Верность и терпение - Балязин Вольдемар Николаевич - Страница 135

135

Барклай двинул на помощь принцу Евгению Вюртембергскому две дивизии гренадер корпуса Раевского. Они вошли на пространство между позициями корпуса Евгения Вюртембергского и войсками князя Горчакова, слившись с поредевшими пехотными каре принца.

На этот маневр Наполеон ответил массированной кавалерийской атакой. Он намеревался разгромить союзников до подхода новых армий, идущих к ним на помощь. Атака французской кавалерии на гренадер Раевского представляла собою кульминационный пункт первого дня сражения. Подлинным его героем стал сам Николай Николаевич Раевский и непоколебимые гренадеры его 7-го корпуса.

«Под Лейпцигом, — вспоминал участник войны, будущий генерал Михаил Федорович Орлов, — он со своими гренадерами занимает часть центра нашей линии. В сем ужасном сражении было одно роковое мгновение, в котором судьба Европы и всего мира зависели от твердости одного человека. Наполеон, собрав всю свою кавалерию, под прикрытием ужасной батареи, устремил ее на наш центр.

Часть оного поколебалась и временно уступила отчаянному нападению; но корпус гренадер под командою Раевского, свернувшись в каре, стоял непоколебимо и, окруженный со всех сторон неприятелем, везде отражал его усилия. Сия твердость дала нашим время выстроиться и вскоре опрокинуть французскую кавалерию, которая принуждена была ретироваться под огнем непоколебимых гренадер, расстроилась и обратилась в бегство.

В сию решительную минуту Раевский, тяжело раненный картечью в правое плечо, пошатнулся на лошади.

Поэт Батюшков, служивший при нем адъютантом, заметил сие несчастье… Раевский положил на рану левую руку и, показывая ее, обагренную кровью, сказал с улыбкой сии два известных стиха:

Во мне нет больше крови, которая давала мне жизнь; Эта кровь иссякла, она пролита за Отчизну.

(Справедливости ради следует заметить, что эти стихи Раевский прочел по-французски.)

Он, — продолжал Орлов, — остался на лошади и командовал корпусом до окончания сражения, хотя рана была жестокая и кость раздроблена. За сей подвиг он произведен в генералы от кавалерии.

Барклай послал на помощь гренадерам дивизию легкой гвардейской кавалерии, но она не успела развернуться в лаву и была опрокинута на марше французской конницей.

Следом за кавалеристами шла на центр русских позиций Старая гвардия. Французские ядра стали падать уже в Ставке Александра. Барклай бросил против них тяжелую кавалерию и русскую и прусскую гвардии. После исключительно тяжелого боя эти отборные части остановили французов и заставили их отойти назад на расстояние пушечного выстрела.

Потеряв примерно по тридцать тысяч человек только за один день 4 октября, стороны разошлись по своим позициям…

5 октября военные действия не возобновлялись, так как и союзники и французы приводили свои войска в порядок, готовясь на следующий день продолжить сражение.

В этот день к Лейпцигу должны были подойти Северная армия — 58 тысяч человек и Польская армия — 54 тысячи человек.

К Наполеону же — всего лишь пятнадцатитысячный корпус Ренье.

На рассвете 6 октября Наполеон понял, что с приходом союзных войск Бернадота и Беннигсена выиграть сражение ему не удастся. Он послал к переправам через реку Заале корпус Бертрана, чтобы подготовить возможное отступление своих войск из-под Лейпцига.

К утру 6 октября против 175 тысяч французов при 717 орудиях стояло 325 тысяч союзников при 1384 орудиях.

В 7 часов утра первой пошла в наступление Богемская армия.

В 10 часов утра союзники, охватившие армию Наполеона с трех сторон, начали бой на всем фронте. В это же время двинулись на деревню Пробстгейде и войска Барклая. Однако, достигнув Либервольквица, где они уже были позавчера, получили приказ остановиться и ждать обхода Пробстгейде войсками Беннигсена и австрийского генерала графа Коллоредо.

Прошло более трех часов, но ни Беннигсен, ни Коллоредо в тылу Пробстгейде не появлялись — они не могли прорвать оборону французов.

Наконец в два часа дня Барклай получил приказ взять Пробстгейде.

Деревня, состоявшая из каменных домов и окруженная кирпичной оградой, оборонялась всего четырьмя ротами стрелков, но по обеим ее сторонам стояли сильные батареи, за деревней развернулись два французских корпуса — Виктора и Лористона.

Первыми пошли на штурм Пробстгейде две бригады прусской пехоты генерала Югейста. Они ворвались в деревню, но были выбиты оттуда картечью французских пушек.

Вторую атаку на Пробстгейде провели русские дивизии Шаховского и Горчакова-второго, поддержанные пруссаками, однако их выбила оттуда штыками Старая гвардия.

После ожесточенного боя Пробстгейде остался за французами, но дальше они не прошли — их остановил огонь русских пушек.

То, что произошло на фронте Барклая, было характерно для всех действий союзников 6 октября, — они почти нигде не добились успеха, хотя нигде не потерпели и серьезных неудач.

Объяснялось это разобщенностью их действий, а также тем, что они не использовали своего численного превосходства, продержав в резерве без употребления в деле сто тысяч солдат и офицеров.

Одним из значительных успехов союзников 6 октября был переход на их сторону части наполеоновских войск. После победы Северной армии при Денневице, достигнутой благодаря внезапному переходу саксонцев на сторону союзников, Бернадот установил тайные связи с саксонцами, которые еще продолжали служить в армии Наполеона.

Это привело к тому, что во время «Битвы народов» — так называли сражение под Лейпцигом, — две бригады саксонцев с сорока орудиями перешли на сторону союзников и, как и в сражении при Денневице, обратили оружие против Наполеона.

Их примеру последовали и вюртембергские кавалеристы генерала Нормана. И без того тяжелое положение Наполеона, выдерживавшего уже несколько дней значительный численный перевес союзников, стало к концу дня 6 октября совершенно невыносимым.

В ночь на 7 октября Наполеон отступил к Лейпцигу, максимально сократив фронт и уплотнив свои боевые порядки.

Он рассчитывал использовать и старые городские стены, и обширные эспланады, и каменные здания, и наспех сооруженные опорные пункты на заставах и во въездных воротах.

В 7 часов утра 7 октября армии союзников со всех сторон устремились к Лейпцигу. Первыми ворвались на улицы города русские полки 26-й дивизии Ивана Федоровича Паскевича из армии Беннигсена. Следом за ними в город вошли еще две дивизии Польской армии, после чего с востока ворвалась Северная армия Бернадота. Наконец с севера прошли через боевые порядки французов и войска Силезской армии Блюхера.

Войска Барклая в штурме Лейпцига 7 октября участия не принимали. Сам Михаил Богданович стоял у дороги в Гриммау вместе с союзными монархами и ждал донесения о падении Лейпцига, но донесения все не было. И тогда оба императора и король решили въехать в город, где все еще шли бои. Через Гриммауские ворота союзные монархи въехали в город, следуя за корпусами Витгенштейна и Клейста.

В южной части Лейпцига бои уже затихли, в северной — еще продолжались. Наполеон со стотысячной армией с трудом продвигался по Вейсенфельской дороге к Эрфурту. Он потерял убитыми и ранеными свыше 60 тысяч солдат и офицеров и 20 тысяч пленными, оставив на поле боя и 325 орудий.

Потери союзников простирались до 80 тысяч человек, причем почти половина были русские.

Отмечая заслуги военачальников в «Битве народов», Александр I пожаловал Барклаю графский титул.

Среди отмеченных наградами был и генерал-майор Закревский: получив звание генерала за три недели до битвы под Лейпцигом, 8 октября он стал генерал-адъютантом.

Случай этот был исключительным. Генерал-адъютант в 27 лет, не имея ни титула, ни знатного происхождения, ни связей при дворе, при котором, кроме него, было всего шесть генерал-адъютантов, включая и великого князя Константина Павловича, — такое происходило весьма и весьма редко и за особые, подчас секретные заслуги. Закревский, став генерал-адъютантом, тотчас же получил от Александра I поручение состоять при Барклае и сообщать ему все, что будет достойно внимания.