Десятая планета(изд.1945) - Беляев Сергей Михайлович - Страница 40

От неожиданности я откинулся на спинку качалки, и ноги мои поднялись вверд. Полицейский выстрелил. Пуля попала во что-то стеклянное. Осколки полетели во всe стороны. Люди в полуштатской форме схватили меня сзади за руки и спереди за горло.

– Кандалы на этого бандита! – скомандовал старший полицейский.

Щелкнули наручники, и меня бросили на пол.

Терять мне было нечего, кроме жизни, и я крикнул:

– Что вы делаете, черт вас возьми? У вас здесь всех туристов встречают таким образом?

Удар в нижнюю челюсть прервал начало моих дипломатических переговоров. Кончиком языка я успел ощутить, что один из моих зубов начал шататься. Полицейские встряхнули меня и поставили посредине комнаты. Старший чин важно уселся в качалку.

– Как ты очутился здесь, Карнеро? – очень мирным голосом спросил старший, и в то же мгновение выстрел над моим левым ухом заставил меня поднять глаза к потолку.

– Если я оглохну, то не буду в состоянии слышать ваши вопросы, джентльмены, – резонно заметил я, готовясь к тому, что сейчас начнут палить над моим правым ухом.

– Отвечай, бандит, как ты очутился здесь? – опять прозвучал мирный вопрос. И я не ошибся: выстрел треснул справа.

Бешенство поднималось во мне, как ртуть в градуснике, выставленном на солнцепек.

– Стреляйте до ста раз, черт бы вас укусил! – выругался я любимой поговоркой Тильбоя. – Мне нравится ваша манера знакомиться. Отведите меня к консулу… Полицейские захохотали.

– Вот притворщик!..

Старший встал против меня и сказал:

– Ну слушай! Я, начальник полиции Педро Мураньес Дель-Дронзо, обвиняю тебя, бандита Карнеро, ты же и Диг Альварец, ты же и Ник Тяльбой, обвиняю в бесчисленных злодействах, грабежах и убийствах, из которых последнее убийство доктора Томаса Рольса, в доме которого ты сейчас задержан. Обыщите ero.

Если бы меня попеременно опускали в кипяток и ледяную воду, это произвело бы на меня меньшее впечатление, чем известие об убийстве Рольса…

– Но я не знаю никакого Карнеро… Я Сэм Пингль,- забормотал я, путаясь в словах от неожиданности. – Да, я знавал Тильбоя…

– Замолчи, негодяй, или я прикажу бить тебя, – тихо сказал старший. – На тебе одежда Карнеро. Вот его бисерный кошелек, известный всем сыщикам от Эль-Пазо до Достерро. И ты еще смеешь отрицать, что ты есть ты?

– Боже мой! Неужели Рольс, племянник профессора Мильройса, убит? прошептал я, окончательно каменея от ужаса.

– Ты сам все увидишь, убийца, – услышал я. И меня повели.

III

Комната Рольса, где, по-видимому, призошло убийство, произвела на меня потрясающее впечатление. Пол был облит кровью, ею же забрызганы стены. Страшная борьба происходила между Рольсом и убийцей. Стулья, этажерки с посудой, столик с книгами – все было перевернуто, опрокинуто, растоптано. Графин с водой валялся на полу, пробка выскочила, и вода вытекла ровно наполовину. В луже лежали бронзовые часы-будильник с разбитым стеклом. На подоконнике я увидел окровавленный молоток и тоненькую узкую бритву.

– Я расскажу тебе, как ты тут хозяйничал, – мрачно сказал мне дель-Аронзо,- и тебе нужно только согласиться, что я прав. Доктор сидел и читал перед столиком. Ты подкрался сзади и ударил его молотком, но не рассчитал, что сеньор Рольс сильнее тебя. Он схватил тебя. Ты его ударил еще раз, но он вырвался, побежал, а ты за ним, нанося удары. Вот эта бритва закончила остальное…

– Покажите мне бедного доктора Рольса, – отозвался я.

– Дх, какой хитрый! – скрипнул зубами дель-Аронзо. – Но ведь это твоя манера – топить жертву после убийства, прятать концы в воду. Пойдем. Ведите негодяя!

Мы спустились по задней узкой лестнице, где на ступеньках были видны капли крови.

– Вот здесь ты тащил труп сеньора, – произнес дель-Аронзо, толкая меня вниз и не давая опомниться.- На пороге ты отдохнул от трудной работы и…

Дель-Аронзо распахнул дверь в чудесный тропический сад. Деревья цвели и благоухали. Страшно было подумать, что в этом земном раю могло совершиться преступление.

На дорожке, посыпанной морским песком и мелкими раковинами, ясные следы показывали, как убийца тащил труп Рольса.

– Ara! – воскликнул радостно дель-Аронзо, наклоняясь и поднимая с дорожки белую перламутровую пуговицу. – Вот и еще лишнее доказательство, почему мы на лестнице видим слабые следы крови, а здесь совсем не видим. Ты обескровил труп в комнате, завернул его в докторский халат, может быть, в два-три, и поволок здесь по дорожкам.

Это было чудовищно и не имело ни малейшего отношения ко мне. Первое впечатление кошмара смягчилось, и я начал обретать известное спокойствие. Я спросил:

– Сеньор начальник полиции, куда же направлялся убийца?

– Не спеши, Карнеро, – добродушно отозвался дельАронзо.

Тропинка вела в сторону от дорожки к крутому обрыву. Внизу тихо плескались волны.

– Здесь девяносто футов глубины, и молодые акулы любят это местечко, задумчиво сказал мне дель-Аронзо. – Склони голову перед местом вечного упокоения твоей жертвы и отправляйся в тюрьму. Там у тебя будет немного времени помолиться о спасении твоей преступной души.

– Одну минуту, сеньор, – серьезно сказал я. – Это же недоразумение, ошибка. Я Сэмюэль Пингль, баковщик с "Буксуса", третьего дня потерпевшего крушение у мыса Луки.

– Очень интересно, -. иронически улыбнулся дельАронзо. – Дальше.

– Я очутился здесь, чтобы разыскать слугу доктора Рольса, моего знакомого Вандока.

– А тебя не интересовал сам сеньор Рольс? – спросил дель-Аронзо.

– Да, интересовал.

– Слава богу, хоть раз ты сказал правду. Ангелы отпустят тебе за это одну сотую твоих грехов. Но остальных девяносто девяти сотых хватит, чтобы ты мучился в аду до светопреставления. И что ты мне болтаешь о слуге сеньора? Ведь ты сам и служил у сеньора доктора… А как ты назывался, мне все равно…

– Но тогда как же?… – воскликнул я и замолчал.

Бесполезно было сейчас рассказывать полицейскому всю цепь событий, приведших меня к месту трагического убийства доктора Рольса. – Отправляйте меня в тюрьму, сеньор, – наконец вымолвил я, – и немедленно же сообщите консулу. Я должен его видеть.

– Придется сообщить консулу, – согласился дель-Аронзо. – Что касается моего мнения, то я бы повесил тебя сейчас же на длинной веревке, спустив с этого обрыва. Но это была бы самая легкая кара за все твои преступления. Марш! Ведите арестанта!

Полицейские, окружив меня, щелкнули револьверами, и мы тронулись в тюрьму.

IV

В сырой каменной крысиной норе, куда меня втолкнули, я провел два дня. Кормили меня похлебкой, в которой плавали бобы и остатки странной дичи, имевшей при жизни одновременно и чешую и перья. Тут же на соломе лежали старики, отчаянно ругавшиеся из-за каждого пустяка. Они мне мешали сосредоточиться. Я прикрикнул на них довольно сердито. К моему удивлению, они неожиданно замолчали.

На третий день меня привели к дель-Аронзо. Он сидел в кабинете, щедро залитом мексиканским солнцем. У окна стоял высокий человек, куривший трубку. Было так светло, что я зажмурил глаза.

– Вот, сеньор Робинсон, – услыхал я голос дель-Аронзо, – перед вами знаменитый Карнеро, похождения которого гремят от мыса Горн до Аляски. Сейчас он притворяется, что ни слова не понимает па-испански.

– Я понимаю по-китайски и по-индусски, – заметил я, -открывая глаза. Обратившись к высокому человеку, я поклонился: – Господин консул?

– Да, это я, – сухо ответил мистер Робинсон. – Может быть, вы коротко расскажете, как было дело? Садитесь и говорите спокойно…

– Благодарю вас,-еще раз поклонился я, усаживаясь на соломенный стул.

Начал я свой рассказ с приезда в Калькутту из Африки, описал змеиный парк, чуму в Набухатре, суд и запнулся, дойдя до Бычьего Глаза.

– Договаривай, Карнеро, – мягко произнес дель-Аронзо.

Я молчал. Мистер Робинсон внимательно рассматривал меня.