Афоризмы - Ермишин Олег - Страница 28

28

Соитие мужчины и женщины есть (…) дело божественное, ибо зачатие и рождение суть проявления бессмертного начала в существе смертном.[654]

Рожденье – это та доля бессмертия и вечности, которая отпущена смертному существу. (…) А значит, любовь – это стремление и к бессмертию.[655]

… Самое главное – исследование вопроса, хотя может случиться, что при этом мы исследуем и того, кто спрашивает, то есть меня самого, и того, кто отвечает.[656]

Трудно становиться хорошим, хотя это и возможно, но быть хорошим – невозможно.[657]

Быть человеку хорошим, то есть постоянно хорошим, невозможно, стать же хорошим можно; но тот же самый человек способен стать и дурным.[658]

Мужественные бывают смелыми, но не все смелые мужественны.[659]

Никто (…) не выберет большего [зла], если есть возможность выбрать меньшее.[660]

Как раз философу свойственно испытывать (…) изумление. Оно и есть начало философии.[661]

Число составляет всю суть каждой вещи.[662]

[Время] – движущееся подобие вечности.[663]

Время возникло вместе с небом, дабы, одновременно рожденные, они и распались бы одновременно.[664]

Поэт – если только он хочет быть настоящим поэтом – должен творить мифы, а не рассуждения.[665]

Есть люди, которым лучше умереть, чем жить, и, размышляя о них, (…) ты будешь озадачен, (…) почему они обязаны ждать, пока их облагодетельствует кто-то другой.[666]

Те, кто подлинно предан философии, заняты на самом деле только одним – умиранием и смертью.[667]

Истинные философы много думают о смерти, и никто на свете не боится ее меньше, чем эти люди.[668]

Если иные (…) мужественно встречают смерть, то не из страха ли перед еще большим злом? (…) Стало быть, все, кроме философов, мужественны от боязни, от страха.[669]

[Знание – это своего рода припоминание. (…) Те, о ком мы говорим, что они познают, на самом деле только припоминают, и учиться в этом случае означало бы припоминать.[670]

Нужно достигнуть одного из двух: узнать истину от других или отыскать ее самому либо же, если ни первое, ни второе не возможно, принять самое лучшее и самое надежное из человеческих учений и на нем, точно на плоту, попытаться переплыть через жизнь; если уже не удается переправиться на более устойчивом и надежном судне – на каком-нибудь божественном учении.[671]

Я рискую показаться вам не философом, а завзятым спорщиком, а это уже свойство полных невежд. Они, если возникнет разногласие, не заботятся о том, как обстоит дело в действительности; как бы внушить присутствующим свое мнение – вот что у них на уме.[672]

Когда кто влюблен, он вреден и надоедлив, когда же пройдет его влюбленность, он становится вероломным.[673]

Кто (…) без неистовства, посланного Музами, подходит к порогу творчества в уверенности, что он благодаря одному лишь искусству станет изрядным поэтом, тот еще далек от совершенства: творения здравомыслящих затмятся творениями неистовых.[674]

Во влюбленном, словно в зеркале, он [любимый] видит самого себя.[675]

… Во всей трагедии и комедии жизни (…) страдание и удовольствие смешаны друг с другом.[676]

Платон увидел одного человека за игрой и кости и стал его корить. «Это же мелочь», – ответил тот. «Но привычка не мелочь», – возразил Платон.[677]

Однажды, когда к нему вошел Ксенократ, Платон попросил его выпороть раба: сам он не мог этого сделать, потому что был в гневе. А какому-то из рабов он и сам сказал: «Не будь я в гневе, я бы тебя выпорол!»[678]

Платон, говорят, (…) сказал: «Аристотель меня брыкает, как сосунок-жеребенок свою мать».[679]

[Кинику Диогену:]

Какую же ты обнаруживаешь спесь, притворяясь таким смиренным![680]

Платон, умирая, восхвалял своего гения и свою судьбу за то, что, во-первых, родился человеком, во-вторых, эллином, а не варваром и не бессловесным животным, а также и за то, что жить ему пришлось во времена Сократа.[681]

Стараясь о счастье других, мы находим свое собственное.

В своих бедствиях люди склонны винить судьбу, богов и все что угодно, но только не себя самих.

Бог в нас самих.

Кто не совершает несправедливости – почтенен; но более чем вдвое достоин почета тот, кто и другим не позволяет совершать несправедливостей.

Крайняя несправедливость – казаться справедливым, не будучи таким.

Сократ – друг, но самый близкий друг – истина.

Хорошее начало – половина дела.

Никто не становится хорошим человеком случайно.

Разумный наказывает не потому, что был совершен проступок, а для того, чтобы он не совершался впредь.

Очень плох человек, ничего не знающий, да и не пытающийся что-нибудь узнать. Ведь в нем соединились два порока.

Невежественными бывают только те, которые решаются такими оставаться.

Круглое невежество – не самое большое зло: накопление плохо усвоенных знаний еще хуже.

вернуться

654

«Пир», 206е

вернуться

655

«Пир», 206е, 207а

вернуться

656

«Протагор», 333е

вернуться

657

«Протагор», 344е

вернуться

658

«Протагор», 345с

вернуться

659

«Протагор», 351а

вернуться

660

«Протагор», 358а

вернуться

661

«Теэтет», 155d

вернуться

662

«Теэтет», 204d

вернуться

663

«Тимей», 37b

вернуться

664

«Тимей», 38b

вернуться

665

«Федон», 61b

вернуться

666

«Федон», 62а

вернуться

667

«Федон», 64b

вернуться

668

«Федон», 67е

вернуться

669

«Федон», 68 d-e

вернуться

670

«Федон», 73e, 76a

вернуться

671

«Федон», 85d

вернуться

672

«Федон», 91а

вернуться

673

«Федр», 240d

вернуться

674

«Федр», 245а

вернуться

675

«Федр», 255d

вернуться

676

«Филеб», 50b

вернуться

677

Диоген Лаэртский, III, 38

вернуться

678

Диоген Лаэртский. III, 38—39

вернуться

679

Диоген Лаэртский, V, 2

вернуться

680

Диоген Лаэртский, VI, 26

вернуться

681

Плутарх. «Гай Марий», 46