Судьба и страсть Арсения Фельцова (СИ) - Масалова Милана Александровна "milla_s" - Страница 88

      Допив до дна бутылку, Фельцов взял в баре следующую, и усевшись на диван, слушал музыку и пил, пил и опять слушал музыку, пытаясь как можно дальше оттянуть момент, когда он, как и при жизни Кости, станет тихо беситься от одной только мысли о том, что Лида сейчас с другим, причём абсолютно добровольно.

      А потом зазвучала «Babe I'm Gonna Leave You», с её лирическими куплетами и бешеными проигрышами, и Фельцов не выдержал. Он упал на диван лицом в подушку и завыл в унисон с Плантом от своего бессилия хоть что-то изменить. Всё, что ему осталось в этой жизни – смотреть по выходным на Лидину фотографию, каждый раз боясь увидеть сообщение о том, что Лида родила этому Манулову ребёнка…

      Время шло, и вишнёвая настойка сделала своё дело: глаза Фельцова начали слипаться, тело налилось свинцовой тяжестью, а в голове не осталось никаких мыслей, кроме тяжёлого осадка от сознания того, что не будет у него больше спокойно на душе, как в эти последние месяцы жизни в Днепропетровске, когда он верил, что Лида так и останется одинокой.

***

      …Фельцов бессильно лежал на диване и, с трудом преодолевая пьяное оцепенение, время от времени со стоном обрушивал свой кулак на эту ни в чём неповинную мебель. И вдруг он почувствовал, что его кто-то обнимает со спины, накрыв его руку своей.

      «Анжела с работы вернулась, - недовольно подумал он. – Теперь надо ей как-то объяснить, почему я так ужрался…»

      Но вместо ожидаемых упрёков или возмущений он неожиданно услышал от Анжелы добрые слова утешения. Она успокаивающе гладила его по спине, сочувственно сжимала ему руку и говорила о том, что любит его и никогда не бросит… А ещё она говорила ему о Лиде…

      «Откуда она знает? –Фельцов мгновенно протрезвел, почувствовав опасность. – И что она знает ещё?»

      Он из последних сил приподнялся на диване, подмял под себя Анжелу, и, глядя ей в глаза, спросил о том, откуда она узнала про Лиду.

      Интернет. Он никогда не удалял свои запросы в поисковике. Он не знал, что они там сохраняются даже после выхода из браузера и выключения компьютера. А Анжела ходила по ссылкам на его запросы. Наверняка, она зашла и на сайты МВД… Какая же она дура, ведь ему теперь придётся нейтрализовать её и сбежать в очередной город, благо работает он здесь без оформления, поэтому все документы у него на руках.

      Фельцов решил связать Анжелу, заткнуть ей рот, чтобы не кричала, и оставить её в запертой квартире до утра. К тому времени он уже будет далеко от Днепропетровска, тогда и позвонит тёте Наде, соседке Анжелы, с Анжелиного мобильника и попросит её вызвать милицию и взломать дверь, чтобы не дать Анжеле умереть от жажды и голода. Ну не убивать же эту бабу, из любопытства залезшую туда, куда не следовало…

      Мысли Фельцова были прерваны резкой болью в голове. Его с таким трудом удерживаемая в приподнятом положении голова тяжело опустилась на диван, потянув за собой всё тело, которое внезапно налилось свинцовой тяжестью. Ослабевшими руками он пытался удержать Анжелу, которая постепенно вылезала из-под его тела. Фельцов хотел сказать, что не сделает ей плохо, но она, зная о том, что его разыскивают за совершение нескольких убийств, наверняка решила, что он сейчас и её убьёт, поэтому, освободившись от его захвата, сразу же выбежала из комнаты, а через непродолжительное время Фельцов услышал щелчок запираемых замков на входной двери.

      Он со стоном попытался встать с дивана. Анжела, наверняка, уже вызвала милицию. Сколько у него осталось времени? Пять-десять минут, за которые нужно собрать документы, одеться и успеть уйти как можно дальше от этого дома. Шатаясь, Фельцов оделся, рассовал все свои документы и деньги по карманам куртки, на полусогнутых ногах подошёл к двери и только теперь обнаружил, что Анжела закрыла его на замок, который открывался ключом с обеих сторон двери. Его связки ключей, лежащих обычно на тумбочке в прихожей, не было… Фельцов в бессильной злобе стукнул кулаком о дверь, которая открывалась вовнутрь и выбить которую не представлялось возможным.

      - Что же ты наделала… Что же ты наделала… - повторил он несколько раз, мотая головой из стороны в сторону, а потом с диким рёвом вбежал в комнату, схватил компьютерный монитор и бросил его в сервант.

      Послышался треск ломающихся пластмассы и дерева и звон стекла. Это прибавило Фельцову сил и уверенности в том, что он поступает правильно. Он поднял системный блок компьютера и с размаху кинул его в окно, затем спихнул на пол телевизор и после этого пошёл в ванную, где перевернул стиральную машину, сорвал с неё шланг подачи воды и включил воду.

      Зайдя на кухню, он смёл со стола и навесного шкафчика всю посуду, которая со звоном разбилась, и хотел уже открыть все газовые конфорки на плите, чтобы через некоторое время бросить на кухню спичку и окончательно разгромить Анжелину квартиру, как вдруг почувствовал сильный толчок в спину и упал на осколки разбитой им посуды, в самый последний момент успев повернуть голову набок, чтобы не поранить глаза…

***

      …Через двое суток он уже был в одном из московских СИЗО. Щека, ладони и колени его всё ещё сильно болели от множественных порезов стеклом и фарфором, некоторые раны даже воспалились. Их щедро замазали зелёнкой ещё в Днепропетровске, после того, как бегло осмотрели, и с тех пор никакой другой медицинской помощи Фельцову никто и не думал оказывать.

      В разодранных на коленях брюках и рубашке, на которой были оторваны несколько пуговиц, Фельцова доставили на первый допрос.

      В допросной сидел за столом невысокий плотный майор с простоватым лицом, носом-пуговкой и слегка оттопыренными ушами. Фельцов вспомнил его: это был тот самый следователь, который вёл дело о наезде на Кастальского.

      - Ознакомьтесь, пожалуйста, со своими правами и обязанностями, - дружелюбно проговорил майор и положил перед Фельцовым листок с напечатанной там «Памяткой о процессуальных правах и обязанностях обвиняемого».

      Фельцов заметил на безымянном пальце правой руки майора тонкое обручальное кольцо.

      «И нашлась же такая!» - насмешливо подумал он, глядя на куцего невзрачного следователя.

      Фельцов, не спеша, читал памятку, чтобы не попасть впросак на допросе, а, дойдя до конца страницы, увидел надпись: «Памятку вручил следователь ***** ОВД г. Москвы майор полиции Манулов О.В.»