Конан. Пришествие варвара (сборник) - Говард Роберт Ирвин - Страница 58

Она перевела взгляд с темной громады развалин, где мельтешили фантасмагорические силуэты пиратов, на сумеречные глубины леса. Даже если ужасные картины минувшей ночи она видела не наяву, а во сне, страшилища, что затаились в зеленой чаще, обитают вовсе не в царстве кошмаров. Независимо от того, погиб Конан или нет, ей придется выбирать одно из двух: сдаться морским гиенам или остаться на этом острове, населенном демонами.

Когда Оливия осознала весь ужас своего положения, силы оставили ее, и она потеряла сознание.

Придя в себя, девушка увидела заходящее за горизонт солнце. Слабый ветерок доносил крики пиратов и обрывки похабной песни. Оливия осторожно поднялась и посмотрела в сторону лагеря. Пираты собрались вокруг огромного костра около руин. Ее сердце екнуло, когда из постройки вышла группа, волоча что-то тяжелое – несомненно, этим «чем-то» был Конан. Его прислонили к стене. Последовал долгий спор с потрясанием кулаками и бряцанием оружием. Наконец его отволокли обратно в зал и вернулись к бочонкам с пивом.

Оливия перевела дух. По крайней мере киммериец еще жив. Как только опустится ночь, она прокрадется в эти мрачные развалины и либо освободит его, либо погибнет.

С такими мыслями она выбралась из своего убежища нарвать орехов – среди скал росло несколько кустов лещины. Собирая орехи, она никак не могла отделаться от чувства, что за ней следят. Девушка нервно оглядывалась на скалы, но никого не видела. И вдруг страшное подозрение заставило ее содрогнуться. Она подобралась к северному краю гряды и долго смотрела вниз, на колышущуюся зеленую листву. Лес тонул в закатных сумерках. Никого. Не может быть, чтобы за ней следила тварь из леса! Но Оливия явственно ощущала взгляд невидимки и чувствовала, что кто-то живой, обладающий разумом, знает о ее присутствии, знает, где она прячется.

Прокравшись обратно в свое убежище, Оливия глядела на развалины, пока их не скрыла ночь. Теперь их местоположение выдавал только огромный костер, на фоне которого пьяно шатались тени.

Оливия встала. Пора выполнить задуманное. Но сначала она вернулась на северный край гряды и посмотрела на лес, что окаймлял плато. Звезды едва освещали его; она напрягла зрение и вдруг замерла. Будто ледяная рука коснулась ее сердца.

Далеко внизу кто-то двигался. Словно черная тень отделилась от скопища теней. Расплывчатая, бесформенная, она медленно продвигалась вверх по отвесному утесу. Ужас схватил Оливию за горло, и девушка едва сдержала крик. Повернувшись, она бросилась вниз по южному склону.

Бегство по темной скале было кошмаром наяву. Она скользила и оступалась и до крови ушибалась об острые камни, через которые вчера ее с такой легкостью перенес Конан. Как ей в те мгновения не хватало варвара с железными мышцами! Но эта мысль сразу канула в водоворот страхов и сумятицы безумного бегства.

Спуск казался бесконечным, но наконец ее ступни коснулись травы. Отчаяние придало девушке сил, и она помчалась к костру – огненному сердцу этой ночи. Позади раздался грохот камней, падающих с кручи, и от этих звуков у нее будто выросли крылья.

Бег выжал из нее все силы, и вместе с ними отчасти ушел ослепляющий страх. Когда Оливия приблизилась к развалинам, ее мысли были ясны и рассудок настороже, хотя ноги подкашивались.

Девушка легла на землю и ползла на животе, пока не добралась до деревца, которого не коснулся пиратский топор. Там она и затаилась, чтобы наблюдать за лагерем. Пираты уже наелись до отвала, но все еще пьянствовали, опуская матросские оловянные кружки и драгоценные кубки в бочонки с выбитыми крышками. Некоторые спали прямо на траве, оглашая ночь пьяным храпом. Другие, пошатываясь, забрели в постройку. Конана нигде не было видно. Оливия не вставала. Ждала. Трава вокруг нее и листья над головой покрылись росой. Люди вокруг костра играли в азартные игры, спорили и ругались. Около костра осталось несколько человек, остальные ушли спать в зал.

Девушка лежала, следя за пиратами. Нервы ее были напряжены до предела, она не забывала ни на миг, что и за ней, возможно, наблюдают из темноты, а то и неслышно подкрадываются. Время шло невыносимо медленно, точно каторжник в свинцовых башмаках. Один за другим пьяные разбойники погружались в тяжелую дремоту, пока все не улеглись рядом с догорающим костром.

Оливия некоторое время колебалась. Ее побудило к действию серебристое сияние над краем плато. Вставала луна!

Судорожно вздохнув, девушка поднялась на ноги и направилась к руинам. Она с головы до ног покрылась мурашками, пока шла на цыпочках между пьяными, лежащими перед входом в постройку. Внутри было еще больше пиратов. Они ворочались и бормотали, но ни один не проснулся. Увидев Конана, Оливия даже всхлипнула от радости. Киммериец не спал. Он был привязан к колонне. Его глаза блестели – в зал проникали сполохи костра.

Осторожно обходя спящих, Оливия приблизилась к варвару. И хотя она ступала почти бесшумно, он резко повернул голову, когда девичий силуэт обрисовался на фоне ночного неба. Едва уловимая ухмылка мелькнула на суровом лице.

Оливия подошла к Конану и на мгновение приникла к его груди. Он ощутил частое биение ее сердца. Сквозь широкий пролом в стене прокрался лунный луч, и вместе с ним в зал проникла неведомая угроза. Варвар ощутил ее кожей, его мускулы непроизвольно напряглись. Оливию тоже пробрал страх, она прерывисто вздохнула. Спящие продолжали бормотать и похрапывать. Быстро нагнувшись к одному из них, Оливия вытащила кинжал из-за кушака и занялась веревками Конана. Это были толстые и прочные канаты, завязанные морскими узлами. Она торопливо работала кинжалом, а полоса лунного света медленно подбиралась к стопам черных статуй между колоннами.

И вот запястья Конана свободны, но локти и ноги все еще крепко притянуты к колонне. Девушка бросила взгляд на статуи и содрогнулась. Казалось, они следят за ней с чудовищным терпением, не присущим ни живым, ни мертвым, – с терпением, свойственным только им одним. Пьяный пират застонал и заворочался во сне. Лунный свет полз по залу, касаясь ног черных воинов. Веревки упали с рук Конана. Он забрал у девушки кинжал и разрезал путы на ногах одним сильным и резким взмахом.

Конан шагнул вперед, стоически терпя адскую боль в затекших конечностях. Оливия приникла к нему и задрожала как лист. Был ли то обман зрения, или лунный свет действительно зажег глаза статуй зловещим огнем, отчего они походили на тлеющие угли костра?

Конан сорвался с места внезапно, как кошка джунглей. Он выхватил свой меч из груды оружия, поднял Оливию и выскользнул в заросший лианами пролом.

Они не обменялись ни словом. С девушкой на руках Конан бежал по плато, залитому лунным светом. Оливия обняла его крепкую шею и склонила темноволосую голову ему на могучее плечо. Ее охватило восхитительное чувство безопасности.

Ноша не помешала киммерийцу быстро пересечь плато. Оливия, открыв глаза, увидела, что они находятся в тени утесов.

– Кто-то взобрался на скалы, – шепнула она. – Я слышала, как он карабкается, когда спускалась.

– Придется рискнуть, – сказал он.

– Я уже не боюсь. – Она улыбнулась.

– Ты и раньше не боялась, когда пришла освободить меня, – проговорил Конан. – Кром, ну и денек! Никогда не слышал столько споров и воплей. Я чуть не оглох. Аратус хотел отрезать мне голову, а Иванос не соглашался – он Аратуса на дух не переносит. Пока они грызлись друг с другом, команда перепилась и уже не могла поддержать ни одного ни другого…

Он вдруг умолк и замер, отчего стал похож на бронзовую статую в лунном свете. Как только он опустил девушку на землю, она увидела то, что заставило Конана насторожиться. И вскрикнула.

Из тени утесов появился чудовищный силуэт – человекоподобный, жуткий, отвратительный.

Да, очертания фигуры напоминали человеческие. Но морда, явственно различимая в лунном свете, оказалась звериной: близко посаженные глаза, вывернутые ноздри и огромная пасть с отвисшими губами, в которой сверкали белые клыки. Существо было покрыто косматой серой шерстью, в ней попадались белые пряди, они серебрились под луной. Туловище почти квадратное, а мощные задние лапы – совсем короткие. Ростом тварь была выше человека, который стоял перед нею; ширина грудной клетки и плеч потрясала воображение, а гигантские передние лапы напоминали узловатые стволы деревьев.