Судьба и страсть Арсения Фельцова (СИ) - Масалова Милана Александровна "milla_s" - Страница 65

      - В моих документах, которые Вы забрали у меня, остался листок бумаги с номером банковской карточки той девушки, которая помогла мне добраться до консульства в Харькове. Она мне денег на дорогу дала, а я обещала вернуть их ей, когда доберусь домой… - запинаясь, объясняла Лида.

      - Скажите, как зовут эту девушку? – спросил Манулов. – И где она работает. Мне легче позвонить ей в Харьков на работу и спросить у неё номер её карточки, чем искать этот листок по всему отделу: ведь Вашими документами сейчас занимаются паспортистки и они могли не придать значения информации на этом листке.

      - Притуленко Оксана Антоновна, - продиктовала ему Лида. – Она работает инспектором отдела кадров таксопарка №****.

      - Хорошо, Лидия Михайловна, - весело попрощался Манулов. – Как только разберусь с Вашей Оксаной – сразу же перезвоню.

***

      Лида до позднего вечера не сводила глаз с мобильника, тщетно ожидая звонка Олега Васильевича.

      А утром сразу же после завтрака Манулов пришёл к ней в больницу.

      - Здравствуйте, Лидия Михайловна, - в своей обычной задорно-простоватой манере поздоровался он. – Я вчера позвонил в Харьков, рассказал Оксане Антоновне о том, что Вы в больницу попали… Нет-нет, я ей рассказал нашу старую историю про желтуху. А потом поехал к Вашей тёте, и мы вместе с ней переслали деньги Оксане Антоновне… Да, Ирина Николаевна Вам гостинец передала.

      И Манулов протянул Лиде пластиковый пакет, в котором оказалась коробка с пирожными и два пакета с соком.

      - Вы, наверное, с Оксаной Антоновной поговорить желаете? – поинтересовался Манулов. – Тогда можете поговорить с моего мобильного, у меня безлимит, и за роуминг на Украину платить не нужно…

      Лида с радостью согласилась и несколько минут беседовала с Оксаной. Манулов, стоя у окна, с добродушной улыбкой наблюдал за ней.

      - Да, и ещё один вопрос к Вам, Лидия Михайловна, - сказал он, когда она отдала ему мобильник. – Не могли бы Вы рассказать о той платёжке с неправильно указанными реквизитами фирмы, которую Вы, якобы, пропустили при аудите в Смоленске…

      И опять Лида, не моргнув глазом, дала очередные показания.

***

      …Потом Манулов ещё не раз приходил проведать её, каждый раз простодушно улыбался, приносил гостинец от тёти Иры и получал свежую порцию необходимой ему информации. Он всё так же обращался к Лиде на «Вы», а однажды, когда она спросила у него, не задержали ли Фельцова, и, получив отрицательный ответ, заплакала, Манулов по-отечески погладил её по плечу, от чего Лида заплакала ещё сильнее. Ведь к этому моменту она уже поняла, что Олег Васильевич Манулов, которого она так хотела называть просто Олегом и быть с ним на «ты», стал значить для неё гораздо больше, чем в своё время Фельцов и даже её покойный муж Костя. И Лиде стало до слёз обидно, что Олег относится к ней, как к больному непутёвому ребёнку. Как он тогда сказал ей? «Для Вас я не мужчина…»

***

      …После двух недель, проведённых в изоляторе, Лиду, которая уже пошла на поправку, перевели в общую палату, где кроме неё, лежало ещё три девушки. У каждой из них были свои проблемы, о которых они предпочитали молчать, и делали вид, что так же, как и Лида, лечат нервное перенапряжение.

      Целыми днями они трепались друг другу обо всех своих знакомых, раскладывали пасьянсы или читали глянцевые журналы. Телевизором и компьютером врач запретил им пользоваться, чтобы поскорее восстановилась их слабая психика, кроме того, каждый день их всей палатой гоняли на трудотерапию, где девушки учились плести макраме, делать цветы из бисера и вязать спицами и крючком.

      - А ты где работаешь? – спросила у Лиды мастер из горгаза Марина, которая по мере сил боролась с сильной медикаментозной зависимостью.

      - Сейчас – нигде, - ответила Лида. – А раньше – бухгалтером в РСУ, а до этого – аудитором в благотворительном фонде. Только это так давно было: я больше года на Украине жила, у моего мужа там работа хорошая была, только недавно вернулась…

      - Не говорите мне это страшное слово - «благотворительный фонд», – шумно вздохнула бухгалтер Надя, которая утверждала, что никак не может восстановить силы после успешно сданного квартального отчёта. – После того, что случилось в «Милосердии», наш шеф сказал, что лучше сразу зэкам в колонию строгого режима жертвовать, чем в такие фонды, где деньги или разворовывают, или прокручивают так, что мама дорогая!

      У Лиды ёкнуло сердце в нехорошем предчувствии.

      - А что там случилось? – как можно равнодушней спросила она.

      - Катастрофа! У них КРУ работало, затем милиция подключилась, - Надя смаковала каждое слово. – Старый директор сейчас под следствием, и все считают, что вряд ли он отделается конфискацией и условным сроком, народ оттуда бежит со страшной силой, но их даже кассирами в банк не берут, считают, что и они участвовали в махинациях с деньгами фонда…

      Надя трещала, не замолкая, рассказывая все сплетни, которые ходили последние полгода вокруг фонда «Милосердие», а Лида улеглась на свою кровать и почти с головой укрылась одеялом, чтобы никто не видел её слёз.

      Да, Лида плакала потому, что поняла: капитан Манулов играет перед ней роль добродушного и заботливого следователя только затем, чтобы вытянуть из неё как можно больше информации о фонде «Милосердие».

      - Какая низость, - шептала Лида сквозь слёзы. – Какая подлость…

Признание

      Через несколько дней Лиду опять навестил Манулов со своей неизменной папкой с пакетом гостинцев от тёти Иры в руках.

      - Милые барышни, нам бы с Лидией Михайловной поговорить с глазу на глаз, - извиняющее улыбаясь, попросил он Лидиных соседок по палате, а когда те ушли, вежливо спросил. – Как Вы себя чувствуете?»

      А Лиде показалось, что с появлением Манулова в палате стало светлее и теплее, несмотря на плотные серые тучи за окном. И она поняла, что добровольно расскажет ему обо всём, о чём он попросит, только бы он и дальше приходил навещать её. И плевать ей на то, что на самом деле он подлый и коварный следователь.