочей», как Николас.

Смелый и немного глупый, как и все мальчишки. Николас позволил себе на краткий миг поддаться скорби о своем давно умершем сыне, а точнее сожалению о том, как закончились их отношений. Но какой смысл гадать, как все между ними могло бы обернуться? Николас жил только сегодняшним днем. И такой подход к делу оказался гораздо эффективнее и приносил больше пользы.

Вампир был весьма практичным — настоящий прагматик — и всегда отдавал предпочтение тому, что принесет максимальную выгоду. Всегда.

Его взгляд невольно вернулся к Айви, и Николас нахмурился. Его чувства к этой женщине выглядели ненужным осложнением. Проблемой. Она ничто, всего лишь ведьма, которая может повелевать камнем. И все же по необъяснимой причине Николасу хотелось окружить ее большим комфортом.

Возможно, узнать ее поближе. Показать ей, что он не хладнокровный убийца.

А потом что? Цветы и ужин при свечах?

Николас отвернулся и направился к выходу из пещеры, подав знак одному из вампиров своего клана:

— Найди мне кого-нибудь поесть.

— И часто тебе приходится это делать? — Йен подошел к нему, но не слишком близко. — Есть людей?

— Я думал, ты спишь! — рявкнул Николас. — Возвращайся в постель.

— Не могу спать, когда мама подвергается опасности, а мы окружены шайкой кровососов. Без обид, чувак. — Йен зевнул, прикрыв рот рукой.

— Никто и не обиделся, — сухо ответил Николас. — У тебя что, совсем нет чувства самосохранения?

— В смысле — ты можешь убить меня одним мизинцем или что-то в таком роде? — Йен пожал худыми плечами. — Конечно, мне страшно. Я не дурак. Но она моя мама, чувак. А ты бы не сделал все что угодно — не рискнул бы всем — ради своей мамы?

Николас раздраженно посмотрел на мальчишку, но, как ни странно, осознал, что не хочет прекращать разговор.

— Да, ради своей матери я бы сделал все. И прекрати называть меня чуваком.

— Извини, но я не знаю твоего имени, — заметил Йен.

— Николас.

Йен протянул ему руку:

— А я Йен Хетта, мистер Николас.

Впервые за несколько сотен лет Николас пожал руку подростку.

— Просто Николас. Я знаю, кто ты, Йен Хетта, сын Айви Хетта. Ты знаешь, что твоя мама — колдунья, практикующая черную магию?

Йен отпрянул.

— Это неправда. Она никогда бы этого не сделала, не после того, что произошло с ее матерью. Не знаю, кто тебе такое наплел, чувак … ой, то есть мистер Николас, но это чушь.

— Я никогда не ошибаюсь, мальчик, — сообщил Николас, обнажив клыки, просто потому, что мог, и потому, что его одолевало странное ощущение, будто он теряет контроль над беседой. — Иди и съешь сандвич или что-нибудь еще. Разве человеческие мальчики не ходят вечно голодными?

— А разве вампиры не всегда едят людей?

Николас обнажил клыки.

— Только дай мне минутку.

Лицо Йена побледнело под загаром и веснушками, но он не отступил. Николас невольно восхитился его упорством.

И сам же на себя рассердился.

— Ладно-ладно, я понял, ты у нас тут плохой парень, но у меня есть кое-какая информация, которую я не прочь продать, — сказал Йен.

— Какого рода информация?

— Сведения, которые сделают тебя богатым, — сообщил Йен.

— Я и так богат.

— Тогда еще богаче. Короче, ты будешь слушать или нет?

— И что же ты хочешь в обмен на эту, скорее всего, бесполезную информацию? — Николас прислонился к стене пещеры, скрестив руки на груди и выжидая, когда же мальчик озвучит свои нелепые требования, чтобы потом рассмеяться Йену в лицо.

— Я просто хочу, чтобы моя мама была в безопасности, — сказал Йен, выпрямившись. — Можете оставить меня или даже выпить мою кровь, да все что угодно, но вы должны пообещать, что отпустите маму. Ей не совладать с таким количеством магии, иначе у нее образуется аневризма головного мозга, и она умрет. А еще, как я уже говорил, я хочу стать вампиром, как вы. И тогда уже никто и никогда не посмеет снова угрожать маме.

Всего на мгновение самообладание Николаса дало трещину. Этот ребенок — этот мальчик, еще даже не знакомый с бритвой — предлагал свою жизнь в обмен на жизнь матери. Уже очень и очень давно Николас не видел ничего, кроме эгоизма, ни в ком — ни в людях, ни в вампирах. А теперь по его закостенелым убеждениям нанесли сокрушительный удар. Они не разрушились, нет, но основы пошатнулись, хоть и всего на толику.

— Йен, я найду способ, чтобы твоя мама не пострадала, — выпалил вампир. Как опрометчиво.

— Обещаете?

Вампир схватил мальчика за грудки и поднял в воздух так высоко, что ноги Йена болтались в добрых двадцати дюймах над землей.

— Не испытывай мое терпение, мальчик, и не переспрашивай, если я даю слово, — прошипел Николас, позволяя всей своей мощи отразиться в пылающих красным глазах. — Либо давай информацию, либо молчи. Для меня это не имеет никакого значения. Я дал слово найти способ, чтобы Айви Хетта не пострадала, и я всегда выполняю свои обещания. А теперь иди и поешь чего-нибудь или ложись спать, или делай что пожелаешь, но делай это тихо, и не докучай мне снова.

Вампир резко разжал руки, но у Йена были хорошие рефлексы, так что он приземлился на ноги, лишь слегка согнув колени, и сразу же выпрямился. Лицо мальчика залилось краской, но он не побежал к матери, как ожидал Николас.

— Я согласен на сделку. Ты сказал, что защитишь мою маму, а я сказал, что предоставлю тебе информацию. — Йен прошел в середину пещеры, встав прямо под дырой в потолке, откуда сыпались рубины, и ткнул пальцем вверх.

— Никто, кроме меня, не удосужился рассмотреть потолок, заглянуть в эту дыру. Все слишком впечатлились рубинами, ну а потом еще и отвлеклись на тебя и то, что ты сделал… — Мгновение Йен колебался, но затем взял себя в руки и снова посмотрел на потолок. — Там внутри есть еще какие-то наскальные рисунки. Как сказал тот парень, они очень важны и связаны с историей того камня, с которым вы заставляете работать мою маму.