За Москвою-рекой - Тевекелян Варткес Арутюнович - Страница 46

—      Осип Ильич, а краска хорошо смывается, не пачкает?

—      Про это не скажу. Сам проверь — заправь десять кусков сорок восьмого артикула и покрась в синий цвет, потом переходи на светло-серый.

Сергей испугался: шутка ли — загубить десять кусков дорогого бостона!

—      А вдруг запачкает, получится брак!

—      Ничего, в новом деле без риска не обойдешься! — Мастер похлопал его по спине.— Режим сократи на двадцать минут — не бойся. Когда будешь выбирать товар, позовешь.

Барка заправлена. Мотор пущен. Длинные куски бостона, метров по тридцать шесть каждый, медленно вращаются вокруг ребристого барабана в нейтральной среде. Когда температура воды поднимется до семидесяти градусов, можно открыть вентиль, и краситель потечет в барку через трубку со специальным фильтром— тоже изобретение Сергея. Такой способ подачи красителя, вместо ручного, обеспечивает его равномерное растворение, благодаря чему все куски будут иметь одинаковые оттенки. Однако это пока теоретическое предположение. Что покажет практика, будет известно после сушки материи...

Сергей, весь мокрый, взъерошенный, крепко сжав губы, следит за баркой, трогает руками стенки, хотя термометры точно показывают температуру. До боли в глазах, до головокружения смотрит он сквозь небьющееся стекло на вращающиеся куски и записывает в тетрадь наблюдения, как посоветовал Николай Николаевич.

Ночная смена давно окончила работу, пришла утренняя. Сергей не замечает этого — он поглощен своим делом. Время от времени подбегают к нему рабочие, у всех один и тот же вопрос:

—      Ну как?

—      Пока все в порядке!— Сергей старается казаться спокойным, но выдает голос — он звучит хрипло.

Казалось, больше всех волновался красильщик Нуралиев. Каждые полчаса он подбегал к Сергею, клал большую руку на его плечо и говорил:

—      Шибко мучиться не -надо, бригадир, все хорошо будет. Помогать нужно — кричи!

Осип Ильич оказался прав: барка «дошла», как принято говорить у красильщиков, на двадцать минут раньше положенного срока. Соседи с готовностью помогают выбирать товар — один подкатывает тележку, другой бережно вынимает куски и аккуратно складывает их, третий делает на каждом куске особую пометку. Нагруженную тележку увозят к центрифугам. Сергей слышит через тонкую перегородку, как красильщики переговариваются с отжимщиками:

—      Смотрите, ребята, будьте повнимательнее — куски из полетовской барки, только что выбрали!

—      Нечего учить, не глупые, сами понимаем, что к чему,— отвечает отжимщик.

Сергей улыбается, ему приятна забота товарищей. Приятно и то, что барку называют «полетовская»...

Начинается самое страшное — переход на светло-серый цвет после пачкающего синего.

Струя воды быстро смывает с гладкой поверхности нержавеющей стали оставшиеся капельки краски, внутренность барки кажется совершенно чистой, и все же Сергей колеблется, медлит.

—      Да ты не раздумывай, заправляй!— сердится Степанов. Старик и сам волнуется...

То и дело забегает в красилку Леонид. Он ни о чем не спрашивает. Постоит немного около барки и уйдет...

Хорошо иметь искреннего друга!

3

Секретарша доложила о приходе Власова. Василий Петрович, вопреки своим правилам, немедленно принял его.

—      Так что ж, будем мы с вами делом заниматься или конфликтовать?— сухо сказал он вместо приветствия.

Власов чуть приметно пожал плечами.

—      Не совсем понимаю: о чем вы?

—      Как вам хорошо известно, в нашем государстве управление промышленностью централизовано. Отсюда вытекает необходимость строгой дисциплины. Когда кто-нибудь пытается нарушать дисциплину, в особенности если это делается -в завуалированной форме, возникает конфликт, как, например, у «ас с вами...

—      Василий Петрович, не лучше ли оставить в стороне теоретические рассуждения и перейти к нашим практическим делам? И вы увидите, что я «е так уж неправ...

—      Хорошо, перейдем к практическим делам! Прежде всего, прошу доложить: на каком основании и по какому праву вы решили «е допускать на комбинат главного инженера?

—      Я хотел только предупредить...

—      Все равно! Кто вы, по-вашему, удельный князь или директор советского предприятия?

Власов еще по дороге в министерство дал себе слово быть спокойным, не говорить Толстякову резкостей. Но как удержишься, когда человек, пользуясь своей властью, издевается над тобой? И все-таки Власов сдержанно ответил:

—      Баранов отдал незаконное распоряжение, грубо нарушающее технологию, и не захотел отменить его. Признаюсь, я немного погорячился...

—      Следуя вашей логике, и я должен отстранить вас от работы, если вы не отмените свое распоряжение?

—      Какое?

—      Задержать товар в переходах и обеспечить себе легкую жизнь на будущий год! Понимаю: для ваших сомнительных экспериментов нужны резервы. Но имейте в виду — сорвать выполнение плана главка мы вам не позволим.

—      Наши остатки в переходах соответствуют утвержденным вами же нормативам. Это легко проверить.

—      Нормативы нормативами, план планом. В живом деле ничего нельзя фетишизировать. Ведь найдется у вас двести тысяч метров суровья, не так ли?

—      Найдется.

—      Вот и выпустите их!

—      Выкачать все до последнего метра и обречь комбинат на простой я не могу.

—      Так-таки и не можете?— криво усмехаясь, переспросил Толстяков.

—      Нет!

—      В таком случае я, в свою очередь, не могу работать с таким недисциплинированным директором, как вы. Сегодня же доложу обо всем заместителю министра. Сообщу о вашем поведении партийной организации комбината и секретарю райкома. Пусть они знают, какого самонадеянного и «независимого» работника мы заполучили!

—      Дело вовсе не в моей самонадеянности. Мы с вами расходимся по весьма принципиальному вопросу — о методах руководства промышленностью. Нельзя же, в самом деле, руководить только приказами — нажимать, давить, выкачивать! Сейчас требуется совсем иное: высокая техническая культура, совершенная технология в организации производства на новых научных началах. Иначе мы будем топтаться на месте...

—      Итак, борьба между новатором и консерватором? Старо!.. На таком коне далеко не ускачешь. Вы бы, товарищ Власов, придумали что-нибудь более оригинальное. Об этом уж и в романах перестали писать!

—      На особую оригинальность не претендую, говорю то, что думаю.— Власов старался не смотреть на начальника, внутри у него все кипело.

—      Ну что ж, на этом нашу беседу закончим!—Толстяков поднялся.

—      Разрешите идти?

—      Еще одно замечание. Ваше поведение по отношению к моему пасынку считаю более чем нетактичным. Вместо того чтобы отговорить юношу, удержать его от необдуманных поступков, вы помогли ему. Недостойно, знаете, прибегать к таким методам, чтобы сделать мне неприятность!

—      А вот в этом я не собираюсь отчитываться перед вами! Было бы гораздо лучше, если бы вы поинтересовались, какие причины побудили его покинуть ваш дом, чем делать мне такого рода замечания!

Взбешенный Власов поклонился и вышел.

4

Сергей совсем утратил чувство времени. Одну за другой заправлял он все новые и новые партии. Переходил от одного цвета к другому — от синего к светло-серому, коричневому, терракотовому и опять к синему. Увеличивал количество кусков — двенадцать, четырнадцать и, наконец, все шестнадцать. Барка работала бесперебойно, если не считать -небольшого перегрева мотора, о чем он сделал соответствующую запись в тетрадке.

Первую партию светло-серого цвета успели высушить, на кусках — никаких пятен. Основная задача разрешена: нержавеющая сталь легко промывается, и в барках такого типа можно красить товар в любой цвет. Сергей облегченно вздохнул и, вытерев пот с лица, впервые за целый день присел.

После обеда прибежала в красилку лаборантка Галя и с сияющим лицом сообщила: проверили три партии, результаты отличные.